н, ревностной католички, сотрудничавшей с Ватиканом по вопросам семейной политики, руководителя «Альянса за право на жизнь», противницы абортов, выступавшей против смертной казни и эвтаназии, за аннулирование долгов странам третьего мира, против увольнений, обосновываемых необходимостью увеличения прибыли. В 2001 г. она создала «Форум социальных республиканцев», выступая с критикой характера европейской интеграции[912]. Она также выдвинула свою кандидатуру на президентские выборы.
23 февраля 2002 г. на съезде «Союза в движении» в Тулузе, который должен был реализовать на практике создание единой партии, Ф. Байру заявил о своем отказе в нее вступать, рассчитывая на распад правого и левого блока, хотя и выразил готовность поддержать Ж. Ширака в случае выхода во второй тур президентских выборов. Он говорил об «ошибочной для оппозиции и для Франции» идее объединения правых и центристов вокруг Ж. Ширака. Тогда же он представил пункты своей программы: принятие европейской конституции, проведение «подлинной децентрализации», введение «четкой налоговой системы для всех», «освободить граждан от бумажной писанины». Ф. Байру считал, что граница между правыми и левыми стерта, что надо возродить деголлевскую стратегию надпартийного объединения[913].
Избирательная кампания Ф. Байру вращалась вокруг идей персонализма и гуманизма (в духе христианской традиции), защиты европейского строительства, демократии и проблем экологии. По сути, стратегия Байру представляла собой попытку вернуться к некоторым истокам христианской демократии, точнее социальному католицизму[914], приняв существующую реальность и эволюцию общества. Но его электорат оказался разбросанным по разным регионам. География влияния избирателей Байру простиралась от запада страны (от департамента Кантен до Вандеи) проходя через Майенн, Лотарингию, Эльзас, пересекая юго-восток Центрального Массива, Авейрон, Лозер, Верхнюю Луару, регион Рона-Альпы, Юра, Лион, Верхние Альпы и заканчиваясь в Атлантических Пиренеях. В правых регионах сохранялась конкуренция с голлизмом, хотя соотношение сил было традиционно менее благоприятно для СФД. Партия сохранила сильное влияние в местах религиозной практики и «консервативных регионах, менее чувствительных к эволюции нравов». Электорат Байру был более женским и более молодым. Он насчитывал 19 % лиц с высшим образованием, 23 % с высокими доходами (при 9 % с низкими доходами), 26 % «независимых» рабочих, 17 % фермеров, 14 % представителей либеральных профессий, 11 % ремесленников и торговцев. Электорат Байру был больше привержен европейским ценностям, социальным темам, менее националистичен и менее привязан к традиционализму[915].
Его конкурентка К. Бутен защищала традиционные ценности французского общества и католицизм. Ее электорат поддерживал семейные ценности, традиционное воспитание и необходимость борьбы с социальным исключением. В отличие от электората Байру, он был в большей степени намерен поддержать Ширака во втором туре. При этом 20 % электората К. Бутен принимали некоторые идеи Национального фронта (при 8 % электората Ф. Байру). Политолог Ж. Фретель во время коллоквиума, посвященного истории СФД, сделал следующее заключение: «Практикующие католики поправели. Они голосуют за ЮМП, даже за Национальный фронт, что было немыслимым двадцать лет назад, когда религиозная практика была врагом голосования за Национальный фронт. Это не является больше случаем. Следовательно, имеет место поправение, «традиционализация» католицизма, а центр потерял часть своих активистов»[916].
Поведение центристского электората оказало сильное влияние на программные ориентиры Ф. Байру и его партии. Можно отметить, что Ф. Байру, как в 2002 г., так и в дальнейшем, не удалось увлечь его широкие слои своим проектом, тогда как он был вынужден приспосабливать свои идеи к настроениям избирателей, чтобы не растерять их вовсе. Как уже отмечалось ранее, в хартии «Демократической силы» фигурировали два ключевых аспекта программы христианской демократии конца века: Европа и социальная политика. Причем последней Ф. Байру придал более социальное звучание, говоря о «социальной полезности», «ценности труда», «выборе общества инициативы», солидарности, «демократии участия»[917]. В то же время Ф. Байру по-прежнему не принимал чрезмерного либерализма некоторых правых партий. «Мы принимаем либерализм как средство, – говорил он, – мы предлагаем гуманизм как проект»[918]. Такое противопоставление не было лишено смысла. Либерализация общества вкупе с процессами всеобщей глобализации несла определенную угрозу традиционным ценностям, привычному образу жизни французов. Именно на страхах и опасениях глубинной Франции играл Ф. Байру.
Согласно Ф. Байру, банализация власти сопровождается банализацией мира, его образа, обычаев, образа жизни, мондиализацией экономического общества. Он констатировал исчезновение «старой семьи», «старых» семейных связей, соседских отношений. «Как мы видим, – пишет Ф. Байру, – французское общество в реальности было целиком построено на той же модели морального кодекса: бескорыстие, противопоставленное эгоизму, самопожертвование в противовес тому же эгоизму, искренность в частной жизни против лжи, верность своим ценностям, все это составляло мир, где различные актеры не забывали бороться друг с другом, но во имя тех же идеалов, которые они не переставали скрупулезно защищать…»[919]. Каждый из этих элементов формировал свою сеть сообществ, которая сегодня оказывается перед угрозой разрушения. Также Ф. Байру пишет об упадке веры и утрате идентичности. Поэтому для защиты республиканского и гуманистического идеала необходимо интегрировать эти разрозненные сообщества в более широкие и жизнеспособные, какими могут быть сообщества французской нации и европейской цивилизации[920].
Ф. Байру отмечал, что сегодня либеральное общество осталось на сцене одно, со своими преимуществами и слабостью. Ему никто больше не угрожает. Его существование не ставится под сомнение. «В то же время оказалось, что определенным образом либерализм нашел свое осуществление в мондиализме. Свобода обменов, “laisser-faire, laisser-passer” физиократов, совершенная прозрачность в обмене нашли свое завершение в обществе коммуникации»[921]. В самом либерализме Ф. Байру усматривает один парадокс. «Его видение мира, – пишет он, – является одновременно необходимым и недостаточным. Необходимым, потому что в порядке создания богатств, в порядке материального благосостояния, как и в порядке свободы, движения идей и людей, которые являются благами для разума и души, либерализм необходим свободе. Все сводится к вопросу свободы. Но либерализм недостаточен для жизненных ситуаций. Он постулирует, что общий интерес является лишь суммой частных интересов. Итак, именно кризису, рожденному этим постулатом, подверглись сегодня развитые общества. Огромная фрустрация разделенной надежды терзает изнутри либеральные общества, вплоть до угрозы их будущему. Если мы хотим избежать возврата к смертельным утопиям, этим ядовитым цветам, которые расцветают, когда дух народов заброшен, нашему поколению придется выйти из индивидуалистского либерализма, интегрируя его завоевания…»[922]. Такая критика либерализма, казалось бы, отсылает к традиции христианской демократии. Однако в действительности речь уже не идет о противопоставлении двух идеологий (либерализма и христианской демократии), двух систем мысли. Тот поворот среди центристов, который наметился в принятии либерализма и некоторых его постулатов и ценностей на рубеже 1960-1970-х годов завершился, и Ф. Байру это признал, написав о фактической безальтернативности либерального общества.
Между тем, от наследия христианской демократии Ф. Байру воспринял идею «социальной республики», гарантирующей определенное число прав, в особенности равенство шансов и расцвета личности, солидарность. В своем проекте 2007 г. он напишет о социальной демократии, «в которой промежуточные корпуса, профсоюзы и ассоциации будут признаны как действующие лица первого плана»[923].
В толковании функций президента Ф. Вайру близок к конституционным положениям и идеям Ш. де Голля. Рассуждая об эволюции политической системы V Республики, он пишет: «Президент, избранный всеобщим голосованием, не может довольствоваться ролью ворчливого зрителя, арбитра без свистка, обреченного на роль сочувствующего символа. Он не может быть и первым оппозиционером Франции». Ф. Вайру также выступил против упразднения поста премьер-министра, поскольку страна является еще слишком централизованной и будет крайне затруднительно одновременно представлять ее и вдохновлять действия правительства[924]. «Я предлагаю, – писал он, – чтобы национальный или европейский депутат не мог быть одновременно мэром или председателем регионального или генерального совета». Но необходимо, чтобы голос местных депутатов был услышан в национальных дебатах. Эту функцию мог бы взять на себя Сенат. Ф. Вайру выступил за расширение прерогатив парламента, предлагая передать ему все контролирующие функции, включая функции счетной палаты и инспекции финансов[925].
В проекте 2007 г. он отметит: «Возрождение демократии в новых институтах: правительство, которое находится перед лицом парламента, наделенного большими полномочиями, который контролирует, инициирует голосование по законам, который составлен не из отсутствующих депутатов, но из депутатов, участие которых гарантировано, а полномочия уважаемы, со всеми крупными течениями страны, представленными благодаря справедливому избирательному закону, с независимыми магистратами и контролирующим корпусом, Конституционным советом, Высшим аудиовизуальным советом, облеченным доверием национального представительства, а не только одних управляющих»