Однако Тиллих не связывал реализацию теономизированного общества с Царством Божьим упрощенно, он утверждал, что Царства Божьего можно достичь лишь по ту сторону человеческой истории. Тем не менее общество несет ответственность за соответствие этому Царству и подражание ему[326]. «Царство Божье всегда будет оставаться трансцендентным, – объяснял он, – но оно выступает как суд над данной формой общества и как норма – для общества грядущего»[327]. И вновь Тиллих утверждает: «В борьбе против демонизированного общества и за осмысленное общество религиозный социализм находит необходимое выражение ожидания Царства Божьего. Но он отвергает отождествление социализма с Царством Божьим»[328]. Такой взгляд, возможно, связан с отказом Тиллиха от утопизма. Левые христиане, которые напрямую связывали социалистическое общество с пришествием Царства Божьего, были склонны рассматривать такое общество в поразительно утопическом свете (утверждение Тиллиха о том, что «религиозный социализм отвергает всякую утопическую этику», справедливо только в том случае, если отбросить значительную часть традиции христианского социализма)[329]. Это неприятие утопизма также может объяснить отход Тиллиха от революционного социализма, на который повлиял марксизм, и принятие социал-демократических попыток реформировать капитализм посредством смешанной экономики и государства всеобщего благосостояния[330].
Римский католицизм и социальное учение Католической церкви
Если Блюмхардт был ключевой фигурой протестантского социализма, который постепенно приобретал известность благодаря Тиллиху и (в меньшей степени) Барту, то его современник, римско-католический епископ Кеттелер, внес столь же значительный вклад по другую сторону Тибра. Бóльшая часть высшего духовенства, инстинктивно всегда консервативная, была нетерпима к социализму. К ней, как уже отмечалось, относился и папа Пий IX, бывший на престоле в середине XIX века. Однако преемник Пия, папа Лев XIII, выказал гораздо более мягкое отношение к социализму (или, по крайней мере, более критическое – к капитализму). Лев выражал точку зрения католицизма, которая «часто рассматривала капитализм как еще одну иллюстрацию эксцессов Просвещения. Экономический либерализм позволял частному лицу или предпринимателю делать в погоне за прибылью все, что он захочет, не заботясь о людях, вовлеченных в его предприятие»[331]. Здесь Лев XIII отдавал должное Кеттелеру, называя именно немецкого епископа, а не Пия, своим «великим предшественником» и описывая его как одного из «первых, кто открыто заявил об ответственности работодателей и правительства и об их долге перед рабочими нашего времени»[332]. Таким образом, можно считать, что под влиянием Кеттелера сформировалось то, что впоследствии стало известно как социальное учение Католической церкви.
Основополагающим документом социального учения Католической церкви является энциклика «Rerum novarum», изданная в 1891 году папой Львом XIII. С изложенной в ней критикой капиталистической системы, по крайней мере теоретически, могут согласиться многие социалисты – и даже марксисты, – противостоящие этой системе. Например:
Разъединенные рабочие ничем не защищены от бессердечия хозяев и жестокости неограниченного соперничества. <…> Кроме того, теперь нередко работают по договору, а в руках незначительного числа сосредоточено столько отраслей производства, что считаные богачи могут держать множество бедных под игом, которое немногим лучше рабства[333].
«Неоспоримо, – утверждал Лев, – что единственным источником богатства народов является труд рабочих»[334], [335]. Другими словами, капитализм основан на угнетении, и Лев был вполне готов к тому, чтобы государство вмешивалось в экономику ради защиты угнетенных и обеспечения тех, кто в иерархии собственников и рабочих оказывался ущемлен материально[336]. Однако, несмотря на эти радикальные заявления об эксплуататорской природе капитализма, Лев XIII не дал своего благословения социалистической альтернативе. Папа продолжал выступать против социализма из‐за его отказа от частной собственности, утверждая, что «главное основание социализма, общность имущества, следует всецело отвергнуть»[337]. Несмотря на свою готовность согласиться с тем, что государство должно управлять благосостоянием и экономикой, Лев XIII все же опасался дать государству слишком много власти. Он также утверждал, что цель социалистов, эгалитарное общество, недостижима: «Люди отличаются друг от друга способностями, прилежанием, здоровьем, силою, а из неравенства этого неизбежно вытекает неравенство в образе жизни»[338]. Лев XIII, безусловно, ввел в социальное учение Католической церкви понятие угнетения, возникающего в результате эксплуатации труда, а также стремление к восстановлению справедливости, но итог оказался ближе к христианско-демократической позиции, отвергающей экономический либерализм, но и не поддерживающей социалистический коллективизм.
Идеология христианской демократии вышла на первый план во многих странах Европы, заметным исключением из которых остается Великобритания. Один из главных ее примеров – основанный в 1945 году Христианско-демократический союз Германии (ХДС), а до этого – римско-католическая Германская партия Центра (Zentrumpartei, или Партия Центра). Одной из ключевых фигур в Партии Центра был Генрих Пеш (1854–1926) – католический священник и экономист, который разработал концепцию «солидаризма» как среднего пути между атомизированным индивидуализмом экономического либерализма и классовой, конфликтной солидарностью, проповедуемой как ортодоксальными, так и ревизионистскими марксистами. Одной из ключевых концепций христианской демократии как политической идеологии остается солидаризм[339]. Как и папа Лев XIII, Пеш был ярым критиком капитализма – он считал целью экономики не частную прибыль, а «достаточное обеспечение людей <…> пищей, одеждой, кровом, всеми материальными благами, которые необходимы им для удовлетворения своих потребностей», – но не причислял себя к социалистам[340]. Впрочем, в 1918 году Пеш написал памфлет Партии Центра, который он назвал «Не коммунистический, но христианский социализм». В нем он описал то, что назвал «работоспособной системой христианского социализма»:
Мы согласны с марксистским социализмом в том, что у экономической системы индивидуалистического капитализма больше нет будущего. Впрочем, нет его и у принудительной экономической системы коммунизма; но оно принадлежит лишь подлинно социализированной национальной экономике, то есть такой, которая регулируется в соответствии с ее целью <…> заключающейся в удовлетворении потребностей всего национального сообщества в соответствии с господствующим уровнем цивилизации[341].
Солидаристский подход Пеша очень похож на ту экономическую систему, за которую выступают социал-демократы, включая тех, кто может назвать себя демократическими социалистами. «Общественное благосостояние, – утверждал Пеш, – является прямой целью государства», – и это в точности соответствует позиции социал-демократов, согласно которой ролью государства должно быть обеспечение или поддержание таких социальных благ, как социальная поддержка, здравоохранение, образование и окружающая среда[342]. Здесь мы видим как существенное совпадение экономических программ социал-демократии и христианской демократии, так и отсутствие четкой идеологической границы между христианской демократией и христианским социализмом. Это совпадение обусловило сотрудничество между Партией Центра и СДПГ во времена Веймарской республики. Морис Гласман считает немецкую экономику результатом «союза христианской демократии и социал-демократии»[343].
Пеш внес вклад в течение христианской демократии и социального учения Католической церкви, его понятие солидаризма стало «концептуальным ядром» энциклики «Quadragesimo Anno» (или «На сороковой год», поскольку она была опубликована в сороковую годовщину «Rerum novarum»), выпущенной папой римским Пием XI в 1931 году. В ней Пий XI расширил социальное учение Католической церкви, сосредоточившись на этических аспектах социальных и экономических вопросов[344]. «Quadragesimo Anno» была созвучна «Rerum novarum», поскольку Пий XI критиковал капитализм и допускал решения, которые с нашей точки зрения могут трактоваться как социал-демократические, но при этом сохранял враждебность к социализму как таковому. Энциклика учила, что целью производства и экономической деятельности должно быть удовлетворение потребностей, а не получение прибыли, и предлагала допустить участие рабочих в принятии решений через промышленные советы или гильдии. Система наемного труда, однако, не рассматривалась как несправедливая или эксплуататорская по своей природе[345]. Более того, чтобы христианские социалисты не слишком воодушевлялись папским осуждением капиталистической наживы, Пий XI осторожно заметил: