Независимо от того, рассматривать ли социализм как доктрину, как исторический факт или как «движение», действительно оставаясь социализмом, он не может быть приведен в гармонию с догмами Католической церкви. <…> «Религиозный социализм», «христианский социализм» – противоречие скрыто в самих этих выражениях. Нельзя одновременно быть искренним католиком и истинным социалистом[346].
В какой степени социальное учение Католической церкви может применяться для поддержки социализма, остается предметом споров. Один из современных исследователей социального учения Католической церкви утверждает, что «социализм есть зло по своей природе, поскольку противоречит основополагающим христианским учениям о частной собственности и классовых отношениях, в то время как капитализм по своей природе злом не является, но часто приводит к злоупотреблениям. Таким образом, осуждаются они не одинаково. Только социализм является злом по своей природе»[347]. То обстоятельство, что из одних и тех же текстов одни смогли заключить, что социальное учение Католической церкви допускает и даже поощряет социализм, в то время как другие сочли социализм «злом по своей природе», демонстрирует двусмысленность рассмотренных энциклик. Эта двусмысленность стала серьезной теологической проблемой для социалистов-католиков. Для протестанта, вооруженного своим собственным пониманием Священного Писания, было не так уж важно, выступает ли пастор, викарий или даже архиепископ против социализма: даже они могут ошибаться. Совсем другое дело католики, если папа римский объявил ex cathedra о несовместимости социализма и христианства. Джон Уитли – член парламента от лейбористов и основатель Католического социалистического общества Великобритании (см. главу 1) – смог использовать учение папы Льва XIII для обоснования своей социалистической позиции, но был вынужден поставить под сомнение статус ex cathedra энциклики «Rerum novarum», когда один католический священник указал на содержащееся в ней осуждение социализма[348].
Впрочем, эта история показывает, что католики вроде Уитли, как бы трудно им ни было, не отказывались от своих социалистических убеждений. Так было даже в самой Италии, где Католическая церковь сохранила влияние, несмотря на Рисорджименто[349] и итальянский национализм. Франческо Нитти (1868–1953) был экономистом, ведущим деятелем левоцентристской Итальянской радикальной партии и – в короткий период с лета 1919‐го по лето 1920 года – премьер-министром Италии. Нитти «утверждал, что христиане должны владеть всем сообща, и, если нужно, это может быть сделано посредством моральной агентности коллективистского государства», и оказывал влияние на Уитли[350]. Нитти был противником «коммунизма», однако (уже после Льва XIII, но еще до Пия XI) он признавал, что «христианский идеал никоим образом не противоположен идеалу социалистическому»[351]. Как и папа Лев XIII, Нитти признавал Кеттелера одним из «великих католических экономистов», подметившим несовместимость христианства и экономического либерализма[352]. Учитывая эту несовместимость, он выразил разочарование тем, что «демократические социалисты» Европы сохраняют враждебность к религии и вместо этого привержены «научному позитивизму». По мнению Нитти, дарвинистский акцент на борьбе и конкуренции полностью подходит для капиталистической системы, социализм же разделяет с христианством неприятие этого духа соперничества – впрочем, отчасти вина за эту ситуацию должна лежать на высшем духовенстве, которое позволило «классу буржуазии воспользоваться им, чтобы остановить развитие социализма среди масс»[353]. Нитти по-прежнему уверен, что католицизм не требует полного отказа от социализма: «Католическая церковь борется с современной социал-демократией не из‐за демократического духа братства и равенства, а из‐за антирелигиозных тенденций, которые, похоже, в ней доминируют»[354]. Дух братства и равенства – это и есть христианский дух.
Другим итальянским католическим социалистом – более радикальным, чем Нитти, – был Иньяцио Силоне (1900–1978, настоящее имя Сегондино Транквилли), который в 1921 году был одним из основателей Коммунистической партии Италии наряду с Антонио Грамши. Однако когда стали очевидны ужасы сталинского СССР, Силоне порвал с коммунистами и заявил, что политическая программа, реализуемая за железным занавесом, определенно не вела к созданию нового, нравственного общественного порядка[355]. Эссе Силоне, опубликованное для антикоммунистического сборника 1949 года «Бог, который потерпел неудачу», – это рассказ о превращении русской революции в тоталитарный кошмар, рассказ глубоко личный и основанный на его, итальянского коммуниста, общении со Сталиным и другими ведущими деятелями СССР. Здесь Силоне приводит аргумент, что мир, создаваемый при коммунизме, – тоталитарный «вымысел», как называла его Ханна Арендт, – был «всего лишь новой версией бесчеловечной реальности, против которой мы восстали, объявив себя социалистами»[356]. И все же, заявлял Силоне, «моя вера в социализм» – вопреки государственному террору, проводимому Сталиным и поддерживаемому Коммунистическим Интернационалом, – «живее, чем когда-либо». По его словам, речь о вере в социализм, который «старше марксизма», «вере», а не «теории», непреходящем комплексе ценностей[357].
По этой причине Силоне стал ключевым пропагандистом этического социализма, не основанного на марксистско-ленинской теории, но исходящего из акта любви, доброты и кооперации. Ванесса Кук так объясняет его взгляды:
Он пришел к выводу, что социализм предполагает демократию; демократия нуждается в сообществе, а сообщество произрастает из простейших человеческих действий: позаботиться о больном, преломить хлеб, разделить вино. Эти жесты любви и сострадания, утверждал Силоне, имеют определяющее значение также и для христианства – не сверхъестественного, институционального или доктринального христианства, но для своего рода сакрального опыта, присущего практике социальной солидарности[358].
Благодаря его эссе для сборника «Бог, который потерпел неудачу», а также более раннему роману «Хлеб и вино», Силоне приобрел влияние в Соединенных Штатах. Взгляд на социализм как на систему, основанную на постоянном проявлении заботы и сострадания, создаваемую снизу, а не навязываемую сверху, проник в традицию «духовного социализма», которую Кук отождествляет с такими фигурами, как Абрахам Йоханнес Масти, Шервуд Эдди и Мартин Лютер Кинг – младший (см. главу 4). Силоне оказал особое влияние на Дороти Дэй, чье ставшее глобальным Движение католических рабочих основывается на его этическом понимании социализма[359].
Социальное учение Католической церкви продолжает симпатизировать социализму – хотя, как мы увидели, не безоговорочно. В своей энциклике 1961 года «Mater et magistra» папа Иоанн XXIII заявил, что участие рабочих в управлении – это «требование справедливости»[360]. Папа Иоанн Павел II в энциклике 1981 года «Laborem exercens» раскритиковал капитализм за пренебрежение библейскими принципами в той мере, в какой «к человеку относятся как к орудию производства, тогда как он, человек, и лишь он один, независимо от того, какую работу он выполняет, должен рассматриваться как действующий субъект работы и ее подлинный творец»[361]. Вместо гуманизации капиталистических экономических отношений папа предлагал заменить их на гуманистические. Вместо дегуманизирующих экономических отношений капитализма Иоанн Павел II предложил «социализацию» «определенных средств производства», включая участие работников в собственности и управлении промышленностью – за такую форму кооперативной экономики Филипп Бюшез выступал более чем за столетие до этого[362]. Папа Франциск, мыслитель-богослов, воспитанный аргентинской традицией teología del pueblo («теология народа») и симпатизирующий теологии освобождения, продолжил эту традицию папской антипатии к капитализму. «Теология народа», подобно социальному учению Католической церкви и различным папским энцикликам, критически относится к экономическому либерализму, но при этом предостерегает от социалистического коллективизма; здесь она отличается от теологии освобождения, которая вполне открыта для марксизма как инструмента анализа (см. главу 6)[363]. В таких энцикликах, как «Evangelii Gaudium» (2013) и «Laudato si’» (2015), «Франциск демонстрирует богатое социально-политическое наследие, которое можно применить для исцеления многих ран современного мира, включая новые глобальные формы рабства, враждебное отношение к беженцам, деградацию окружающей среды и крайнюю нищету»[364].
Папа Франциск, особенно в «Laudato si’», еще раз подчеркивает необходимость защиты и сохранения окружающей среды. Для него борьба с изменением климата – это требование справедливости, особенно в связи с тем, что основное бремя экологического ущерба несет Глобальный Юг. Для достижения справедливости необходимо изменить не только государственную политику и индустриальную практику, но и глобальную культуру потре