Звери сцепились в смертельной схватке. Волк был силён, но против медведя у него не было шансов. Эрлеберт хотел помочь волку, но коротким клинком это было трудно сделать, к тому же он не привык работать в одной команде с волками, которые, кстати, никогда не нападают на медведей, так что принц совсем растерялся.
Про своих товарищей он совершенно забыл, но тут услышал у себя за спиной страшный человеческий крик. Обернувшись, он увидел, что в спину Робера вцепилась крупная рысь, видимо, прыгнувшая на него с дерева. Он рванул было на помощь, но она уже не требовалась. Оказавшийся по близости Аслан зарубил рысь точным взмахом сабли. Обернувшись к схватке медведя и волка, принц увидел, что и здесь уже всё кончено. Медведь лежал на снегу с длинной рогатиной в спине. Волк с окровавленной мордой тяжёло дышал и преданными глазами смотрел на человека, одетого в звериные шкуры. Человек вытащил из медведя рогатину, недружелюбно глянул на принца и сухо сказал: «Следуйте за мной».
Когда Робер поравнялся с принцем, тот спросил:
– Ты как? Идти можешь?
– Могу. Раны пустяковые. Эта дикая кошка не успела на мне толком порезвиться, спасибо Аслану.
Аслан, который шёл рядом, лишь криво усмехнулся, как бы не принимая благодарности. За всё их путешествие он сказал не больше десятка самых необходимых слов, не желая ни с кем общаться, и к нему никто не лез. Лишь изредка Аслан перешёптывался со своих слугой Хасаном, суровым, поседевшим в сражениях воином. Шёпот Хасана казался рыцарям змеиным шипением, чтобы старый мусульманин говорил на человеческом языке, никто не слышал.
Теперь они все молча шли за своим спасителем, фигура которого маячила где-то впереди, потому что он шёл гораздо быстрее. Путники страшно запыхались, но и разогрелись, замерзать уже никто не собирался. Шли они совсем недолго, вскоре увидев небольшой деревянный дом, в котором уже скрылся хозяин. Шагнув в дом, они оказались в сумрачной тесной комнатушке, половину которой занимало странное сооружение из кирпича. В комнате было теплее, чем на улице, но не на много. «Сейчас печку затоплю, станет тепло», – сказал хозяин и побросал немного дров в небольшое отверстие в кирпичном сооружении. Быстро разведя огонь, он закрыл отверстие и буркнул: «Грейтесь пока. Схожу за медвежатиной. Не хочу тратить на вас свои припасы». Хозяин исчез, путники постарались разместиться в домике, хотя это оказалось нелегко, настолько здесь было тесно.
Вскоре вернулся хозяин с большим куском медвежьего мяса. Разделав мясо, он разложил его по чугункам и рассовал куда-то в странное сооружение, которое он называл печкой. Потом подбросил в печку дров и присел у печки на маленькую скамеечку. Некоторое время он не говорил ни слова. Гости тоже не решались заговорить. В комнате постепенно теплело и темнело. Хозяин, наконец, встал, зажёг лучину и заговорил:
– Из-за вас мне пришлось убить медведя.
– Медведь хотел убить нас, – спокойно заметил Эрлеберт.
– Вы потревожили его зимний покой и, по медвежьим представлениям, вполне заслужили смерть.
– Но раз уж вы нас спасли, значит, ваши представления всё же отличаются от медвежьих.
– Да… Во мне всё ещё слишком много человеческого. Самому противно. Зачем вы пришли в мой лес?
– Мы не имели такого намерения, нас занесло сюда случайно. Мы ищем золото драконов, которое должно быть где-то здесь неподалёку.
– Ну да, конечно… Чем ещё может заинтересоваться человеческое отродье, кроме золота? А вы когда-нибудь пытались есть золото? Или одеваться в золото? А, может быть, когда-нибудь золото согрело вас в холод? Вы помешаны на золоте, вы одержимы жёлтым дьяволом. Если ты голоден, пойди и убей зверя, который тоже может убить тебя и съесть, так что всё по-честному. Ешь грибы, орехи, ягоды, в лесу полно еды. Сними со зверя шкуру и сшей себе одежду. Возьми топор и сруби дом. Что ещё нужно человеку? Зачем ему золото? Вы просто помешанные.
– Будем исходить из того, что ты ничего не знаешь о нас, так же, как и мы о тебе.
– Это само собой… В лесу есть старая традиция: человек должен спасти человека. Я исполнил эту традицию, хотя и не вижу в ней никакого смысла. Если бы меня не оказалось рядом, и звери разорвали бы вас на части, я пожалел бы об этом гораздо меньше, чем о бессмысленно убитом медведе. Его шкура сейчас не нужна мне, мясо вы же и сожрёте. Да ещё и рысь убили. До неё я и сам добрался бы, но своей дурацкой саблей вы испортили шкуру, а мясо рыси не съедобно. Вы не нужны в лесу, лес должен был вас поглотить, жаль у меня сработали человеческие привычки. Значит так. Сейчас поедим, переночуете здесь у меня, отогреетесь, а утром – выматывайтесь.
– Но в нашей одежде мы в вашем лесу через час замерзнем.
– Я покажу вам, в каком направлении идти, чтобы за час покинуть мой лес. Там другой мир, другие времена года. Я туда не лезу, и оттуда ко мне тоже не ходят. Но там точно теплее. У меня климат суровый, хотя мне нравится. Вам ещё повезло, что сейчас морозов нет, март уже.
– Какой март? В марте вишни цветут.
– Это где-то там у вас, а здесь вишни вообще не растут. Здесь март вот такой.
Эрлеберт напряг зрение, пытаясь рассмотреть охотника в тусклом свете лучины. Лицо его заросло бородой чуть ли не до глаз, края бороды были грубо и неровно обрезаны. Глаза были очень колючие, но не злые. Совсем не злые глаза.
– Значит вы живёте в этом лесу совершенно один?
– А зачем мне кто-то ещё? Лес – это такой мир, в котором никогда не будет скучно. Я здесь каждое дерево знаю, каждый муравейник, каждую тропинку. Зверья здесь полно. Они бы меня сожрали, да не могут. А я без смысла их никогда не убиваю. Я так же понятен лесному зверью, как и любой хищник. Я – один из них, они меня принимают.
– И даже служат тебе?
– Это ты про волка? Нет, волки мне не служат, а Серый – ручной. Мой волк. Я его крохотным волчонком подобрал. Кормил мясом. Потом бил. Кормил и бил. Он понял, что я для него полезен и страшен. Решил жить со мной. Подчиняется и уважает. Волк – не собака, он к человеку не привязан. Но я чувствую волчью душу, она мне ближе и понятнее, чем собачья, а Серый чувствует, что у меня тоже душа волчья. Он мне дороже любого человека. Люди – народ мудрёный, путанный, а зверь прост. И лес тоже прост. А город сложен. Мне уже и не понять, как вы там живёте в своих городах.
– Да, мы городские. Нам лес кажется слишком сложным.
– В лесу очень много всего, поэтому можно сказать, что лес сложен. Но здесь правила простые. С непривычки, конечно, одуреть можно, но если эти правила один раз понять, то сложностей уже не будет. А город можно хоть семь раз понять, и всё равно не будешь знать, на что наткнёшься. Потому что в городе всё ненастоящее, выдуманное, извращённое. А в лесу всё настоящее, такое, какое оно и должно быть по законам жизни.
– Но это законы, данные зверью. А ты человек.
– Всё ещё человек, иначе с вами не говорил бы. Но уже не только человек. Я самый сильный зверь в своём лесу. Я – часть леса.
Глава IX Чертог Одина
Они выбрались туда, где было гораздо теплее, снег уже не лежал здесь сплошным ковром, хотя по-прежнему было холодновато, но это был уже вполне привычный для них холод, от которого их утеплённые плащи нормально защищали. Леса больше не было, они брели по каменистой равнине, покрытой пожухлой травой. Низкое небо в серых тучах казалось похожим на потолок. Их окутал унылый полумрак, никто не радовался тому, что они выбрались из смертоносных снегов. Здесь, казалось, вообще невозможно радоваться.
Через некоторое время они заметили на холме проблески каких-то мутных огоньков. Приблизившись, увидели большой деревянный дом, больше напоминающий бессмысленно высокий загон для скота. В крохотных окошечках тускло мерцал свет, видимо там горели факелы. Из дома доносились громкие пьяные голоса, там горланили песни, если это можно было назвать песнями. Они бесконечно выкрикивали одну фразу: «Сто черепов расколол Рагнар в битвах кровавых». Видимо, всё никак не могли до конца насладиться волнующим смыслом этих слов. Потом начала раздаваться другая фраза: «Сигурд сто животов вспорол в схватках жестоких». Потом эти фразы начали звучать одновременно и беспорядочно, певцы всё никак не могли добраться до продолжения песни, а, может быть, никакого продолжения и не было.
– Судя по словам возвышенных гимнов, которые мы слышим, здесь пируют викинги, – усмехнулся Робер.
– Видимо, так, – кивнул Эрлеберт. – Зайдём?
– Что мы хотим узнать от пьяных викингов? О золоте драконов у них лучше не спрашивать.
– Важно не только золото драконов. Есть причины, по которым мы должны увидеть всё, что здесь можно увидеть.
Эрлеберт решительным шагом направился ко входу в дом, остальные последовали за ним. Их взорам открылось зрелище такого непотребства, какое редко кому доводилось увидеть трезвыми глазами. За длинным дощатым столом сидели викинги в полном боевом снаряжении, только без шлемов. В руках у каждого был рог, заменявший кубок. Они почти непрерывно пили, их варварские сосуды, видимо, как-то сами по себе наполнялись. Многие тут же блевали на стол, частенько попадая в большие серебряные блюда с кусками мяса, другие не обращая на это внимания, брали мясо руками и запихивали себе в рот. Стоял почти невыносимый смрад из перемешанных запахов блевотины, прокисшего пива и давно немытых тел. Глаза викингов были совершенно бессмысленны, как у мертвецов, бороды нечёсаны, одежда грязная до такой степени, что в обычной жизни ею побрезговал бы последний нищий.
Один из викингов заметил гостей и заорал: «Франки!». В его мутных глазах появился проблеск смысла. Все сразу же вскочили из-за стола, похватав мечи и топоры, и тут же набросились на «франков» мгновенно выхвативших мечи. Викингов было раза в три побольше, чем гостей и атаковали они так яростно, как будто вовсе не были пьяны. Впрочем, мощные удары викингов, были слишком бесхитростны для того, чтобы поразить опытного мечника. Рыцари и сержанты, парируя удары и уворачиваясь, понемногу отступали, атаковать этих дикарей не было совсем никакого смысла, не только потому что они обладали тройным численным превосходством, но и потому что победа над ними была ни за чем не нужна.