Но исламские банки в разных странах мира прекрасно обходятся. Они не выдают кредитов, а покупают дорогую вещь и продают ее своему клиенту с платежами в рассрочку, ведь Коран не запрещает торговую прибыль. А вместо ипотеки банк покупает жилье и пускает человека жить за определенную арендную плату, а когда она достигает некоторого уровня, жилье переходит в его собственность. Казалось бы, какая разница по сравнению с ипотекой? Вспомним, как не раз в последние годы ипотечные должники вынуждены были продавать свое резко подешевевшее жилье и еще оставались должны банку немалую сумму. С исламским банком такое невозможно, клиент и банк тут делят возможные прибыль или издержки. И это уж не говоря о том, что подобному банку нельзя вкладывать деньги в греховные проекты (продажа порнографии, к примеру), равно как и спекулировать, покупая товар для немедленной перепродажи.
У нас в стране немало предпринимателей или банкиров считают себя православными и регулярно перечисляют деньги «на храм», получая за это церковные ордена, но мне не известен ни один банк, который попробовал бы в своей деятельности руководствоваться ясно выраженными требованиями Писания и Предания. Если бы он существовал и доказал бы свое намерение делом, я не побоялся бы взять в нем кредит… простите, купить у него что-нибудь в рассрочку.
Как жить? На какие базовые ценности опираться? Как принимать стратегические решения, какими тактическими приемами пользоваться? Народ интересуется, от маститых протоиереев до тех самых вечных неофитов. Да и мимо идущие хотели бы знать: что там у нас в церкви, кроме вечных истин и правил поведения?
Православные активисты предлагают на стогнах града свои ответы, притом тактические приемы и технические средства позаимствованы то ли у рекламистов (православным быть выгодно, удобно, престижно), то ли вовсе у хунвейбинов (громи всё неправославное). Но если есть подделка, значит, есть и спрос, значит, существует или может существовать и настоящее. И не стоит ждать, что его нам выдаст некий специально созданный синодальный отдел «по поиску смысла жизни», его мы вольны искать сами для себя и обмениваться по ходу поисков опытом.
И на что же опереться в поисках? Мой ответ будет банальным – на Писание, которое, казалось бы, должно стать центром всей христианской жизни, а на самом деле оно в лучшем случае стоит тихонечко на полке.
Да читаем ли мы Библию даже тогда, когда читаем? Или скорее повторяем привычные цитаты и формулировки, с которыми, как нам кажется, всё нам понятно? Вот только один небольшой пример: «Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: „Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?“ Но Иисус, видя лукавство их, сказал: „Что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать“. Они принесли Ему динарий. И говорит им: „Чье это изображение и надпись?“ Говорят Ему: „кесаревы“. Тогда говорит им: „Итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу“» (Мф. 22:15–20).
Кто же не знает, что кесарю, то есть государству, надо отдавать, что ему полагается, и вообще выполнять его законные требования, доколе они не противны нашей вере. Ну и с Богом, наверное, надо примерно так же – отдать, что положено: пост, посещение богослужений, благотворительный взнос… Не случайно родилось это митьковское: «кесарю – кесарево, а остальное на оттяг». Так ведь, на самом деле, оно и происходит в большинстве случаев, а Богу мало что остается.
А теперь давайте этот текст действительно прочитаем. К Иисусу сообща приступают иродиане и фарисеи, отношения между двумя партиями были примерно такими же, как сегодня между Единой Россий и Яблоком. Это как же надо было достать тех и других, чтобы они согласились увидеть в Нем общего врага и объединиться! И вот они спрашивают, платить ли римскому кесарю эту унизительную подать, один динарий в год, – вроде и сумма ничтожна, но вопрос-то принципиальный.
И невозможно ответить так, чтобы все остались довольны. Скажешь «нельзя» – сдадут римским властям как мятежника, да и иродиане-коллаборанты будут очень недовольны. Скажешь «нет проблем, платите» – оскорбишь этим всех патриотов, а заодно и благочестивых фарисеев. Они, конечно, сами платят, но как-то так незаметно, без фанатизма, с сокрушением сердечным. Да и жалко ведь динарий отдавать! Народ такое тоже не поддержит.
Что делает Иисус? Он полностью переворачивает ситуацию. Просит показать ему самую ходовую монету, динарий, заодно точный размер подати. У Него с собой нет динария, Он как будто вообще его не видел никогда в жизни… а вот у вопрошающих есть, причем наверняка не один. Так-так-так, и что же на этой монете? Изображение человека, что строжайше запрещено Законом, да еще какого человека – римского императора, завоевателя и угнетателя Иудеи! А надпись? Это же вообще кошмар: там император Тиберий называется «верховным понтификом», то есть жрецом языческого культа, и даже «сыном Божественного Августа».
Да разве не жжет такая монета руки пламенных патриотов и благочестивых верующих? Немедленно отдайте, избавьтесь от скверны сей же час, тем более если хозяин требует ее обратно! Трудно пришлось подосланным фарисеям и иродианам: до сих пор они видели в каждом динарии – просто динарий. А теперь они будут помнить, чье там изображение и чья надпись, и ведь у них у каждого далеко не по одной монете.
Требует ли тут Иисус аккуратности в уплате налогов? Запрещает ли брать в руки языческие монеты? Скорее он показывает: вы ставите ловушки этих мелочных «можно – нельзя», но живая жизнь никогда в них полностью не впишется, и при известной ловкости ума в ту же ловушку угодит сам ловец. Хочешь быть таким щепетильным благочестивцем – откажись от римских денег, беги в пустыню питаться акридами. Не по силам? Тогда не привередничай. Задумайся лучше о том, чего от тебя ожидает Бог. Вот это действительно важно! Ты не забыл ли о Нем за всякими ритуальными подробностями, политическими новостями, острыми дискуссиями?
А чего требует Бог, сказано еще у ветхозаветных пророков, более чем на полтысячи лет раньше: «Ибо Я требую милости, а не жертвы, и познание Бога – выше всесожжений!» (Ос. 6:6). Эти слова звучат вполне актуально и в наши дни, когда, словно в древнем Израиле, люди «договариваются с Богом», жертвуя на храм, но не забывают при этом забирать последнее у ближнего своего.
Четыре раза в год, перед каждым многодневным постом, во всех СМИ нам расскажут, что можно и чего нельзя есть в эти дни, но никто не процитирует самых главных слов: «Вот какой пост Я избрал: разбей оковы неправды, сними ярмо угнетения, измученных отпусти на волю, уничтожь всякое ярмо! Раздели с голодным свой хлеб, нищего странника введи в свой дом, а увидишь нагого – одень его… И вот тогда позовешь, и Господь ответит, ты возопишь, и Он отзовется: „Я здесь!“ – когда не останется у тебя тяжкого ярма, надменного пальца и языка злого; когда разделишь своё с голодным, когда насытишь страждущую душу. Тогда свет твой засияет во тьме, мрак твой обратится в полдень» (Ис. 58:6–10).
Библия, как видим, очень неудобный текст. Поэтому намного проще сделать вид, что с ней мы уже целиком и полностью разобрались, думать о ней не стоит – надо теперь отражать происки врагов, бороться за принятие нужных законов, наращивать экономическое могущество… и так последовательно поддаваться всем искушениям, которые Христос отверг в пустыне: искать себе побольше хлебов, славы всех царств мира и общенародного признания заслуг.
Нам, христианам всех конфессий, профессий и убеждений, на самом деле предстоит открыть Библию и прочесть – не потому, что от нас этого кто-то требует, как от Тома Сойера в воскресной школе, а потому, что именно к ней естественно обращаться христианам в поисках ответов на актуальные вопросы. Часть этих ответов мы найдем в готовом виде (как в словах Исайи о посте), но гораздо чаще придется столкнуться с ситуацией, когда Библия помогает расставить приоритеты и правильно сформулировать вопросы (как в случае с динарием), но ответы придется искать самостоятельно и многие решения будут вовсе не очевидными. Впрочем, не мы первые, есть, на чей опыт опереться, и это не только германские христианские демократы, но и Святые Отцы. То, что мы привычно называем Преданием, и есть опыт прочтения Писания христианами прошлых веков, опыт жизни по нему. Условия изменились, базовые ценности – нет.
В конце концов, христианство стало главной религией Римской империи не потому, что апостолов было много, или что на их стороне были бюрократия и репрессивный аппарат, или что они выражали чаяния широких народных масс. Нет, они смогли предложить людям нечто очень для них важное и ценное – и сделать это на понятном языке.
Чтобы прервать дурную метафизику вечного возвращения, стоит вернуться к Библии. Именно там впервые было сказано слово «Исход».
27. Традиционные ценности и немного кальвинизма
Хотя церковь в мистическом смысле – тело Христово, но в социологическом плане она – плоть от плоти нашего общества, происходящего из СССР. Причем, что естественно, она остается одной из самых консервативных частей этого общества. Это не хорошо и не плохо, это естественно.
Советское общество отличалось от западного, помимо прочего, полным отсутствием слышимого диалога по общественно значимым вопросам. Власть объявляла народу свою волю, народ на собраниях поддерживал и одобрял, на кухнях ругал или не обращал внимания, но понять, что на самом деле происходит, было трудно.
Самой же большой загадкой в СССР было – чего на самом деле хочет власть? Понятно, что и в Политбюро были разные идеи и дискуссии, что, к примеру, Косыгин был умеренным реформатором-экономистом, а Суслов – сторонником жесткой идеологической линии. Но народ, как и западные политологи, мог догадываться о соотношении сил по косвенным признакам вроде расстановки фигур на Мавзолее и высоте, на которую поднималась ладонь Брежнева, приветствующего первомайскую демонстрацию.