Именно в этой связи в уложении II Ватиканского собора говорится:
«Епископы, поставленные Святым Духом [[752]], наследуют место Апостолов…и вместе с Верховным Понтификом, но под его началом, они посланы, чтобы увековечить дело Христа, вечного Пастыря».
Далее в том же определении уточняется: епископы действуют в Церкви и учат людей «через данного им Святого Духа»[753].
(21) Разумеется, итоги Реформации нельзя отделить от понимания диалога и его задач между христианами. В этой связи можно присоединиться и к мнению проф. А. И. Осипова о том, что задача экуменического диалога, в первую очередь, состоит
– в преодолении межконфессиональной враждебности, а также
– в несмешивании конфессий и религий между собою[754]. Тем не менее, по убеждению автора этих строк,
– именно в Христианстве как религии и необходимо найти основной смысл для всех; найти то, что ее выделяет и оправдывает перед другими религиями мира. Лишь в таком случае мы, христиане, с одной стороны, будем готовы
– отказаться от абсолютизации своих «конфессий» перед другими, а с другой стороны, увидим
– идею Единого Бога и как Бога Страдающего и Сострадающего. И лишь тогда, кажется, мы будем в состоянии как-то
– понять кафоличность, универсальность той же общей реальности Креста, как во всем человечестве, так и среди всех живых существ, сотворенных не людьми, а Тем же Абсолютом. Только таким путем, полагаю, мы избавились бы, не только от своей церковной узости, т. е. от своего собственного структурализма, но и от экуменизма как явления секулярного[755], а также – экуменического романтизма.
В конечном итоге, не разум сам по себе, не его способности[756]имеют для нас окончательную цель в длинной цепи многих других целей[757], а Те же Ум и Дух Христовы, возвышающиеся и над всеми при помощи разума созданными «конфессиями» и «церквами»…
(22) Взирая на прошлое, необходимо говорить не только об ошибках, но и о влиянии Реформации на католичество; оно же, по мнению наблюдателей, после II Ватиканского собора и стало «современным».
Собор, завершившийся в 1965 г.[758], остается итогом не просто перемен, но отчасти и итогом движения в далеком XVI в., результатом, послужившим и корректуре того курса Римской курии, который еще до середины XX в. некатолики считали папским или церковным «абсолютизмом». И если бы не было Лютера, полагали они, не было бы и тех революционных определений собора, которые, так или иначе, сегодня далее влияют на характер современного католичества. Не зря говорят: «среди отцов этого собора находился и Лютер»…
Объективности ради необходимо не забыть и того, что ответом на запросы Лютера была и та реформа, которую до сих пор называют «контрреформацией» или, чаще всего, «католической реформацией».
Реформация в пределах католичества подразумевала улучшение подготовки священнослужителей, основание новых орденов, в т. ч. общества Иисуса Игнатием Лойолой (иезуиты) и пр.; также и созыв Тридентского собора по спорным вопросам.
Все это необходимо учесть и в том отношении, что такая «католическая реформация» до середины XX в. послужила не открытости, а до последнего момента – т. е. до начала понтификата Иоанна XXIII – закрытости Римской церкви по отношению к другим христианам, даже по отношению к Восточному православию.
Разумеется, кроме Реформации, европейское Просвещение, а также модернизм, под влиянием протестантской библейской науки имевший место и в католической среде второй половины XIX, начала XX вв., тоже подействовали на то, что мы сегодня можем назвать «современным католицизмом».
В итоге, на него повлияли и представители экзистенциальной философии; и не только западные, начиная с Паскаля и продолжая Кьеркегором, но и русские мыслители XIX и первой половины XX вв. Среди них Хомяков и Соловьев, Бердяев и Булгаков. Вообще, перемены в Римско-католической церкви произошли не без влияния многих факторов, среди которых не только запросы Реформации XVI в., но и экзистенциальность христианской мысли как таковой. – Все это вместе способствовало тому феномену, который и сегодня в католичестве обозначается словом aggiornamento.
Им на итальянском языке выражают все то, что связано с необходимыми переменами; обозначают то, что на русском можно было назвать как «осоврвменение», а на английском up-to-dating.
Именно так более точно оно и переводится на русский; имея в виду и такие эквиваленты, как «реформа», «модернизация» или «перестройка».
(23) Характеристику современного католицизма нельзя рассматривать отдельно от тех позитивных импульсов Реформации, – прямых или опосредованных, – давших самому многочисленному церковному сообществу следующие немаловажные черты или тенденции. Мы попытаемся перечислить, на наш взгляд, лишь главные.
После длительной эпохи идеологии церковного триумфализма[759], именно II Ватиканский собор
1) самоопределение Экклезии увидел в тесной связи с тем, что она, – подобно своему невидимому, вечному Главе Христу, – является странствующей и страдающей в этом мире[760]. Именно в таком отношении нельзя не заметить не только влияние апостола Павла, но и Лютера, противопоставляющего церкви славы – церковь Креста и, тем самым, относившего Крест к признакам истинной Церкви (notae ecclesiaé). Кроме этого,
2) Собор просит прощения у отделенных от РКЦ братьев за обиды в прошлом[761], а также констатирует:
3) вина разделений лежит на обеих сторонах, а не только на одной стороне протестантов или православных. Отцы Собора подчеркивают
4) необходимость отличать сам феномен святости, присутствующий в виде многих начал освящения и истины в других некатолических церквах и обществах[762], – от степени внешней сохранности предания и полноты форм христианской культуры.
5) Отцы Собора провозглашают в диалоге с другими христианами «иерархию» тех истин[763], которые – по отношению к главной Истине – Христу – могут иметь разную важность и разное значение.
Католичество в лице того же Собора, – после Лютера и представителей европейского Просвещения, а также Декларации Общих прав человека от 1948 г., принятой Ассамблеей ООН —
6) присоединяется и к принципу свободы совести[764], а также —
7) разрешает читать Священное Писание мирянам[765].
В то же время Собор, – это можно считать самым радикальным определением, —
8) заявляет о признании действия Того же Духа и у тех верующих, которые до сих пор находятся вне видимых пределов РКЦ[766]. Кроме этого, современное католичество в лице собора
9) признает оби/вхристанское значение свидетельства о Христе, а также – наличие мученичества у всех христиан, независимо от их конфессионально-церковной принадлежности[767]. Необходимо также подчеркнуть, что
10) Слово Божие в католичестве сегодня часто воспринимается как главный авторитет в богословии, а
11) иерархия – на это указывает лишь одна часть определений собора – должна пониматься не только как «власть» и «правление», но и как служение другим.
К этому пункту можно было отнести также общее апостольство и священство – не только клира, но и мирян[768], т. е. всех крещенных, – в свое время провозглашенные Лютером. Также и
12) саму возможность совершать литургию на национальных языках можно считать осуществлением одного из запросов Реформации далекого XVI в. Католичество, на Соборе потерпевшее перемены, также считает необходимым
13) вести диалог со всеми христианами и, по возможности,
14) находиться в общении с ними в Слове и молитве[769]. РКЦ и сама молится за единство.
15) На Соборе была принята и концепция Ecclesia reformata et semper reformanda – «реформированную Церковь всегда необходимо реформировать»[770].
Выше нами перечисленные моменты, в той или иной мере, являются и влиянием Реформации XVI в. Католичество посредством собора лишь к середине XX столетия сочло необходимым ввести их для себя и таким образом, в самосознание РКЦ в той или иной мере, официально вошли характеристики, относящиеся не только к Реформации, но и к Христианству вообще, а также – к восприятию современного мира.
Вместе с тем, многие определения Собора до сих пор остаются результатом компромисса между традиционными и модернистскими взглядами, течениями, между интегралистами и модернистами в самом католичестве. Именно из-за этого, как высказывается о. Рауш,
«документы II Ватиканского собора отражают его двойственную природу», а «некоторые из них вызывают недоумение»; поскольку они, в итоге, «соединяют воедино традиционные и прогрессивные взгляды»[771].
В той же связи немало и православных авторов, которые, нередко и с преувеличением, утверждают, что: речь идет о приятии «принципиального нового учения о Церкви, Боге, Божественном Откровении и спасении человека, выражающего полное перерождение римо-католичества из еретической христианской веры в новую антихристианскую языческую религию» [sic!]