«Центр Демократия и Прогресс» (1969–1974 гг.)
Образование ЦДП
«Центр Демократия и Прогресс» (ЦДП) был образован в июле 1969 г. Однако его созданию предшествовали расколы и перегруппировки в центристском лагере. Впервые они имели место осенью 1967 г. и касались голосования по вотуму недоверия правительству фракции «Прогресс и современная демократия». В октябре 1967 г. после кантональных выборов наступает почти открытый кризис между руководством «Демократического центра» и диссидентами, группировавшимися вокруг Ж. Дюамеля, склонявшегося к диалогу с правительством. Этот кризис проявился во время съезда «Демократического центра» в Ницце в ноябре 1967 г., на котором Ж. Дюамель и Ж. Фонтане отсутствовали, а затем зимой 1968 г. в давлении со стороны Ж. Леканюэ, пытавшегося заставить их принять его версию политической стратегии и соблюдать партийную дисциплину. С 15 февраля 1968 г. для информационной поддержки сторонников Ж. Дюамеля начинает издаваться бюллетень «Факты и причины».
Однако, демонстрируя желание диалога с большинством, сторонники Ж. Дюамеля оставались в оппозиции. Выступая с критикой действий правительства Ж. Помпиду, Ж. Фонтане писал на страницах бюллетеня «Факты и причины»: «Премьер-министр плохо знает проблему, когда он заявляет, что между теми, кто присоединяется к политике генерала де Голля, и теми, кто выступают союзниками коммунистической партии, есть еще люди, которые «блуждают», но именно им выбирать лагерь». Он призвал создать новое большинство, более широкое, включив в него также людей из рядов ФДСЛС[333].
Весной 1968 г. на фоне роста разногласий между Ж. Леканюэ и Ж. Дюамелем сторонники последнего предприняли ряд усилий по координации действий. Об этом свидетельствует документация, изданная под эгидой парламентской фракции, но собравшая только выступления Ж. Дюамеля и его сторонников по телевидению, в прессе и радио. Цель подобного издания показать отличия и особенности его позиции по отношению к другим политическим силам: в выборе приоритетов, методов, доктрины, альянсов и т. п.[334]
Во время майских событий 1968 г. аргументация сторонников Ж. Дюамеля, по сути, не отличалась от аргументации других центристов. Бюллетень «Факты и причины» просто воспроизвел выступление П. Сюдро от имени фракции «Прогресс и современная демократия». В нем были отмечены существующие проблемы университетов и образования (переполненность факультетов, проблемы с профессиональной ориентацией, необходимость реформы бакалавриата, оснащенности и т. д.). «Фундаментальный вопрос состоит в том, что мы предлагаем молодежи? Мы им предлагаем работать для общества потребления в узком пространстве, накапливая вооружения, использование которых означало бы исчезновение всего человечества. Любопытная программа. Во Франции, как и везде, молодежь упрекает руководителей в том, что они говорят о будущем в терминах прошлого. Они имеют ощущение, что проблемы их судьбы плохо поставлены. Разве слишком много требовать от глав государств, от всех ответственных лиц, просить их вспомнить о крупных проблемах человечества?» [335]. Позднее в другом номере бюллетеня были опубликованы предложения фракции «Прогресс и современная демократия» по урегулированию кризиса: 1) «пролить свет» относительно эксцессов, возникших при наведении порядка во время студенческих волнений; 2) разработать совместно с представителями студентов, профессуры, профессиональных организаций и администрации необходимые реформы для адаптации университетов; 3) создать комиссию, которая бы предложила комплекс мер по проведению ближайшей экзаменационной сессии в университетах, чтобы «избежать тяжелых последствий для студенческой молодежи»[336].
На парламентских выборах в июне 1968 г. христианская демократия выступила под этикеткой «Центр Прогресс и современная демократия». В июне 1968 г. Ж. Дюамель предстал как политический деятель и лидер общественного мнения, представлял избирательный блок во всех телевизионных выпусках и на национальных афишах. Ж. Дюамель считал, что Франция находится на грани гражданской войны и должна избежать раскола надвое, войны блока против блока[337]. 120 (из 191) кандидатов от ДЦ ставили себя прямо или косвенно под патронаж Ж. Дюамеля (62,8 %)[338]. Это позволило его сторонникам укрепить свои позиции.
В октябре 1968 г. под руководством Ж. Дюамеля выпускается аналитический документ, касающийся политической стратегии центристов. В нем выделяется несколько пунктов для ближайшей деятельности: 1) координация между центристскими организациями на парламентских выборах (по примеру выборов июня 1968 г., когда центристы, по сути, были сконцентрированы вокруг Ж. Дюамеля) и в рамках деятельности парламентской фракции «Прогресс и современная демократия»; 2) взаимодействие центристов через «ассоциированные организации» (которые должны находиться в тесном контакте с депутатами фракции, центристскими партиями и «Центристским согласием») и создание политического аппарата вокруг Ж. Дюамеля (национальной команды и «антенн», возглавляемых несколькими ответственными лицами, определенных в каждом департаменте; 3) деятельность комиссий «национальных дней», клубов и кружков в провинции, «социо-профессиональных национальных команд» и «команд исследования и локального действия», национальной комиссии местных депутатов и департаментских ассоциаций депутатов с изданием собственных бюллетеней; 4) формулирование ключевых идей и программы движения; 5) еженедельное издание бюллетеня «Факты и причины» («Faits et Causes»); 6) общая мобилизация сторонников Ж. Дюамеля[339].
В период с 1968 по 1969 гг. центристы Ж. Дюамеля активно обсуждают проекты региональной реформы. Этой проблеме был посвящен специальный номер партийного бюллетеня «Факты и причины». Предлагалось оставить в компетенции государства вопросы обороны, полиции, правосудия, национальных предприятий, технических секторов и социального сектора, тогда как регионам передать вопросы оснащение, сельского хозяйства, социальных дел, национального образования, культуры, туризма, информации, местной промышленности. Между регионами и государством должны координироваться и совместно решаться вопросы разработки национального плана, регионального планирования. Регионы должны получить собственные финансовые средства за счет перераспределения налогов. В системе регионального управления должно быть введено двойное представительство: депутатов и социально-профессиональных категорий (региональный совет и региональный экономический и социальный совет)[340]. В целом, анализ и предлагаемые рецепты были созвучны требованиям других христианских демократов, в частности, «Демократического центра». Более того, по сей видимости, они разрабатывались в тесной координации.
Но когда Ш. де Голль вынес законопроект о региональной реформе на референдум, сторонники Ж. Дюамеля выступили с критикой, так же как и «Демократический центр». Общим знаменателем позиции центристов была не критика необходимости реформы, а ее методов и некоторых аспектов. Во-первых, они указывали на саму процедуру референдума, которая, по их мнению, ведет к расколу страны, отмечали, что она противоречит конституции, поскольку не была предложена на обсуждение парламента. Центристы выступили с критикой разделения страны на 21 регион, отмечали, что в проекте не раскрыт вопрос финансирования регионов, что власть префекта, оставаясь большой, ограничена двумя годами, что нарушает стабильность, не определен состав региональных советов, состав Сената (в частности, участие в его работе не-депутатов), нарушение равновесия властей[341]. В итоге, центристы Ж. Дюамеля призвали ответить «нет» на референдуме[342].
Уход в отставку Ш. де Голля послужил поводом для новых дискуссий по вопросам политической стратегии. Сторонники Ж. Дюамеля считали, что для центра имеется шанс участвовать в создании нового большинства и поддержать политику открытости, декларируемую Ж. Помпиду. Их информационный бюллетень вышел под лозунгом «Человек. Контракт. Большинство»[343].
14 мая 1969 г. газета «Монд» публикует интервью с Ж. Дюамелем под названием «Перед выбором», в котором он выразил свое отношение к двум кандидатам – А. Поэру и Ж. Помпиду. По его словам, цели Помпиду являются четкими, детальными, а после ухода де Голля он получил свободу действий. «Цели Поэра соответствуют, без всякого сомнения, политике центра. В этом отношении нет никакого опасения. Но все те, в ком он нуждается, чтобы быть избранным, решили ли в действительности их поддержать и дать президенту средства их реализовать? Часть тех людей, поддержку которых он получит, привержены коллективистской концепции общества, которая не является нашей, парламентской концепции конституции, которая не является нашей, этатистской концепции действий, которая не является нашей. Следовательно, Поэру надлежит показать, что большинство, которое его изберет, будет способно сформировать подлинное правительственное большинство, прочно сконцентрированное на динамизме ответственного общества, современном функционировании институтов и эффективной программе деятельности»[344].
В другом интервью – газете «Фигаро», Ж. Дюамель призвал к изменению политики. «В ходе кампании по референдуму, – говорил он, – я думал о кандидатуре Поэра. Отказ от референдума мог бы усилить голлизм. Но Помпиду, напротив, выставил свою кандидатуру без предварительной инвеституры ЮДР и в перспективе открытости. Имела бы тогда кандидатура Поэра ту же необходимость и то же значение? Если он сам столько ждал, чтобы выдвинуть свою кандидатуру, то не по причине совмещения интерима и участия в выборах, а потому что он взвешивал по совести дальнейшие неопределенности своей неоднородной коалиции»[345]. Достаточно сдержанную и критичную реакцию относительно кандидатуры А. Поэра демонстрировал Ж. Фонтане: «Эта кандидатура выражает расколы прошлого больше, чем надежды и стремления завтрашнего дня»[346].
8 июня 1969 г., накануне второго тура президентских выборов, Ж. Дюамель объявил о предстоящем создании новой партии. 14 июня с призывом поддержать кандидатуру Ж. Помпиду также выступил некогда один из решительных критиков де Голля и основатель «Демократического центра» Ж. Фонтане. Подавший в 1962 г. в отставку из-за несогласия с европейской политикой правительства Ж. Помпиду и де Голля, теперь он таким образом объяснял свое присоединение. Он считал, что центристы должны вступить в новое правительство, действуя в нем «твердо и решительно». Ж. Фонтане признавал, что центр отдалился от де Голля из-за его «методов руководства и некоторых концепций», хотя по составу своего электората остался близок правящему большинству. Новое большинство, которое может быть создано по итогам выборов, должно отбросить привычную схему левые / правые, создав другую, в которой одна часть выступала бы за «демократию участия, децентрализованную экономику в рамках единой Европы», а другая представляла бы сторонников «приспособления коллективистских решений к эволюционирующему индустриальному обществу». Он отмечал, что Ж. Помпиду никогда не отказывался дискутировать о вступлении Великобритании в ЕЭС или в целом о европейской политике, что является «важным изменением» и «политической разрядкой» по сравнению с предшествующей ситуацией, что в своих последних выступлениях он дал гарантии своего намерения способствовать развитию европейского строительства, движению к единству Европы и усилению ее роли в мире[347].
Примерно в это же время на страницах бюллетеня «Факты и причины» была опубликована статья «За конструктивный центризм», в которой определялась роль центра как «активной составляющей нового большинства» и обосновывалось, почему центристы Ж. Дюамеля не будут голосовать за А. Поэра во втором туре: «Без сомнения, для центристов отказать в поддержке кандидатуре Поэра во втором туре далось через усилие. Но председатель Сената сам знает, что его присутствие во втором туре не является присутствием центризма. Чтобы быть избранным, он нуждается во всех голосах левых, без исключения»[348]. Из этого утверждения прослеживалось два момента: во-первых, убежденность сторонников Дюамеля, что Поэр вряд ли будет избран, поэтому лучше выбрать Помпиду; во-вторых, если он вдруг будет избран, то благодаря голосам левых, включая коммунистов, что является неприемлемым.
8 июня 1969 г. состоялось собрание членов кружков «Демократия и прогресс», поддерживавших Ж. Дюамеля. На нем с докладами выступили Дюамель и Фонтане. В итоговом документе, принятом по итогам этого собрания признавалась необходимость создания «новой политической силы», провозглашается поддержка политики «открытости» Ж. Помпиду, которая позволит «создать новое большинство, способное определить новую политику». Провозглашался отказ от формулы партии нотаблей (из-за неспособности решить проблемы жизнедеятельности нации и общества), равно как и от формулы массовой партии (из-за монолитизма таких партий, делающего демократию формальной). Отсюда выдвигался третий вариант: «организация политического движения». Этот вариант предполагал две структуры: 1) политический и избирательный аппарат (вопросы пропаганды, получения депутатских мандатов, поддержки депутатов, координация электоральной деятельности), 2) кружки «Демократия и прогресс» (исследования, размышления, тесный контакт с различными ответственными лицами, деятельность социо-профессиональных комиссий). В рамках структурирования предполагалось создание собственной парламентской фракции, временных национальных инстанций и секретариата (в том числе для политического воспитания), местных ячеек в каждом департаменте, а также «департаментской команды», отказ от двойного членства, распространение бюллетеня «Факты и причины»[349].
В июне была упорядочена структура кружков «Демократия и прогресс», которые были поставлены под контроль парламентской фракции, присоединились к «Центристскому согласию», выполняя роль посредника в налаживании контактов. Их структура состояла из национальной команды (представительство всех команд в «Центристском согласии» и парламентской фракции), региональной команды, локальных команд (в форме клубов, групп исследования и действия, организационных собраний), «индивидуальных корреспондентов»[350].
30 июня 1969 г. состоялось важное собрание перед официальным объявлением о создании новой партии. Ж. Фонтане предложил название «Движение Демократия и прогресс» и создание «Временного совета» (включившего бы Дюамеля, Пудевиня, Стази и др.) и временных органов – исполнительную комиссию (7–8 членов, половина из них депутаты), руководящий комитет (25–30 членов на 6–8 месяцев), формирование структур в 60 департаментах, подготовка проекта устава[351]. Все эти меры позволили бы завершить структурное оформление новой партии.
В этом же месяце была завершена работа над уставом новой партии. Но уже в момент выработки проекта устава слово «движение» заменяется словом «центр», что является важным с точки зрения квалификации природы новой организации, но сужало ее масштаб. По проекту устава формулировалась цель партии – «исследование политических, экономических и социальных проблем, чтобы лучше обеспечить защиту свобод, продвижение во всех областях демократического идеала». Новая партия обязывалась поддерживать политику экономической экспансии, усиливать связи солидарности, поддерживать достоинство и ответственность человеческой личности, «строить экономическую и политическую Европу, чтобы гарантировать независимость нашей страны». Вводился запрет двойного членства. Руководящий комитет состоял из 21–60 членов, избираемых на три года генеральной ассамблеей, собирался минимум каждый месяц во время парламентской сессии или всякий раз по требованию председателя партии. Он включал в свой состав председателя, вице-председателя, генерального секретаря и казначея, членов бюро Ассоциации (структуры, состоящей из почетных членов, членов-основателей партии и активистов). Другим руководящим органом была исполнительная комиссия (не более 15 членов), назначаемая руководящим комитетом. Предусматривались ежегодные собрания Генеральной ассамблеи. Решения утверждались простым большинство ее делегатов, представлявших минимум – членов партии. Финансирование строилось вокруг членских взносов и пожертвований[352].
В «учредительное бюро» новой партии вошли Ж. Дюамель (председатель), Ж. Фонтане (первый вице-председатель), Э. Клодиус-Пети, А. Ашиль-Фульд и Б. Стази (вице-председатели), Ж. Пудевинь (генеральный секретарь), Д. Бодуен, К. Легрез (помощники генерального секретаря), Р. Онне и Ж. Мулен (национальные делегаты). Структура ЦДП имела два уровня: политический аппарат (который занимался вопросами пропаганды, выборов, поддержкой депутатов) и «кружки Демократия и прогресс» (занимавшиеся повседневной жизнью партии, исследованиями, размышлениями по проблемам общества)[353].
Таким образом, 4 июля 1969 г. Ж. Дюамель, Р. Плевен и Ж. Фонтане создают собственную политическую организацию – «Центр Демократия и Прогресс» (ЦДП). Его председателем становится Ж. Дюамель. Но, в отличие от массовой структуры прежних организаций христианской демократии, теперь речь шла о создании нотабилитарной, кадровой партии, насчитывающей лишь несколько тысяч членов. Федерации новой партии существовали лишь в тех департаментах, откуда были избраны ее депутаты и сенаторы. Соответственно депутаты доминировали в национальном бюро партии. Устав партии, как и ее структура, были расплывчаты, что создавало возможность политического лавирования и расширения базы. Например, не предусматривались съезды, которые были заменены «днями исследований» для дискуссий по крупным текущим проблемам. Основные идеи базировали вокруг трех пунктов: социальные реформы, права парламента, продолжение европейской интеграции.
После президентских выборов в июне 1969 г. три крупные фигуры «центра» – Ж. Дюамель, Ж. Фонтане и Р. Плевен – вошли в новое правительство Ж. Шабан-Дельмаса (в их поддержку выступило 20 депутатов парламентской фракции из 33), вызвав раскол среди центристов. С 29 июня 1969 г. по 7 января 1971 г. Ж. Дюамель – министр сельского хозяйства, Ж. Фонтане – министр труда, занятости и населения (вплоть до отставки правительства Ж. Шабан-Дельмаса в июле 1972 г.), Р. Плевен– министр юстиции (также до отставки Шабан-Дельмаса). Правда, надо отметить, что из троих только Ж. Фонтане принадлежал к христианско-демократической политической культуре.
24 июня 1969 г. парламентская фракция в коммюнике одобрила участие в правительстве трех своих членов. Главой фракции стал Э. Клодиус-Пети. Войдя в состав нового правительственного большинства, сторонники Ж. Дюамеля официально выразили ему поддержку, выразив пожелания проведения политики «реализма и меры»[354]. Таким образом, вступление в правительство Ж. Дюамеля, Р. Плевена и Ж. Фонтане, создание «Центра Демократия и прогресс» формируют третий полюс большинства. ЦДП отмечает, что Шабан-Дельмас проводит европейскую, реформистскую, либеральную политику, регионализацию. Ж. Дюамель пишет: «Мы, реформаторы, единодушно решили поддержать премьер-министра – реформатора»[355].
Каковы были мотивы и условия присоединения сторонников Ж. Дюамеля к Ж. Помпиду? Не подлежит сомнению, что это присоединение не было неожиданным или импровизированным. Наоборот, оно готовилось в течение нескольких предшествующих месяцев, особенно с момента парламентских выборов 1967 г. М. Монтеро указывает, что накануне выборов Ж. Помпиду имел контакты с Ж. Фонтане, затем в мае 1968 г. встречался с Ж. Дюамелем и Ж. Фонтане, обсуждая гипотезу «согласия» между центристами и голлистами во втором туре предстоящих выборов. Также, после парламентских выборов 1967 г. некоторые депутаты фракции «Прогресс и современная демократия» уже не были в прямой оппозиции голлизму. Единственное обстоятельство, которое не давало «открытости» проявиться ранее – это присутствие на политической сцене генерала де Голля и его позиция по вопросам европейской интеграции[356]. В этом плане президентские выборы 1969 г. предоставили такой шанс в контексте пост-голлизма.
Присоединение Дюамеля к большинству было обставлено весьма эффектно. Ж. Риго, один из ближайших его сотрудников в тот период, указывает на влияние «медиатической эры» на принятие решений. По сути, присоединение Ж. Дюамеля к Помпиду произошло во время дебатов на радио 22 мая между ними. Хотя Ж. Риго и отмечает неподготовленность этого акта, импровизацию, в особенности поставленных в ходе дискуссии вопросов, на деле, это было далеко не так. Ж. Дюамель поставил условием своей поддержки ответы Помпиду на вопросы (функционирования институтов, либерализации государственного телевидения и радио, права человека, европейской интеграции). Затем, это расчет стать третьей, после голлистов и «независимых республиканцев», составляющей большинства. Во всяком случае, Ж. Помпиду поддерживал эти надежды, заявив во время первой официальной встречи с Дюамелем в Елисейском дворце: «Без вас меня бы здесь не было»[357]. М. Монтеро также отмечает «правдоподобность» дискуссии, хотя оговаривается, что центристы, по всей видимости, знали заранее о тех заявлениях, которые сделает Помпиду, так как были предварительные встречи и переговоры[358].
Не последнюю роль в присоединении Ж. Дюамеля сыграла позиция Помпиду по европейской интеграции. К 1969 г. большинство кризисных ситуаций, осложнявших жизнь ЕЭС, постепенно были преодолены, была выработана общая сельскохозяйственная политика. Поэтому на повестке дня стоял вопрос о присоединении Великобритании к ЕЭС, о расширении Сообщества и об укреплении его институтов. В этом плане Ж. Помпиду соглашался с точкой зрения, что если открывать переговоры о вступлении Великобритании, то на них должна идти речь именно о «присоединении», а не о пересмотре Римских соглашений. При этом Великобританию необходимо включить в действующие институты и иметь согласие с ней по ряду аспектов, например, в вопросах совместной европейской обороны и расширения. Эти темы были предметом диалога между Помпиду и Дюамелем во время дебатов 22 мая, по которым были получены ответы, устраивающие центристов[359]. Позднее, в декабре 1969 г. после конференции в Гааге на «днях исследования» ЦДП в Страсбурге Ж. Фонтане отмечал, что имеется «вероятность определения совместной политики», что позиции шести стран Сообщества «сблизились и отныне совпадают в одинаковом видении общей судьбы Европы по отношению к остальному миру, которое президент Помпиду несколько раз упоминал»[360].
Наконец, можно привести еще одно свидетельство, принадлежащее Ж. Пудевиню, который в частной беседе назвал одной из причин возникновения ЦДП желание президента Ж. Помпиду избежать создания «либерального полюса» с доминированием жискардистов, оказавшегося бы неизбежно в конкурентной ситуации с ЮДР[361]. Это утверждение имело под собой основания. Жискар приветствовал присоединение центристов к большинству, указывая, что они, таким образом, присоединяются к позициям «независимых республиканцев». При этом Жискар решал собственные задачи: 1) дать Ж. Помпиду свидетельство лояльности и доверия; 2) через свою поддержку Помпиду воплощать неголлистский полюс большинства, который должен быть автономным; 3) создать «широкое либеральное движение во Франции», во главе которого он бы был сам; 4) подготовить свое возможное участие в будущих президентских выборах[362]. Данное намерение Жискара четко уловил Ж. Помпиду, всячески поддерживая вступление ЦДП в большинство, который в случае своего успеха мог бы стать важным противовесом жискардистам.
Во время избирательной кампании 1969 г. Ж. Помпиду активно вел переговоры с А. Ашиль-Фульдом, Ж. Фонтане, Ж. Фушье и Ж. Пудевинем, согласовав с ними «политику открытости». 10 мая 1969 г. Ж. Фонтане в открытом письме, потребовал от А. Поэра не выставлять свою кандидатуру, отметив: «Если дополнительные уточнения, которые Помпиду внесет в ближайшее время, в частности по Европе и социальной политике, подтвердят наши ориентации или их вероятное совпадение с нашими устремлениями, то будет открыт путь к свободному сближению и созданию реформированного большинства»[363]. 14 мая 1969 г. Ж. Дюамель подтвердил, что центристы могли бы вступить в большинство: «Мы находимся перед лицом Помпиду, который первый сказал об открытости и изменении. Мы констатируем в его словах новый смысл открытости, либерализма»[364]. Для центристов приход к власти Ж. Помпиду означал формирование большинства, открытого реформам, свободного от эксцессов национализма и авторитаризма де Голля, уважающего мнение меньшинства. В этом плане центристы полагали, что могли бы оказывать давление на большинство изнутри[365]. 22 мая 1969 г. имело место «идеологическое согласие» между Помпиду и Дюамелем во время радиодебатов. Ж. Дюамель выразил удовлетворение обязательствами кандидата на пост президента в пяти областях: экономическая политика, социальная политика, институты, публичные свободы и подъем Европы. Эти обязательства, без сомнения, стали определяющими в выборе центристов в пользу Помпиду.
После выборов Ж. Помпиду потребовал от Ж. Дюамеля создания «специфической политической партии», которая объединила бы «независимых» (Ж. Пудевинь), христианскую демократию (Ж. Фонтане), светскую и радикальную тенденцию (Ж. Дюамель), а также левый центр (Р. Плевен, Э. Клодиус-Пети), вышедший из ЮДСР. Выгоды для Ж. Помпиду были очевидными: 1) присоединение центристов служило его электоральной тактике, так как позволяло собрать голоса избирателей правого и левого центра; 2) присутствие центристов в большинстве делало кредитоспособной политику «открытости»; 3) центристы помогали расширить большинство, но также дистанцироваться от де Голля и снизить вес ЮДР в новом большинстве (Ж. Помпиду считал голлистское большинство, возникшее по результатам выборов июня 1968 г., продуктом чрезвычайных обстоятельств, консервативным и приверженным «политике морального порядка»); 4) вступление центристов в большинство также позволяло переуравновесить влияние «независимых республиканцев» (тем более что в мае 1968 г. Жискар требовал его отставки с поста премьер-министра); 5) расчет на центристов в перспективе парламентских выборов 1973 г. (в этом плане ЦДП отводилась роль пропагандиста социальных идей правительства, его влияние в регионах помогло бы присоединению оппозиционных центристов)[366].
Однако, на деле, реальность пребывания центристов в правительственном большинстве оказалась несколько иной. Как заметил Ж.-П. Риу, вплоть до 1974 г. министры-центристы «были сведены к голодному пайку, их центризм был всего лишь поддержкой», оставаясь подчиненным социальной амбиции голлизма в рамках проекта «нового общества» Ж. Шабан-Дельмаса[367].
Программа и политическая деятельность ЦДП
Каковы были программные установки ЦДП? Пять основных идей цементировали его программу: плюрализм, диалог, открытость, терпимость и реформы. Программными требованиями ЦДП стали лозунги «демократии участия», «плюралистичной и децентрализованной экономики», «единой Европы». В первом случае речь шла о развитии экономической и социальной демократии через признание роли профессиональных и социальных групп в процессе принятия решений, движении к «современной политической демократии», основанной на диалоге с парламентом, сильной исполнительной власти, признании полезности политических партий, представительстве профессиональных организаций. Плюралистичная и децентрализованная экономика подразумевала не только сосуществование свободного предпринимательства и государственного сектора, но равным образом наличие «третьего сектора», который сторонники Ж. Дюамеля называли «сотрудничеством во взаимопомощи, частным коллективным сектором». В вопросе европейской интеграции ЦДП предлагал создать орган, аналогичный Совету министров, который должен заложить основы политической организации Европы. Само Европейское сообщество виделось как конфедерация[368].
В 1970–1971 гг. ЦДП публикует два пространных программных документа, которые могут служить консолидированным выражением доктринальных позиций партии. Один – под названием «Политика для нашего времени» – является итогом дискуссий, проходивших в рамках «национальных дней исследований» партии в апреле 1970 г., другой вышел из-под пера Ж. Дюамеля под названием «Стратегия, доктрина, мораль»[369]. Эти две публикации дополнялись статьями в партийном бюллетене «Факты и причины». В целом, идейно-политические установки ЦДП включали несколько крупных разделов: диагноз, поставленный современному обществу, европейская интеграция и внешняя политика, внутренние проблемы Франции, роль государства и планирования, региональная реформа.
В документе «Политика для нашего времени» анализируется состояние французского общества, последствия экономического роста, когда общество все еще оставалось «лихорадочным и томным». Сегодня человек живет в условиях изобилия и урбанизации, в обществе, основанном на принципе эффективности, в котором «речь идет о том, чтобы производить экономически как можно больше благ и услуг». Поэтому каждый играет в нем заранее отведенную, «запрограммированную» роль экономического агента. «Вместо того чтобы задушить в гражданине XX века спонтанность и изобилие, развитие социальной «рациональности», напротив, их усилило. Прогресс является мотором взрыва. Гражданин, следовательно, стремится освободиться через взрыв». Каким образом? Через какое-либо «событие», культ насилия, навязчивую идея бегства из города по находящимся в заторах дорогам, кочевничество на выходные, поиск способов элементарной жизни. «Погребенный в сером существовании, француз нашего времени больше не видит компенсаций, которые сможет ему дать его спонтанность. Но он смутно чувствует, что пастораль является утопией: он не вступит в будущее, пятясь назад». В настоящее время французы живут как «зрители». В обществе доминирует неравенство, несправедливость, конфликты на всех социальных уровнях[370].
Значительная часть книги посвящена европейской интеграции. Главной идеей провозглашается создание Соединенных Штатов Европы («дело нашего поколения»). Однако после Р. Шумана, К. Аденауэра и А. де Гаспери пришло время «Европы управленцев», которые блокировали многие решения. С этим кризисом внутри Европы соседствуют «кризис цивилизации», кризис ценностей (материальные ценности заменили духовные), последствия социально-политической эволюции, борьба между двумя военно-политическими блоками, конфликты в странах «третьего мира». Сегодня национальный суверенитет, которому остаются приверженными многие страны, является «концепцией регресса»[371].
Исходя из такой пессимистичной оценки, предлагается два выхода. Во-первых, создание таможенного союза представляло только шаг и необходимо двигаться к полноценному «экономическому союзу». Тем более что первый шаг в лице развития торгового обмена и общей сельскохозяйственной политики уже сделан. «Между тем, не хватает еще совместной организации рынка, совместных механизмов регулирования и общей ориентации. Необходимо, разумеется, содействовать развитию фермерства в рамках долгосрочных аренд, объединению производителей, обустраивать уход престарелых благодаря пожизненным компенсациям. Но надо особенно помочь сельскому хозяйству провести экономическое и социальное преобразование в направлении укрепленной солидарности с различными странами. Гармонизация социальных режимов, развитие региональной европейской политики, оказывающей отстающим регионам помощь в создании мест промышленного и третичного секторов, являются новыми предложениями, которые мы вносим», – отмечается в программе. Во-вторых, открытость границ требует совместной индустриальной политики, так как нет национального решения проблем отраслей[372]. В программе намечаются два этапа движения к единой валюте: 1) «одобрение среднесрочного участия стран сообщества»; 2) создание европейских резервных фондов[373].
Проект создания «политической Европы» подразумевает проведение совместной внешней, финансовой и оборонной политики. В первое время для национальных правительств оставлялась возможность «выражать определенные нюансы». Но когда совместные ресурсы будут увеличены, находясь под контролем национальных парламентов, необходимо будет перейти к конфедеративной стадии: «контроль может осуществляться только Европейским парламентом, избранным прямым всеобщим голосованием»[374].
В области внутренней политики программа ЦДП предлагал решить проблему «политики населения» через укрепление «новой солидарности» между активным и неактивным населением и, ликвидировав конфликт между различными категориями производителей, решить проблемы образования (замкнутость системы, соотношения с практикой, переоценка технического образования, информатизация, эквивалентность дипломов, координация служб национального образования, занятость выпускников), решить проблему неравенства шансов. Университетская политика должна строиться на трех принципах: автономия университетов, отбор студентов, демократизация[375].
Отдельное внимание центристы уделяли улучшению положения женщин, что, несомненно, можно рассматривать как ответ на феминистский вызов эпохи. Предлагалось прийти к равенству при приеме на работу и в доступе к образованию, ввести неполную занятость для женщин, увеличить число детских учреждений, изменить шкалу заработной платы и налогов, ввести единую заработную плату для мужчин и женщин, поддержать одиноких матерей, вдов или незамужних женщин, воспитывающих ребенка и т. п.[376]
Среди других социальных мер предлагалось гарантировать право собственности, особенно во владении землей, проводить политику жилищного строительства и оснащения, реформировать налогообложение. Укрепление социальных связей через политику в области заработных плат и занятости планировалось вести посредством увеличения числа «прогрессивных контрактов» (заключаемых при помощи и гарантии профсоюза), автоматическое повышение заработных плат в соответствии с процентом экономического роста, введение помесячной оплаты к 1973 году, введение систематического профессионального образования. ЦДП предлагал реформировать здравоохранение в направлении создания современной медицины, финансовой автономии больниц и введения медицинского страхования. Возраст выхода на пенсию должен быть «свободно выбираем», а его условия должны быть нюансированы с учетом различных профессиональных категорий через «коллективные соглашения». Конечная цель пенсионной политики – прийти к размеру пенсий, равному 2/3 заработной платы, исчисляемой за десять лет, когда работник получал наиболее высокую заработную плату[377].
Отдельное внимание программа уделяла роли государства, что вписывалось в общий контекст влияния идей дирижизма в политике тех лет. По мнению центристов, роль государства состоит в том, чтобы управлять экономикой в целом, то есть «фиксировать главные цели, обеспечивать равновесия, побуждать уважать правила игры», а также стимулировать инициативу, управлять государственными службами и создавать инфраструктуру, необходимую для развития[378]. Роль государства должна основываться на «строгом уважении конституционных правил и закона, на полном выполнении политической властью четко очерченных миссий, гарантируя индивиду, естественным сообществам и местным коллективам их неприкосновенную сферу свободного и автономного действия». Отвергая сведение экономической концепции к простому удовлетворению спроса и предложения, производства и потребления, необходимо доверить государству решающую ответственность в экономическом выборе, поддержании основных равновесий, доверяя «агентам производства» (предпринимателям и рабочим) часть растущей ответственности. Кроме того, обязанностью государственной власти остается защита свободы, поддержание социального развития, «моральная концепция политики»[379]. Ж. Дюамель призывал определить границу между частными и государственными делами. По его словам, ненормально, что обладатели выборного политического мандата параллельно имеют обязанности в финансовой сфере. В политической жизни необходим «эффективный парламентский контроль», уважение общественного мнения, но также осознание ответственными лицами, что «политическое призвание есть более высокое выражение понятия государственной службы»[380].
В мае 1971 г. на «днях исследований» в Париже на тему «К новому обществу, новой экономике» Ж. Дюамель таким образом определил задачи VI плана: 1) обеспечить стране независимость в Европе и в мире, причем индустриализация, заявленная в плане является средством, а не целью; 2) дать обществу реальную демократию (политическую, экономическую, социальную, равенство шансов и справедливость); 3) гарантировать французам улучшение условий жизни (полная занятость, качество жизни, защита городской и сельской среды)[381].
ЦДП призывал покончить с якобинской централизацией и бюрократией и провести региональную реформу, то есть перераспределить задачи и ответственность между Парижем и провинций. Это изменение предполагает также переформатирование роли коммун. «Избранный соседским сообществом, которым является деревня или квартал, мэр продолжит задавать темп жизни». Но все проблемы оснащения, финансовые вопросы будут регулироваться на уровне новой коммунальной агломерации под контролем избранной власти, полностью посвятившей себя осуществлению своего мандата[382].
Что касается политической демократии, то она «является синонимом диалога и участия». Необходимо найти равновесие между премьер-министром и президентом, потому что отныне избираемый прямым всеобщим голосованием президент Республики играет «превосходящую роль». «Он направляет французскую политику и является гарантом институтов». Премьер-министр руководит повседневными политическими делами. «Таким образом, глава государства выступает как гарант порядка – республиканского порядка – тогда как глава правительства проводит в жизнь реформы»[383].
Таким образом, можно заключить, что программа ЦДП является отражением дискуссий эпохи, в рамках которой она и создавалась. Каким образом ее можно соотнести с доктриной христианской демократии? По ряду пунктов. Прежде всего, в том, что касается европейской интеграции, где ее требования созвучны и находятся в почти полном соответствии с требованиями христианской демократии. Затем, в социально-экономической части, когда речь идет о роли государства и планировании. Наконец, в вопросах функционирования институтов, в которых прослеживается стремление уравновесить президента и парламент. В остальных пунктах (образование, роль женщин, здравоохранение и т. д.) сильно влияние технократизма и неолиберализма. В них ЦДП оказывается гораздо ближе жискардистам, нежели христианским демократам.
Интегрировавшийся в правительственное большинство, ЦДП взял на себя часть ответственности за проводимую политику. С 1969 по 1972 гг. по инициативе Ж. Фонтане (министра труда, занятости и населения в правительстве Ж. Шабан-Дельмаса) принимаются меры по развитию непрерывного образования рабочих, введению СМИК (SMIC), контрактной политики с профсоюзами и др. Тогда же при поддержке центристов Ж. Шабан-Дельмас делает первый шаг на пути регионализации страны. В правительстве П. МессмераЖ. Фонтане – министр национального образования (впервые в истории им руководил представитель христианской демократии). Поставленные задачи: непрерывное образование учителей, введение диплома об общем университетском образовании (DEUG) после двух лет обучения, создание технологических институтов. Ж. Фонтане впоследствии подчеркивал: «В социальной области наши концепции воспринимались с симпатией Жоржем Помпиду. Он ценил также нашу точку зрения в европейском вопросе, нашу заботу об экологических проблемах, наше желание восстановить нормальные отношения с Сенатом. В течение всего президентства я мог сказать, что у нас не было с ним конфликта»[384]. Этот тезис находит подтверждение в ситуации дискуссий между Жискаром (министром экономики и финансов) и Ж. Фонтане весной 1970 г. по финансированию семейных пособий, когда последний получил поддержку не только М. Дебре, но и самого президента Помпиду. В итоге, конфликт решился в пользу Ж. Фонтане. В декабре 1970 г. Ж. Помпиду объявил о мерах, близких к идеям центристов: разработка целостной семейной политики, совместно с представителями семейных движений, согласно процедурам, вдохновленным «прогрессивными контрактами», быстрое повышение пособий для семей с умеренным достатком и частичные компенсации семейных расходов для некоторых категорий населения[385].
Ж. Дюамель был министром сельского хозяйства в 1969–1971 гг., министром культуры в 1971–1973 гг. Будучи министром сельского хозяйства, он активно участвовал в переговорах в Брюсселе, которые должны были привести к вступлению Великобритании в ЕЭС. Решение было проведено в жизнь в апреле 1972 г. через референдум, на котором центристы призвали ответить «да». Как министр культуры, он проявил себя достаточно эффективным руководителем, стремясь к стабилизации управления, создав «Фонд культурного вмешательства» (позволял финансировать новации совместно с другими министерствами), отказываясь от дирижизма в культурной политике (заключая контракты между государством и культурными институтами – телевидением, кинематографом и др.), уменьшая политическую цензуру и привлекая оппозицию к управлению культурными учреждениями. «Подлинная культурная политика страны – это деятельность людей, инициатива местных коллективов, деятельность естественных сообществ»[386], – говорил он.
Политическая «открытость» была реализована и через ряд других назначений. Р. Плевен был с 1969 по март 1973 г. министр юстиции. Но его деятельность была не столь однозначной. В качестве министра юстиции он способствовал принятию «антиманифестационного» закона в 1970 г. и проекта по контролю над ассоциациями, отвергнутого Конституционным советом в 1971 г. Признаки «открытости» можно видеть также в назначении М. Шумана министром иностранных дел, первых дипломатических инициатив президента (например, конференция в Гааге), переговоры по вступлению Великобритании в ЕЭС.
В области внешней политики позиции ЦДП следовали в русле правительственной политики. Во время войны во Вьетнаме партия призывала к решению в рамках геополитики, то есть через соглашение между великими державами, гарантами независимости Вьетнама и условия равновесия в регионе[387]. ЦДП отмечал беспомощность ООН, бесполезность «военных опустошений», беспомощность «американского военного могущества» перед лицом «коммунистических партизан»[388]. В 1968 г. во время «Пражской весны» на страницах бюллетеня «Факты и причины» отмечалось, что «западный мир радуется началу либерализации в Чехословакии, которая могла бы тем самым открыть подобный путь другим странам Центральной Европы». При этом отмечалось влияние советского фактора и «память о Венгрии». «То, что происходит в Чехословакии, покажет степень непреодолимой несовместимости между коммунизмом и свободой. В сущности, коммунизм является тоталитарным: то есть он неизбежно сосредотачивает в одних руках, руках олигархии, одновременно политическую и экономическую власть. В какой мере это правило может быть смягчено, чехи пытаются определить, узнавая на собственном опыте пределы этого»[389].
28 апреля 1970 г. Э. Ашиль-Фульд определил в Национальном собрании подходы центристов к внешней политике: «Первой целью нашей политики должна остаться защита мира», а также независимость между блоками, активный нейтралитет в Средиземноморье и на юго-востоке Азии, усиление связей солидарности с Африкой и странами третьего мира, в том числе восстановление отношений с Марокко и Тунисом. Необходимо поддержать вступление Великобритании в ЕЭС. «Британское участие позволило бы Европе располагать финансовым и торговым местом большой значимости». Общая стратегия для Европы предполагает установление среднесрочного европейского планирования, создание валютного единства и создание социальной Европы, продолжение политической интеграции на пути к европейской конфедерации («где государства сохранили бы важнейшие свои прерогативы, но согласились бы решать сообща совместную политику»)[390].
Несколько позже, 17 марта 1972 г., на внеочередном собрании исполнительного бюро ЦДП было решено ответить «да» на референдуме по вступлению Великобритании в ЕЭС, которое трактовалось как «исторический этап», открывающий путь к созданию «политической Европы»[391]. 22 марта данное решение подтвердил политический совет партии: «Вступление Великобритании в новую Европу означает не только увеличение демографического, экономического, финансового, технического потенциала, но и вступление великой британской демократии, матери парламентов, ясно подчеркивает принадлежность Европейского сообщества к политической цивилизации, основанной на либерализме, плюрализме и гуманизме, очагом которого остается Запад»[392].
Размышляя о визите Ж. Помпиду в Москву осенью 1970 г., Б. Стази писал о «трудном путешествии»: «Сегодня после второго переворота в Праге, после укрепления присутствия СССР на Среднем Востоке, после германо-советского договора визит в Москву оставляет главе французского государства тесное поле маневра. (…) Миссия президента Помпиду нелегка, так как она будет состоять в том, чтобы подчеркнуть все то, что противопоставляет французскую политику советской политике, и в то же время усилить сотрудничество, которое является лучшей гарантией мира в Европе»[393].
Что касается «восточной политики» германского канцлера В. Брандта, то Э. Ашиль-Фульд писал о ней позитивно, отмечая, что ФРГ не признала еще границ по Одеру-Нейсе и ГДР как государство: «Каковы бы ни были значительными результаты достигнутые к этому моменту, они не позволяют тем не менее утверждать, что «нормализация» отношений ФРГ с другими социалистическими странами является свершившимся фактом. Тем не менее, факт, что отныне существуют договоры между Западной Германией, с одной стороны, и Советским Союзом и Польшей, с другой, является сам по себе новым важным элементом. Более того, когда еще взаимное обязательство не пытаться изменять силой существующие границы может быть фактором разрядки в Европе»[394].
В первое время сторонники Ж. Дюамеля были полны искренней решимости играть важную роль в новом правительственном большинстве, несмотря на сильные позиции в нем голлистов и жискардистов. Возникла иллюзия формирования центристского полюса, способного оказать премьер-министру Шабан-Дельмасу поддержку в его реформаторской деятельности. Слета 1969 г. центристы регулярно проводили т. н. «дни исследований», на которых определяли свою политику в качестве третьей составляющей большинства.
9-10 января 1971 г. на «днях исследования» в Лионе прозвучал доклад Ж. Дюамеля «Место и роль ЦДП в большинстве», в котором он отметил, что «во Франции, то есть в стране настолько сильно и справедливо разделенной нюансами, мажоритарный факт не означает единой партии большинства». Комментируя доклад, Ж. Пудевинь отметил специфику центристской концепции большинства: «1. Вступление в большинство не есть присоединение к избирательному картелю, славившемуся эффективностью и позволяющему выиграть. Вступление в большинство – это принятие определенной концепции повседневной жизни, сопоставимой с требованиями национальных целей. 2. Плюрализм большинства является фактором соревнования. Он не может быть без тяжелых последствий горнилом дикой конкуренции между ассоциированными партиями, которые вели бы себя как соперники. 3. «Открытость» есть констатация, что не существует прочного большинства во Франции без силы стабильности и прогресса, которую представляет центр»[395].
В своей брошюре Ж. Дюамель также подробно остановился на роли ЦДП в большинстве. Он выразил поддержку Ж. Шабан-Дельмасу, отмечая, что большинство «хочет сохранить или завоевать электорат центра или левых», формируя тем самым «открытый и реформаторский образ». «Открытость» в его понимании – то не математический расчет, а «состояние духа», «она есть выражение в политической области воли бороться против блокирований нашего общества». «Дух открытости, – продолжал он, – основан на констатации, что между блокированием консерватизма и авантюрой социалистической революции прогресс проходит через реформизм, и что все силы, которые могут примкнуть к духу реформы и сопровождать его должны требовать лояльного сотрудничества с уважением их оригинальности и взаимных обязательств, в мирной гармоничной трансформации страны». Две проблемы, по мнению Ж. Дюамеля, существуют: единство большинства и единство кандидатур[396].
Результаты муниципальных выборов 14 и 21 марта 1971 г. свидетельствовали о расширении позиций большинства за счет перехода в него части правых и центристских мэров, примкнувших к партии Ж. Дюамеля (например, в Бург-ан-Брессе, Ницце и Страсбурге). ЦДП с первого тура выигрывает Блуа, но во втором туре «теряет» По и Савинье-сюр-Орж. В итоге, из пяти «уходящих» мэров ЦДП сохраняет трех, проиграв в двух городах[397]. Эти выборы стали первым сигналом грядущих трудностей партии.
В октябре 1971 г. на очередных «днях исследования» была завершена работа комиссии, занимавшейся структурированием ЦДП. Были решены вопросы координации между национальным центром партии и департаментскими организациями через проведение регулярных собраний, создание местных структур, «команд», технических служб, отделов пропаганды, проведение семинаров, коллоквиумов, встреч, распространение прессы, создание специализированных комиссий, групп исследований, проведение электоральных консультаций[398].
ЦДП выразил одобрение реформаторским проектам Ж. Шабан-Дельмаса, в частности проекту «нового общества». В январе 1970 г. Ж. Дюамель подчеркивал в интервью газете «Круа»: «(…) Новое общество, так как речь идет об определении цивилизации и придании конкретного смысла словам, которые используем: равенство шансов, условий труда, социальная солидарность, социальный диалог, социальная демократия… Это должно стать главным делом шестого плана. Новые границы… Для нас речь идет о границах Европы, Европы, которая может расшириться, но Европы, которая была бы могущественной и независимой»[399]. Оценивая проект Шабан-Дельмаса, Э. Клодиус-Пети отмечал: «Чтобы деблокировать общество, надо начать с деблокирования государства. И сначала подтвердить, что ответственность лежит на Матиньонском дворце и правительстве, а не растворена в гидроцефальном административном корпусе, где недоверие становится рефлексом и боязнью риска. Реформа местных коллективов и регионализация, объявленная премьер-министром в его выступлении, может быть сблизят государство с гражданином, но если параллельно административная машина не будет реформирована, искомый результат останется мертвой буквой»[400].
Политические наблюдатели отмечали своего рода единодушие активистов и депутатов ЦДП и их близость проектам и стратегии правительства Шабан-Дельмаса. «По этому пункту, – писала газета «Фигаро», – позиция ЦДП ясна…: единство кандидатур большинства там, где оппозиция опасна; разнообразие кандидатур с согласием на снятие своей кандидатуры в других округах, число которых на этот раз по меньшей мере сто пятьдесят»[401]. Такое же мнение выражал один из функционеров ЦДП Ж. Пудевинь, считавший насущной «необходимостью» принцип единства кандидатур в тех округах, где существовала угроза победы оппозиции. Таких округов он насчитывал порядка трехсот в метрополии. Правда он оговаривал, что условием снятия кандидатуры в пользу другого кандидата большинства должен стать тот факт, что он «лучший» и выбран всеми тремя партиями большинства, так как «биполяризация не есть бипартизм»[402].
Объединительный съезд социалистов в Эпине ЦДП расценивал как «личный успех» Ф. Миттерана. Ж. Пудевинь отмечал на страницах партийного бюллетеня, что социалисты теперь вряд ли объединятся с центристами. Что касается «Демократического центра», то он, объединившись с Серван-Шрейбером, теряет свои последние иллюзии и электорат, не в силах противостоять биполяризации. Ж. Пудевинь иронично констатировал, что для Леканюэ и его сторонников не остается ничего другого как либо вернуться на Авентинский холм, либо интегрироваться в большинство, то есть «выбрать или исчезнуть»[403].
Позже Ж. Пудевинь снова вернулся к анализу стратегии в статье «Единая левая». «Коммунисты и их союзники являются нашими противниками», – четко провозгласил он. Центристы должны оставаться «бдительными», так как скольжение электората может дать возможность если не прийти им к власти, то блокировать функционирование «нашего демократического режима». При этом идеологические разногласия между социалистами и коммунистами не мешают им объединяться на выборах. Далее последовал сравнительный анализ программ коммунистов и социалистов. Ж. Пудевинь отмечает общий пункт: «ни те, ни другие не приводят цифры стоимости мер, за которые они выступают». Это пункт «умолчания» позволяет характеризовать эти программы как «нереалистичные». Между коммунистами и социалистами существуют разногласия в области трактовки институтов, но «ни по продолжительности президентского мандата, ни по числу статей конституции, надлежащих быть подвергнутыми ревизии, ни даже по способу выборов». В области внешней политики «сохраняются фундаментальные расхождения по европейской интеграции и Атлантическому альянсу, также как ударная сила, вчера единодушно осуждаемая левыми, отныне рекрутирует там нескольких сторонников». В социально-экономической области социалисты и коммунисты расходятся по оценке «природы национализаций», к тому же социалисты активно обсуждают еще тему самоуправления. Все это может «пугать» коммунистов, которые видят «полевение» (gauchisation) своих партнеров. Что касается темы публичных свобод и защиты демократии, то, по мнению Ж. Пудевиня, коммунисты и социалисты находятся в «тотальном разногласии» (из-за отношения к плюрализму партий, перехода к социализму «через волю народа» и т. п.)[404].
Однако, давая в целом верный анализ расхождений между коммунистами и социалистами, Ж. Пудевинь избегал вопроса о том, почему обе партии шли в тесном союзе, принимая это как свершившийся факт. Он не исключал, что в случае их прихода к власти эти разногласия могут проявиться с новой силой. Но многое будет зависеть от устойчивости институтов V Республики. Не случайно, институты снова оказались в центре внимания ЦДП по мере приближения парламентских выборов. В феврале 1972 г. во время «дней исследований» 1ДДП Ж. Фонтане подчеркивал: «Не является ли возможным в определенных обстоятельствах, что институты поспособствуют резкой смене большинства, давая крайне левым шансы прийти к власти? Мы знаем людей центра, которых такая обеспокоенность постоянно преследует и держит в стороне от новых правил политической игры. Этот риск не может отрицаться. (…) Он является не менее серьезным, чем риск, вызванный слабостью исполнительной власти. Ясная политическая деятельность может его предотвратить. Речь не идет, разумеется, о линии, одобренной Жан-Жаком Серван-Шрейбером и Пьером Абеленом, которые считают, что достигнут этой цели, присоединяясь к оппозиции, чтобы назавтра вести переговоры с партиями сегодняшнего большинства, находясь в лучшей позиции. Странная и неосторожная стратегия, которая состоит в разжигании пожара, чтобы заработать очки, записываясь в пожарники». По мнению Ж. Фонтане, ДЦ все больше сползает к «систематической оппозиции». Поэтому, чтобы исключить риск победы левой оппозиции на ближайших выборах, большинство должно более четко выразить свою ориентацию к центру[405].
В эти дни французская пресса отмечала созвучность идей ЦДП о расширении центра идеям М. Понятовского и «независимых республиканцев» о создании нового большинства. Однако ЦДП выражал опасение, что голоса недовольных избирателей ЮДР могут уйти не к ним, а к Ж. Леканюэ. Отсюда, во всяком случае, проистекало объяснение требования множественности кандидатур большинства в первом туре выборов[406].
24 июня 1972 г. состоялся «национальный день исследований» ЦДП в Версале, определявший политическую стратегию партии в преддверии парламентских выборов. Собственно его можно рассматривать именно как подготовку партии к парламентским выборам, средство скорректировать свои позиции в условиях изменчивой политической конъюнктуры.
В своем выступлении Ж. Пудевинь подчеркнул европеизм и социальные обязательства партии, которые отличают ее от других партий большинства, но добавил, что ЦДП остается «центристами большинства». Необходимо выбирать кандидатов, чтобы достичь успеха, что предписывает «связность и сплоченность» большинства. Выступление
Ж. Дюамеля было посвящено проекту общества, с которым центристы пойдут на выборы. Это общество должно быть плюралистичным. Это подразумевает сосуществование секторов с прямым государственным вмешательством, секторов, в которых сохраняется частная инициатива предприятий, и кооперативного сектора. Их функционирование должно координироваться планом. Точно также в политическом плане сосуществуют несколько партий, принадлежность к которым исходит из свободного выбора, а права оппозиции «институционально гарантированы». Наконец, в духовном плане сосуществуют различные религиозные и философские течения, которые «могут свободно выражаться и распространяться». По мнению Ж. Дюамеля, не достаточно, чтобы права граждан были провозглашены. Необходимо, чтобы они были «организованы», а свобода стать «доступной». В вопросе коллективной жизни Ж. Дюамель провозглашает переход от «эры индустриального развития» к «эре социальной солидарности» и к «эре культурного развития». «Условия труда, условия транспорта, условия проживания, культурное развитие, городское развитие стали коллективными проблемами, которые не ставятся только в терминах качества, но количества. Политика, следовательно, должна сменить поле; необходимо выражать новые идеи по новым проблемам: непрерывное образование, качество жизни. Обустройство территории, региональное развитие». Наконец, Ж. Дюамель затронул вопрос о социальной солидарности. Экономическая экспансия не влечет автоматически социальную справедливость. Поэтому нужно предусмотреть механизмы перераспределения национального дохода[407].
После двух лет благоприятного периода пребывания в большинстве ситуация для центристов Ж. Дюамеля стала ухудшаться. Начиная с 1971 г. нарастали расхождения между Ж. Помпиду и Ж. Шабан-Дельмасом по вопросам трактовки «открытости» Как отмечает историк Ж. Ле Бегек, Шабан-Дельмас никогда не был противником интеграции в ряды большинства «умеренных», занимая удаленную позицию относительно допустимых пределов триады ЮДР-«независимые республиканцы»-ЦДП. Со своей стороны, Ж. Помпиду никогда не исключал операции «ЦДП-бис», предполагающей протянуть руку «реформаторам» и облегчить доступ к ответственным постам таким лицам, как Ф. Гайяр. В то же время президент оставался верен императиву консолидация-расширение и принимал оппозицию правые-левые. Ж. Шабан-Дельмас «сохранял надежду воспрепятствовать политическому и электоральному союзу левых сил, стремился изменить образ и точку равновесия большинства, мечтал о нечто вроде новой данности». Кроме того, трудность состояла во внутренних проблемах самого ЦДП, а также из-за наступательной инициативы «Движения реформаторов». В итоге, для ЦДП возникли серьезные проблемы: «С одной стороны, образ немного бесформенной организации, объединяющей убежденных умеренных, христианских демократов, часто остававшихся более близкими своим друзьям из «Демократического центра», и либералов-центристов из левого центра. С другой стороны, его неспособность взять на себя ответственность стать связующим звеном между президентским большинством и временно укрепившимся оппозиционным центризмом»[408].
Поэтому, когда 5 июля 1972 г. Ж. Шабан-Дельмас был отправлен в отставку, центристы ничего не смогли сделать, и вынуждены были согласиться вступить в более консервативное правительство, сформированное П. Мессмером. Отставка Шабана расценивалась ЦДП как возврат к президентскому режиму, как доказательство духа V Республики, когда все концентрируется в руках президента. Однако они подчеркивали, что «открытость» остается, равно как и участие трех министров ЦДП в правительстве[409]. Тем не менее, можно констатировать конец иллюзий, который усугубят затем итоги парламентских выборов 1973 г. и стратегия «Демократического центра», нацеленная на возвращение в большинство.
М. Монтеро указывает также на сложные отношений центристов с окружением Ж. Помпиду: хорошие с М. Жобером и Э. Балладюром, но сдержанные с командой П. Жюйе и М.-Ф. Гаро, которые критиковали некоторые аспекты политики Ж. Дюамеля как министра культуры (назначения, выбор руководителей, либерализация цензуры в фильмах) и опасались роста влияния левых в культурной области. В то же время Ж. Помпиду учел пожелания центристов, отказавшись от назначения М. Дебре премьер-министром в июне 1969 г. и в июле 1972 г. Выбор кандидатуры Ж. Шабан-Дельмаса также свидетельствовал об уважении мнения центристов[410].
Между тем центристы Ж. Дюамеля, претендуя на более весомую роль в большинстве, стремились формулировать свою позицию по всем основным проблемам правительственной политики, что далеко не всегда приводило к выражению согласия с ней. Например, оценивая последствия мер, принятых министром Э. Фором, ЦДП указывал на необходимость введения помесячного СМИК, принятия мер в пользу семьи, трудоустройства безработной молодежи. ЦДП считал, что в свете роста цен «нет возможной социальной справедливости без защиты покупательной способности», проведения политики «суровости и ее координации в европейском масштабе, воздействия на инфляцию[411]. На фоне начала новых экономических трудностей ЦДП занял осторожную позицию, оставляя за собой поле маневра. Об этом, в частности свидетельствует заявление Ж. Пудевиня в декабре 1972 г. о социально-экономической политике правительства. Подчеркивая сдержанное отношение к либеральным методам решения проблем министра экономики и финансов В. Жискар д’Эстена, ЦДП вместе с тем призывал принять их как неизбежность. «Борьба с ростом цен – это прежде всего вопрос атмосферы, – отмечал Ж. Пудевинь. – Она требует, чтобы все экономические агенты без исключения, как государство, так и социальные партнеры и главы предприятий, не колебались говорить на языке доверия»[412].
Участвуя в дискуссии относительно снижения возраста выхода на пенсию, руководство ЦДП отмечало влияние на нее профсоюзов, активно выступавших за реформу. Оно считало желательной данную меру для некоторых категорий рабочих, и ее болезненность для других (например, работников медицины, которые попали бы таким образом в ловушку «внезапного отсутствия активности»). «Чтобы избежать волнений, порожденных этим слишком жестким разрывом, – отмечалось в коммюнике ЦДП, посвященном этой проблеме, – было бы желательным, чтобы возрастные рабочие могли выбрать дату и способ своего выхода на пенсию. Такая «гибкая пенсия» позволила бы им, например, продолжать работать, если они этого желают, либо с неполной занятостью, либо по формуле временной работы, и выбрать возраст, когда они захотят прекратить свою рабочую деятельность»[413].
Пытаясь сохранить лицо и политическое влияние после перестановок в правительстве и смены премьер-министра, Э. Клодиус-Пети подчеркивал в прессе: «Чередование партий внутри большинства является по-прежнему необходимым. В 1969 году президент Республики практиковал политику открытости центру, которая позволила нам воздействовать на правительственную деятельность. Эта политика означает уважение публичных свобод, заметный рывок вперед в социальной сфере и европейский подъем… Чтобы идти дальше, необходимо, чтобы численный вес центристов внутри большинства соответствовал их влиянию. Такой будет решающая ставка выборов 1973 года, и в этом смысле определенно, что будущее разыгрывается в центре»[414].
К концу 1972 г. ЦДП тем не менее оказался перед логикой биполяризации. Коммюнике политического совета партии подчеркивало растущее противостояние двух блоков – «Союза левых сил» и большинства. «Поражение попыток создания третьей силы уже проявилось через ее беспомощность объединить даже четверть избирателей, противостоящих единой левой». Но при этом отмечало, что «в мажоритарном режиме сила коалиции тесно связана с существованием и влиянием ее центристского крыла»[415].
Такая ситуация требовала от центристов постоянно говорить о своей значимости и оригинальности. Не случайно в «Фактах и причинах» появилась заметка, раскрывающая, что значит быть центристом. По мнению ЦДП, это означало строгий отбор людей, признание необходимости планирования в экономики, сочетающееся с доверием к индивидам, уважение человека, отказ от национализма, толерантность, которая «проявляется в нерушимом уважении всех публичных свобод и республиканской законности»[416].
Накануне парламентских выборов анализу политической ситуации был посвящен доклад Ж. Фонтане, сделанный на политическом совете партии 16 января 1973 г. Он отметил идеологический характер предстоящей избирательной кампании. По его словам, позиция коммунистов выглядит двусмысленной: ФКП не отказывается от своих целей, но использует с «хитростью» действующие институты. Ж. Фонтане противопоставлял два социализма: «гуманистический» (желающий улучшения общества) и «авторитарный» (в котором упразднено свободное предпринимательство, профсоюзы, существует централизация). По его мнению, «усиление коммунистов внутри коалиции было бы тем более неизбежным, что первые реформы левого правительства не могли бы пройти без экономической и социальной напряженности и без конфликтов». Возражая коммунистам и социалистам, Ж. Фонтане говорил, что нельзя считать французское общество находящимся под властью «крупного капитала», так как уровень жизни французов растет, почти 40 % национального дохода перераспределяется государством, треть инвестиций уходит в государственный сектор, а социальное законодательство является одним из старейших в Европе. Что касается ЦДП, то партия выступает за «экономику инициативы, участия и продвижения». Это означает поощрение частной и государственной инициативы, деятельности разного рода экономических и социальных организаций, «демократическую разработку плана», включая ответственность профсоюзов и предприятий за выработку контрактной политики, рост и развитие экономики, которые являются «необходимым условием прогресса уровня жизни и качества жизни, индивидуального и коллективного продвижения рабочего». «Наше общество, – говорил он, – совершенно отличается от капиталистического и либерального общества XIX века, недостатки которого были справедливо раскрыты. Между историческим капитализмом и социализмом оно развивается по третьему пути, пути плюралистичной и децентрализованной экономики, открытой к социальной демократии, пути экономики инициативы, участия и продвижения»[417]. На этом же политическом совете Ж. Дюамель говорил о «постыдном коммунизме». В свете его доминирования среди левых у социализма остается только две судьбы: либо освободиться от влияния компартии и повернуться к центру, либо быть подчиненным коммунистами, как в странах «народных демократий», что означало бы принятие «тоталитарной и бюрократической концепции жизни и общества». Поэтому необходимо тем, кто «не хочет такого коммунистического режима» прояснить различие между «союзом демократических сил» и диктатурой пролетариата, между «социальной демократией» и «народной демократией»[418].
Но в итоге, слабость политической стратегии ЦДП стала очевидной на парламентских выборах в марте 1973 г., когда сторонники «Центра Демократия и Прогресс» смогли соревноваться с другими кандидатами лишь в 36 округах (против 369 у их партнеров). Они получили 3,8 % голосов и 23 места в новом парламенте, не имея возможности создать собственную фракцию (только с 12 примкнувшими депутатами от голлистов они образовали фракцию «Центристский союз»). С большим трудом удалось сохранить свое представительство в правительстве. В новом правительстве П. Мессмера оказалось только два министра-центриста (Ж. Фонтане в качестве министра национального образования и Б. Стази, назначенный министром по делам заморских департаментов и территорий)[419]. Влияние ЦДП, по сути, было размыто в большинстве и не дало электоральных дивидендов. Его позиции были ослаблены на юге Луары и в традиционных центристских бастионах востока и запада Франции. Не были переизбраны Р. Плевен и Ж. Пудевинь.
Историк М. Монтеро отмечает, что во время избирательной кампании понадобилось даже вмешательство Ж. Помпиду в переговоры по распределению инвеститур в большинстве, чтобы ЦДП не был ущемлен. Например, в департаменте Орн, где три партии большинства не могли договориться по инвеститурам, он призвал, чтобы позиции ЦДП трактовались в равенстве с позициями ее партнеров, так чтобы каждая из партий получила один из трех округов в департаменте. Точно также именно Ж. Помпиду навязал решение (несмотря на оппозицию М. Дебре, который считал такое решение шагом к возрождению МРП) о переходе части голлистов во фракцию «Центристский союз»[420]. По этому поводу Ж. Помпиду позднее заявил: «ЦДП страдает болезнью апатии (…). Треножник большинства немного захромал, но мы преуспели в его починке»[421]. Иными словами, существование ЦДП все более становилось искусственным и все больше зависело от вмешательства и доброй воли президента. Расчет Ж. Помпиду на выигрыш будущих президентских выборов с помощью только центристов из ЦДП не оправдывался. Перед лицом роста влияния Союза левых сил он все больше нуждался в поддержке «Демократического центра» и его избирателей.
Анализируя итоги прошедших парламентских выборов, генеральный секретарь ЦДП Ж. Пудевинь отметил причины победы большинства: влияние личности основателя V Республики, выборы по округам, вес коммунистов в Союзе левых сил, который беспокоит избирателей. В этом плане голосование в марте было скорее «одобрением политики, чем выбором другого типа общества». Входе выборов ЦДП защищал принцип единства кандидатур, но первичные выборы не дали результата, на который рассчитывала партия. Тем не менее, «именно в рамках единых кандидатур большинства мы имели самые крупные успехи». Но ЦДП был представлен только в 63 округах из 490. Каждый кандидат партии в среднем получил 15 727 голосов (29,95 %). В итоге, ЦДП не смог создать собственную автономную фракцию в парламенте[422]. Более пессимистичным в оценках был Ж. Фонтане. «Я считаю, что в действительности прошедшие парламентские выборы были для нас одновременно поражением и относительным успехом. Они стали поражением во втором туре. В первом туре все прошло неплохо, и мы могли бы, разумеется, статистически, начиная с первого тура оперировать окончательными лучшими результатами. Но по причинам, которые мне кажутся больше случайными, чем имеющими глубокие причины, второй тур стал для нас очень плохим…»[423], – заявил он на заседании политического совета партии 26 июня 1973 г. В материалах работы совета подчеркивалось, что ЦДП остается в большинстве, что он рассчитывает на солидарность партнеров по правительственному альянсу.
Вплоть до весны 1972 г. функционирование ЦДП отличалось крайней нестабильностью. По сути, основная жизнь партии вращалась вокруг «дней исследований» и личных демаршей Ж. Дюамеля или других руководителей. Первый политический совет партии состоялся только 22 марта 1972 г., где собственно был определен его состав как руководящего органа: 12 членов исполнительного бюро, 14 депутатов (в том числе 4 сенатора), 18 представителей департаментских организаций, 25 избранных на совете членов[424].
Слабость партийных структур была одной из причин неудачи на парламентских выборах. Поэтому в июне 1973 г. на политическом совете партии были произведены несколько изменений в функционировании ЦДП. Все более значимой для внутренней жизни партии становится фигура Ж. Барро, который был определен как преемник Ж. Пудевиня на посту генерального секретаря. Тогда же прозвучали предложения по политической стратегии и функционированию партии. Например, Ж. Педральо считал, что ЦДП должен стать в большинстве «силой конструктивной оппозиции». Ж. Левар предлагал ЦДП «одобрить новый стиль диалога с французским обществом», особенно с молодежью. Ж. де Ла Шовиньер рассматривал ЦДП как «партию кадров», проблемой которой являются отношения с населением. Он предлагал определить две-три темы в год, по которым руководство партии должно организовать собрания в департаментах. В перспективе кантональных выборов, которые должны были пройти осенью 1973 г., был принят план под названием «Предложения ЦДП накануне кантональных выборов 1973 года», касающийся целей и средств решения местных проблем[425].
К декабрю 1973 г. структура ЦДП включала 76 департаментских организаций, региональные федерации и департаментские центры, политический совет (140 членов, собиравшихся один раз в три месяца, представлявших регионы и департаментские организации, определявшие выбор политической стратегии), руководящий комитет (46 членов, в том числе депутаты и сенаторы, ответственные региональные и департаментские лица, представители социо-профессиональных кругов; собирался один раз в месяц под председательством Ж. Дюамеля), исполнительное бюро (13 членов, собиравшихся каждую неделю, включая председателя, пятерых вице-председателей, генерального секретаря и двух его помощников, четырех активистов), генеральный секретариат (работал как постоянный орган, с 23 июня 1973 г. Ж. Пудевиня заменил Ж. Барро), «служба исследования и документации, служба, отвечающая за международные контакты (возглавлял Ж. Сейтлинже), «группы согласования» (включали женскую, семейную, молодежную, сельскохозяйственную комиссии, комиссии по делам общества, мира труда, кадров, предприятия, депутатов и локальной деятельности), «группы исследований». Главным органом оставался съезд (Assises nationales), определявший руководство, программу,[426] проведение генеральных ассамблей в департаментах и «дней исследований». Генеральный секретариат курировал три главных направления: общее управление и политические дела (К. Легрез), имплантацию партии и подготовку выборов (Р. Онне), отношения с прессой и издание собственных бюллетеней, а также работу шести комиссий и исследовательских групп (Ж. Росси)[427]. С разной периодичностью выходили партийные бюллетени, посвященные различным аспектам социально-экономической жизни и политики, как приложения к основному бюллетеню «Факты и причины»[428].
Структура «команд» строилась следующим образом. В центре была «национальная команда», которая координировала пять структур. Первая отвечала за подготовку собраний и внешние отношения партии. В ее компетенцию также входили проведение различных исследований общего (право, внешняя политика, оборона, экономика и финансы, образование, семья, здравоохранение, обустройство территории) и специального (касающихся профессиональных категорий – фермеров, рабочих, ремесленников, кадров, либеральных профессий, пенсионеров, женщин, молодежи) характера. Вторая структура отвечала за опросы и исследования общественного мнения. Ее задачами были воздействие на общественное мнение, контакты с журналистами, публикации в прессе. Третья структура занималась изданием партийных листовок и брошюр. Четвертая осуществляла связи с обеими палатами парламента. Пятая – связи с местными депутатами, клубами и т. п.[429]
18 марта 1974 г. последовала новая реформа функционирования партии. Был создан «Центр исследований и действия» на национальном и местном уровнях, который включал семь комиссий – по делам кадров и предприятия, по делам депутатов и местной деятельности, по женским и семейным вопросам, по вопросам государственной службы и административной жизни, по делам молодежи и общества, по вопросам «мира труда», по вопросам сельскохозяйственной и городской жизни.
Политическая ситуация после парламентских выборов оставалась напряженной. В рядах центристов зрело определенное недовольство тем фактом, что большинство, в котором они участвовали, стало вновь более монолитным и консервативным. Во всяком случае, критика действий правительства впервые с 1969 г. звучит более явно. В политической декларации фракции «Центристский союз» была изложена программа требований и действий ЦДП. Она касалась усиления роли парламента, упрощения процедур принятия решений, решения проблемы обустройства территории, социальной солидарности, качества жизни, европейской интеграции. ЦДП выступал в защиту существующих институтов, автономии страны в рядах Атлантического альянса и предлагал отказаться от «понятия блока» в пользу «единой Европы», стремления к миру. Правосудие должно гарантировать и уважать личные и публичные свободы. Необходимо было продолжать политику экономической экспансии, что позволит гарантировать уровень занятости и перераспределение ее плодов. Необходимо было гарантировать равенство шансов, особенно в вопросе выхода на пенсию, образования, активной жизни, а также социальную справедливость[430].
В области социально-экономической деятельности ЦДП выдвинул следующие требования. В июне 1973 г. партия обозначила следующие приоритетные задачи: реформа условий труда, реформа комитетов предприятий, снижение возраста электорального совершеннолетия, приведение в соответствие возраста электорального совершеннолетия с возрастом гражданской или уголовной ответственности, реформа местных финансов, в том числе прямого налогообложения. Три более глобальных цели: проект бюджета на 1974 год, подготовка социальных проектов, промышленная политика. В ходе заседания политического совета было отмечено определенное недовольство членов ЦДП политикой правительства[431].
Имея слабое представительство и слабую поддержку в стране, ЦДП вяло участвовал в дискуссиях, предпочитая концентрироваться только на крупных проблемах. По проблеме легализации абортов (первые парламентские дискуссии пришлись на 1972–1973 гг.) позиция ЦДП была неопределенной, что диктовалось влиянием традиции, церкви и настроений избирателей. В целом, можно констатировать весьма осторожную, даже сдержанную реакцию. Об этом, свидетельствует собрание, состоявшееся под председательством Ж. Барро и под эгидой цдп с участием представителей профсоюзов и церкви. Как свидетельствовал отчет, дискуссия была достаточно жесткой. Мнение Ж. Барро, который представлял партию, было выражено следующим образом: «Речь идет о том, чтобы прийти на помощь женщинам, оказавшимся в трудном положении. Голосование по закону о легализации абортов не урегулирует проблемы контрацепции, информации и воспитания». Представитель медицинских кругов профессор Лафарг отметил разделение медицинского корпуса, среди членов которого есть те, кто противится либерализации абортов, есть те, кто считает, что таким образом можно было бы избежать риска подпольного аборта. «Лучшим из законов был бы закон, который объявил бы: аборт свободен, никакой врач не должен заниматься абортом, именно женщине принадлежит право принятия последнего решения». Он отметил необходимость врачебной комиссии для несовершеннолетних, которая бы предлагала наилучшее решение», – сказал он. Позиция церкви была жесткой. Магистр Пезериль, участник дискуссии, отметил, что легализация аборта не может быть оправдан никаким моральным требованием, что речь идет о «смертоубийстве», что «было бы иллюзорным представлять аборт как торжество жизни, в реальности это констатация поражения, санкционирующая личную или коллективную человеческую слабость». В итоге, никакого решения по итогам дискуссии так и не было принято[432].
В апреле 1973 г. президент Ж. Помпиду публично высказался о разработке проекта по сокращению срока президентского мандата. Это вызвало оживленные дискуссии в парламенте. Ф. Миттеран высказался «за» сокращение. 5 апреля Р. Барийон в «Монд» опубликовал статью, в которой констатировал, что проект не встретит серьезных возражений. 18 апреля газета «Орор» публикует опрос «Пюблиме-три», в котором мнение французов благоприятно реформе, в т. ч. 73 % избирателей реформаторов. Однако затем возникли вопросы о сроках, методах, способах проведения реформы, которая в итоге так и не была начата. По этому поводу П. Сюдро от имени фракции «Центристский союз» говорил: «Мы не может, с одной стороны, стенать в течение года о недостатке полномочий парламента, а с другой, устранить обе палаты от конституционной процедуры». Для ЦДП, отмечал Э. Клодиус-Пети, «семилетний срок представлял время престижа, переход от монархии к республике: пятилетний мандат есть нормальное измерение контракта»[433].
К началу 1974 г. ЦДП подошел не в лучшем состоянии. Несмотря на позитивные изменения во внутреннем функционировании партии и приход новых руководителей, политическое влияние партии сокращалось. Данный факт ставил перед сторонниками Ж. Дюамеля задачи поиска новой политической стратегии и выбора политической фигуры национального масштаба, которая стала бы для них ориентиром. Очевидно, что такой фигурой для центристов оставался Ж. Шабан-Дельмас, контакты с которым, по сути, никогда не прекращались.