арцу, арци, арца, из них сохранилась только последняя, остальные утратили окончания, после чего неудобопроизносимое арц превратилось в эрец.
Если мы посмотрим не только на арабский, но и на другие семитские языки, наша догадка подтвердится: во многих из них слово «день» имеет три корневых согласных, и три падежа с соответствующими окончаниями тоже встречаются повсеместно. Выходит, что древнееврейский язык утратил эти общесемитские черты. И даже если предположить, что изначальным языком человечества был не иврит, а прасемитский или даже ностратический язык, что делать с постепенностью изменений?
И тут у студента есть выбор: либо принять лингвистику как науку и попытаться прочитать текст книги Бытия другими глазами, трактуя его не так буквально, либо полностью отказаться от лингвистики. Он может сказать: да, Бог сотворил иврит таким специально, как будто этот язык уже прошел некий этап в своем развитии, но на самом деле никакого развития не было, а языковое разнообразие возникло в один момент необъяснимым образом. А лингвистика – это ересь.
Я бы не стал проводить прямые параллели между развитием языков и вопросом о биологической эволюции: это слишком разные процессы. Но стоит обратить внимание только на одну деталь: три тысячи лет назад не существовало ни современной лингвистики, ни современной биологии, и поэтому нелепо ожидать, чтобы Библия использовала соответствующую терминологию или излагала научные теории двадцать первого века (почему бы тогда не тридцать первого, кстати?).
На самом деле, никакая наука не всесильна. Ученые решительно ничего не могут сказать о происхождении языка: на самой древней стадии, у самого первобытного племени, он уже существует как сложная система. Лингвистика может объяснить, как развиваются языки, но не может сказать нам, почему вообще человек обладает языком и как это началось. Собственно, примерно так же обстоит дело и с появлением жизни.
Может быть, нам стоит признать, что первые главы книги Бытия описывают «детство человечества» не языком современных учебников, а языком поэтических сказаний, на которых только и говорили о таких вещах тысячелетия тому назад? И говорит она не о науке – о вере.
Вера, по библейскому определению, есть «уверенность в невидимом» (Евр. 11:1): не воспринимаешь глазом, не можешь ни вычислить, ни доказать, но принимаешь как нечто самое главное в твоей жизни. А если можешь доказать или вычислить – тогда это уже никакая не вера, а наука! Она, в свою очередь, не задается вопросом «что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?», она ищет наиболее логичные и непротиворечивые объяснения наибольшему количеству наблюдаемых фактов, и делает это с помощью собственного научного метода, где ничего, абсолютно ничего как раз не принимается просто на веру.
Вера говорит об абсолютном и пользуется языком вечных истин, наука – об относительном и временном, и язык ее крайне далек от всеохватности и неизменности. Любая научная теория сознает границы своей применимости и относительность своих выводов. В частности, теория эволюции описывает, строго говоря, происхождение видов и их изменчивость, но она ничего не говорит и не может сказать о происхождении жизни на нашей планете и о том, стоит ли за ней замысел Творца.
При этом наука сама постоянно развивается и изменяется. Научный труд начинает устаревать накануне своего выхода в свет: когда ученый отнес рукопись в типографию, где-то уже были открыты новые факты, которые он не учел, где-то высказаны новые, более логичные объяснения для фактов уже известных и т. д. И каждый, кто будет писать на эту тему дальше, постарается уточнить, дополнить и исправить труды предшественников. Если ученый не говорит: «Все, кто были до меня, в таком-то и таком-то пункте были неправы, а я теперь объясню это лучше и точнее», ему вообще незачем садиться за письменный стол и вставать за университетскую кафедру.
Когда Дарвин высказывал свои предположения о происхождении видов, он не знал множества фактов, известных нам сегодня, – достаточно сказать, что тогда еще не были открыты гены! Еще при жизни его главный труд переиздавался несколько раз, в него вносились очень серьезные поправки, а сегодняшняя «синтетическая теория эволюции» очень многое уточнила и дополнила в первоначальных положениях. Так и автомобиль, на котором мы ездим сегодня, тоже очень сильно отличается от первых образцов, хотя ведет свое происхождение именно от них.
А как будет выглядеть нынешняя наука через сто или тысячу лет? Да может быть, так же смешно, как сегодня выглядят наивные представления людей Античности или Средневековья об окружающем мире. Часть из них, кстати, вошла в святоотеческие творения – почитайте «Шестоднев» Василия Великого, там много совершенно сказочных сюжетов, вроде рассказа о браках гиен с муренами. Просто тогда об окружающем мире знали мало.
И что же наша вера – она должна приспосабливаться к донаучным представлениям того времени? Мы должны вносить в наши учебники биологии эти самые фантастические спаривания? Или, может быть, наша вера должна соответствовать научному уровню двадцать первого века? Тогда в тридцать первом она будет выглядеть так же наивно и смешно, как сегодня – античные описания окружающего мира.
Вера говорит о вечном. Первые главы Бытия – не инструкция по сотворению мира для чайников, а повествование о Том, Кто этот мир сотворил и какие принципы заложил Он в него: упорядоченность, разумность, воспроизводство, а самое главное, главенство человека как высшей цели и венца творения. Современные ученые примерно то же самое называют словами «антропный принцип».
А как же буквальное понимание слов о творении Вселенной за шесть календарных суток, сразу в готовом виде? Видимо, можно понимать их не буквально. Мы многое понимаем в Библии не буквально: Христос называл Себя дверью, лозой, путем и многими иными словами. Или вот еще один пример: Библия повествует о том, как при Иисусе Навине однажды солнце остановилось в небе, чтобы дать израильтянам возможность победить своих врагов, доколе не закончился день.
Предлагаю тем, кто настаивает на строго буквальном понимании каждой страницы Библии, прокомментировать этот отрывок. Нет, не говорите мне, что земной шар на время прекратил свое вращение, причем это произошло для израильтян в индивидуальном порядке, а другие народы этого не заметили. Тут ясно сказано про движение солнца по небу. Так что никакого земного шара, это ересь: земля плоская, а солнце ходит вокруг нее по небесному своду. Так учит Библия.
Да, возражают мне, тут неувязка, но если начать понимать Библию не буквально, мы дойдем до отрицания Воскресения Христова! Дескать, Он тоже «воскрес» в переносном смысле: Его учение бессмертно и проч. Где граница?
Граница для нашей веры давно проведена, и называется эта граница «Символ веры». В нем изложены те основные вероучительные положения, без которых христианин – не христианин. И про воплощение, распятие, воскресение и вознесение Христа там сказано очень ясно. Про Сотворение мира – только то, что Бог его сотворил. Вот, собственно, и ответ.
Впрочем, особенно важен для верующих вопрос о происхождении человека: создан ли наш вид Богом сразу в готовом виде или все же возник в результате мутаций и естественного отбора? Мне всегда казалось это противопоставление ложным: был роман в стихах «Евгений Онегин» сочинен А. С. Пушкиным или он был отпечатан в типографии А. Ф. Смирдина?
Ну вот стоит же на полке книга, она отпечатана типографским способом, а Пушкин, как мы знаем, писал пером и чернилами… И вообще это издание вышло пару десятилетий назад и даже в другой орфографии! Тем более, во времена Пушкина не было Интернета, он никак не мог выложить туда свой текст, а теперь он там есть. Ну точно не Пушкин. Ложная логика, как ни крути!
Но собеседники мои не сдаются: пусть в том, что касается физиологии, человек мало отличается от прочих приматов. Но вот про человеческое сознание разговор особый: у животных его нет. Современные биологи стараются проследить истоки определенных моделей поведения, которые казались нам чисто человеческими. Например, альтруизм, готовность пожертвовать своими интересами, а то и жизнью во имя своей группы или общего дела – разве не противоречит такое поведение теории эволюции? Особь, которая жертвует собой, уже не оставит потомства, значит, ее гены не сохранятся в будущих поколениях. А особь, которая усыновит чужого детеныша, потратит ценные ресурсы не на воспроизводство себе подобных. Эволюция не может поддержать таких качеств, а у людей они есть!
Да, возражают эволюционисты, но популяция, в которой чаще рождаются такие альтруистические особи, имеет куда больше шансов на выживание, чем та, где каждый думает только о себе. Отбор действует, но на уровне популяций. И тут же предсказывают, что и многие другие черты человеческого поведения могут со временем найти убедительное материалистическое объяснение. Упрощенно говоря, раньше люди не знали, почему дети похожи на родителей, а сегодня есть наука генетика; теперь люди не знают, почему они могут слагать стихи или верить в Бога, но скоро и это наука объяснит на пальцах, и уже подбирается к объяснению.
Я мало понимаю в естественных науках, но вот что приходит мне в голову… Допустим, некий инопланетный исследователь высадился бы на нашу Землю до того, как на ней зародилась жизнь. Этот исследователь собрал бы абсолютно все данные о химическом составе нашей планеты, о происходящих физических процессах, он, может быть, находился бы даже в том самом месте, где скоро возникнет живое из неживого (наука до сих пор не знает, как именно это произошло). Смог бы он это угадать и заранее описать? Смог бы он предвидеть, какие животные и растения будут населять планету через сотни миллионов лет?
Едва ли. Как только пока не известным нам образом из неживого получилось живое, оно стало развиваться по своим законам. Да, внутри живого организма проходят физические и химические процессы, там действуют те же законы, что и в неживой природе. Но жизнь не сводится к этим процессам, она должна быть описана с помощью законов биологических, которые сами по себе и