ературе, в семье? . .
С христианской идеологией женщина получила мощное орудие воздействия на
мужчину. Ибо, как всякая религия, христианство неверифицируемо (то есть любое
его утверждение невозможно проверить, можно лишь сравнивать с эталонным учением
"Отцов Церкви"). Другими словами, христианскими догматами можно оправдать
решительно любой поступок - в силу своей бесконечной глубины они подвержены
самому различному, самому произвольному истолкованию.
Вот как это выглядело на личном моём примере. Когда я предлагал нечто своей
"законной половине", она ответствовала: "нет, так как ты мой законный венчанный
муж, а потому обязан делать то-то и то-то". Когда же она надумала развестись, то
я припомнил ей как эти слова, так и высказывание Христа о недопустимости
развода. Тут-то и пришлось мне столкнуться с исключительной гибкостью как
женского мышления, так и христианских догм. Поверьте: одно идеально подходит к
другому. А именно - мне было заявлено, что "преподобный Серафим Саровский
говорил, что часто причащаются в храме, на небе же остаются непричащёнными. И
таинство нашего венчания было действительно только на земле, но не на небе". Как
вам этот изящный пируэт мысли?
Итак, в трясине всех этих выкрутасов вынуждены мы барахтаться, закрутив роман
с православной девушкой. Не говоря уже о том, что связываясь с православной мы
тем самым лишь как бы закрепляем и утверждаем это её нечестие.
Вообще-то критике всё изложенное в принципе не подвержено - их (христиан)
царствие не от мира сего, и раз мы не начинаем слепо исполнять обряды, то и
своим падшим разумом не в состоянии постичь всех требуемых вероучительных высот.
И это при том, что один из авторов (а именно - Тертуллиан) заявлял, что наша
душа по сути христианка. Из чего, кстати, следует, что мы, "люди внешние", прямо
так, душою, можем "отделить зёрна от плевел".
Или, формулируя более прямолинейно, для исторических христиан мы - никто,
люди второго сорта, и не имеем права их даже критиковать. Так мало-помалу, и
совершенно незаметно для своих адептов, христианство обернулось полной своей
противоположностью. . . Просто умора, что христиане не в состоянии
отрефлексировать как всё произошедшее, так и своё типично языческое отношение к
другим. Кстати, любую, самую доброжелательную и позитивную критику воспринимают
они чисто по-бабски, как повод для пущего самооправдания: типа, у нас самая
"крутая" вера, и потому-то "падший мир" на неё и ополчается.
Врёте, теплохладные! Слишком много чести - ополчаться на вас! Скажите
спасибо, что вас ещё критикуют, то есть обращают на вас хоть какое-то внимание,
чего-то ещё ждут от вас. . . Тоже мне, отцы-пустынники. . . Луг, блин, духовный.
. .
Одною из самых важных проблем является то, что христианство лишь на словах,
поверхностно переосмыслило Ветхий Завет. Вообще-то все мы существуем "внутри"
парадигмы христианства; наше сознание укоренено в ней, является неотъемлемой его
частью. И поэтому мы не видим, не можем видеть, что само христианство является
ничем иным, как диалектическим отрицанием иудаизма с его Ветхим Заветом.
Христианство само появилось и развивается по тем же самым законам гегелевской
диалектики, отражающих реальности мира падшего, то есть бабского.
Так вот. В своём пафосе отрицания всего "ветхого" (что вообще хорошо видно по
любым словам Христа), а равно и в дальнейшем своём развитии, оно выбрало из
Ветхого Завета только то, что связано с пророчествами о Мессии, начисто позабыв
о первых главах Книги Бытия: зачем был создан Адам, зачем была дана ему Ева. . .
В своём увлечении Спасителем (и, соответственно, спасением) христиане даже не
соизволили создать учение, каким образом Адам и Ева должны были непорочно
"плодиться и размножаться" в раю - хотя ответ-то лежит на поверхности. Из
великолепной, глубокой, убедительной картины мира было выбрано лишь одно
поверхностное высказывание: женщина "спасётся через чадородие" (1 Тим. 2, 15).
Сообществу мужиков-подкаблучников так и не удалось понять, что Священное
Писание, взятое в целом, понятое как нечто единое, предлагает иной тип жизни,
иной тип семьи, иной тип отношений, иной тип деторождения - чем тот, который
удобен сообществу женщин. Как никому и не пришло в голову, что Новый Завет без
Ветхого не имеет _н_и_к_а_к_о_й_ ценности. Первый даёт способ жизни; второй -
смысл. . .
Почему-то так сложилось, что в христианстве вообще не существует понятия
"ответственности" - не только в богословии, но даже и в менталитете, и это не
только потому, что общественным сознанием христианских народов управляют
женщины, но и оттого, что, объятые страхом смерти наши "герои" только и думают о
том, как бы в индивидуальном порядке избегнуть смерти, как бы самим "спастись".
Христианство - полностью бабская религия. Церковь с самого начала своего
существования именовала себя "Невестой Христовой", то есть признала себя
_б_а_б_о_й_ по отношению к Христу. Сейчас я немного отступлю от темы и поведаю
вам следующее.
Существует мужское и женское отношение к делу. Мужчина чаще всего
ассоциирует себя с любимым делом, за которое во многих случаях готов отдать свою
жизнь (ну или потратить - это всё равно). Каждый отец потому и мечтает о сыне,
что бессознательно надеется, что сын это дело продолжит. Тем самым сын
оказывается как бы продолжением отца, прообразом его бессмертия. Вот у него
родился сын, и он, отец, как бы теперь не умрёт, но в его любимом деле будет
продолжать существовать дальше. Возможно также, что сын даже превзойдёт в этом
отца - это будет совсем хорошо. Любой нормальный отец будет такие вещи лишь
приветствовать. Всё же редко встречаются извращенцы, рассматривающие сына как
конкурента в своём деле.
Но и отношение сына таково, что он готов отвечать за дело своего отца, и даже
его продолжать. Слушайте, не ругайтесь, это ведь всего лишь общая модель. Ну
разумеется, бывает и куча исключений. Я же говорю не о жёсткой закономерности, а
о бессознательной мотивации. Так вот - отношение дочери к образу отца совершенно
другое. Дочь психологически не настроена на то, чтобы дело отца продолжать - она
может лишь попробовать найти себе _ж_е_н_и_х_а_, похожего на родителя. Например,
занимающегося тем же самым делом (всё это давным-давно стало общим местом в
психоанализе). С другой стороны, дочь может найти себе и кого-нибудь другого,
сменить фамилию, забыть о родном отце - и в этом смысле в своём стремлении к
личному частью она ни за что не отвечает. И это так потому, что для женщины
истина -прежде всего, в счастье, а для мужчины счастье - в истине.
Итак: сын готов нести ответственность за отца и его дело; дочь - практически
нет, и это так потому, что сыну уподобиться отцу проще. И опять же, будучи
готовым нести ответственность за отца и его дело, сын ему очень часто
уподобляется. Дочь же отождествить себя с отцом не может, и за его дело отвечать
по определению не готова. Собственно, вот к чему я клоню. Христиане с самого
начала не стали отождествлять себя с их Отцом - Богом. Христианская Церковь не
стала называть себя "Сыном Христа", но - "Невестой".
Употребление Церковью выражения, что она - "Невеста Христова" не является
вовсе случайным, оно выстрадано, оно весьма содержательно, скажу более - оно
знаковое. То есть суть проблемы, разумеется, не в самом названии, а в тех
реалиях, которые в нём зафиксированы. Христиане сняли с себя всю ответственность
за дело Творца Вселенной, каким бы оно ни было. Никто из них даже так и не
поинтересовался: зачем? Провозгласив себя "Невестой Христовой" Церковь пошла по
женскому пути, то есть по пути _б_а_б_с_т_в_а_. Она нашла себе жениха, похожего
на Отца, и это было совсем нетрудно, так как Бог имеет три Ипостаси, одна из
которых - Его Сын. Молодой, красивый. . . В него-то и влюбилась наша древняя
Церковь, ставшая теперь законченной _б_а_б_о_й_. Выразилось это в том, что
Церковь стала по-бабски "плодиться и размножаться", увеличивая общую массу
христиан, заинтересованных в спасении. Все эти рассуждения дополнительно
подтверждаются тем, что сын всегда заинтересован в продолжении дела, а вот
невеста, став "законной женой" более всего беспокоиться об имуществе, о
богатстве, о сытой и беззаботной жизни как для себя, так и для своего потомства.
Копните тему, и увидите, сколь рьяно отстаивала церковь - как наша, так и
католическая - свои земельные и прочие владения; как искренне стремилась
всячески их расширить. В России с октября 2004 года она ухитрилась сделать так,
чтобы даже налоги со своего имущества не платить - то есть встала как бы выше
закона. А что ещё могли бы предложить христианству бабы? Твёрдое, мужское
осознание своей ответственности? Формулирование богословских постулатов?
Глубокое осознание своей греховности? Или хотя бы прощение своих врагов? Бабство
победило христианство. Оно победило Самого Христа.
Кроме всего прочего, невеста, как вы прекрасно и без меня знаете, обыкновенно
вся погружена в специфически-девичьи переживания: любят её или нет? И насколько
любят? А вдруг разлюбят? Будет ли она счастлива в браке и родятся ли у неё
здоровые детки? Будет ли дом "полной чашей" да и вообще будет ли у них всё
хорошо? - переживания, замечу, к _д_е_л_у_ ровно никакого отношения не имеющие.
К делу её _о_т_ц_а_, разумеется.