, что я должен был сильно нагибаться, но ведущую в правильном направлении. Вскоре дорога стала лучше, и я смог продвигаться быстрее. Наконец я выехал на открытую поляну.
Петру я вначале не увидел. Мое внимание сразу привлек ее пони. Он лежал на дальнем конце прогалины с разорванным горлом. Над пони склонилось существо, наиболее отклонившееся из всех виденных мной. Оно вырывало куски мяса, и было столь поглощено едой, что не услышало моего приближения.
Зверь был красно-коричневого цвета с желтыми и темно-коричневыми пятнами. Его огромные, заканчивающиеся подушечками лапы, были усеяны клочками шерсти, передние лапы были окровавлены и заканчивались длинными когтями. Шерсть свисала и с хвоста, поэтому он был похож на длинное перо. Морда у животного была круглая, глаза - как два желтых стекла. Уши, широко расставленные, свисали, нос был вздернут. Два больших резца выступали из верхней челюсти, и зверь использовал их так же, как и когти, разрывая тушу.
Я начал снимать ружье со спины. Это мое движение привлекло внимание зверя. Он повернул голову и застыл, глядя прямо на меня. Кровь покрывала нижнюю часть его морды. Подняв хвост, зверь начал размахивать им из стороны в сторону. Я снял ружье и готов был выстрелить, когда стрела пробила горло зверя. Он подскочил, перевернулся в воздухе и опустился на все четыре лапы, все еще глядя на меня своими желтыми зрачками. Моя лошадь испуганно подала назад. От неожиданного толчка я выстрелил в воздух, но прежде, чем животное прыгнуло, в него попало еще две стрелы. Одна в затылок, другая в заднюю часть тела. Еще мгновение зверь стоял, потом упал мертвым.
Справа от меня на прогалину вышла Розалинда, держа лук в руке. С противоположной стороны появился Майкл со стрелой наготове. Он следил за животным, опасаясь его нападения. Хотя мы теперь были совсем рядом друг с другом, зов все еще продолжал оглушать нас.
- Где она? - Спросила Розалинда вслух.
Мы осмотрелись и увидели на молодом дереве, в двадцати футах от земли, маленькую фигурку. Она сидела на развилке и обеими руками держалась за ствол. Розалинда подбежала к дереву и сказала, что можно спускаться. Петра продолжала держаться за ствол, она казалась неспособной понять, что ей говорят. Я спешился, залез на дерево и спустил девочку, а Розалинда подхватила ее. Затем она посадила девочку в седло перед собой и постаралась успокоить, но Петра взглянула на своего пони, и отчаяние ее возросло.
- Надо остановить ее, - сказала Розалинда, - она соберет здесь нас всех.
Майкл, убедившись, что зверь действительно мертв, присоединился к нам. Он с беспокойством смотрел на Петру.
- Она не понимает, что она делает. Это что-то вроде крика испуга. Лучше бы она и в самом деле кричала. Уедем, чтобы она не видела пони.
Розалинда отъехала, поляну заслонили кусты, и Майкл заговорил с Петрой, стараясь отвлечь ее. Она, казалось, не понимала, и ее отчаянный беззвучный крик не ослабевал.
- Может, мы попробуем передать ей мысль одновременно? - Предложил я. - Что-нибудь успокоительное, дружеское, облегчающее. Готовы?
Мы старались в течение пятнадцати секунд. В отчаянном вопле вначале был перерыв, и резкий, потом она вновь отгородила нас друг от друга.
- Все, - сказала Розалинда и прекратила внушение.
Я с беспокойством смотрел на Петру. Ее зов несколько изменился, острота тревоги уменьшилась, но смущение и горе все еще были сильны. Она начала плакать. Розалинда взяла ее на руки и прижала к себе.
- Пусть поплачет, это успокоит ее, - посоветовал Майкл.
Мы ждали, когда она успокоится, когда случилось то, чего я опасался. Из-за дерева верхом на лошади показалась Рэчел, немного позже подъехал юноша. Я никогда его не видел раньше, но знал, что это Марк.
Раньше мы никогда не собирались вместе. Мы знали, что это небезопасно. Было ясно, что остальные две девушки в пути. Скоро они присоединятся к нам, и мы соберемся все, хотя еще раньше решили, что такого быть не должно.
Мы словами объяснили приехавшим, что случилось, и посоветовали им уехать как можно быстрее, чтобы нас никто не видел вместе. Марк, Майкл и Рэчел должны были уехать, а мы с Розалиндой остаться с Петрой и успокоить ее.
Все согласились с нами и сразу же разъехались в разные стороны.
Мы же старались успокоить Петру, но все было безуспешно.
Минут через десять появились, прокладывая свой путь через кустарник, две девушки: Салли и Кэтрин. Они тоже были с луками наготове. Мы надеялись, что кто-нибудь из уехавших встретит их и повернет обратно, но, очевидно, они ехали разными дорогами.
Девушки подъехали ближе, недоверчиво глядя на Петру.
Мы объяснили им все словами и также посоветовали уехать. Они уже поворачивали лошадей, когда из-за деревьев на прогалину выехал на гнедой кобыле большого роста человек.
Он остановил лошадь и уставился на нас.
- Что здесь происходит? - Спросил он.
Он был мне незнаком. Я потребовал у него то, что обычно требуют у незнакомцев… Он нетерпеливо протянул мне удостоверение с отметкой текущего года. Было ясно, что никто из нас не находится вне закона.
- Что это значит? - Вновь спросил он.
Мне очень хотелось сказать, что это не его дело, но я решил, что в данных обстоятельствах лучше действовать тактично. Я объяснил ему, что на пони моей сестры напал зверь, мы услышали ее крики. На его лице ничего не отразилось. Он продолжал смотреть на меня, а потом повернулся и принялся рассматривать Салли и Кэтрин.
- Возможно, но что вас двоих привело в такой спешке сюда? - Спросил он сестер.
- Мы услышали крики ребенка, - сказала Салли.
- Я был рядом и не слышал никаких криков, - возразил он.
Салли и Кэтрин посмотрели друг на друга. Салли пожала плечами.
- Но мы слышали, - коротко сказала она.
Видимо, следовало вмешаться мне.
- Я думал, что все на милю вокруг слышат ее, - сказал я. - Пони тоже кричал, бедный маленький пони.
Я провел его за кусты и показал растерзанного пони и мертвого зверя. Он удивленно глядел, как бы не веря своим глазам, но все еще не успокоился. Он захотел теперь увидеть удостоверения Розалинды и Петры.
- Зачем это? - В свою очередь спросил я.
- Разве вы не знаете, что окраины засылают своих шпионов? - Ответил он.
- Нет, не знаю, - ответил я. - Но разве мы похожи на людей окраин?
Он игнорировал мой вопрос.
- Да, посылают. И есть указание следить за ними. У нас
в жизни много беспокойств, и чем скорее мы очистим от них леса, тем будет лучше.
Он все еще казался неудовлетворенным. Взглянув на пони еще раз, он сказал Салли:
- Этот пони уже, по крайней мере, полчаса не может кричать. Как вы вдвоем смогли направиться прямо к этому месту?
Глаза Салли стали немного шире.
- Что ж, отсюда доносились крики, а когда мы подъехали ближе, то услышали, как плачет девочка, - просто сказала она.
- Вы хорошо сделали, - заметил я, - вы бы спасли девочке жизнь, если бы не находились дальше, чем мы. Теперь все кончено, и, к счастью, она не ранена. Но она сильно напугана, и я хочу отвезти ее домой. Спасибо вам всем за то, что вы хотели помочь.
Девушки поняли. Они поздравили нас со спасением Петры, выразили надежду, что она скоро придет в себя, и приготовились уезжать. Мужчина задержался. Он все еще казался неудовлетворенным и удивленным. Но сделать ничего не мог. Он окинул нас троих долгим взглядом, подождал, не скажем ли мы еще что-нибудь, но мы молчали. Тогда он посоветовал нам держаться подальше от леса и ускакал вслед за девушками. Мы следили, как он исчезает за деревьями.
- Кто это? - Встревожено спросила Розалинда.
Я мог ей только ответить, что по удостоверению его имя
Джером Скиннер. Мне он не был знаком, и, очевидно, наши имена тоже ничего не говорили ему. Я мог бы спросить Салли, но Петра все еще мешала нам обмениваться мыслями. Я испытывал незнакомое, приглушенное чувство одиночества. И оно было так неприятно, что я поразился силе страсти Энн, заставившей ее закрыть перед нами свой мозг на долгие месяцы.
Розалинда все еще обнимала Петру. Я снял с мертвого пони седло и упряжь, выдернул из тела зверя стрелы, и мы направились к дому.
Когда я принес Петру домой, ее уложили в постель. После полудня и в течение всего вечера она продолжала издавать беззвучный крик горя, но к десяти часам вечера он стал ослабевать, и вскоре совсем прекратился.
- Слава богу, она, наконец, уснула, - сообщили мы друг другу.
- Кто этот Скиннер? - Одновременно и с беспокойством спросили мы с Розалиндой у девушек.
Ответила Салли:
- Он здесь недавно. Его знает мой отец. У него ферма на границе с лесом, недалеко от того места, где мы встретились. К несчастью, он заметил нас и, конечно, удивился, почему это мы сломя голову скачем в лес.
- Он показался очень подозрительным. А почему? - Спросила Розалинда. - Может, он что-нибудь знает о передаче мысли? Я не думала, что кто-нибудь из них знает.
- Он не может ни воспринимать, ни посылать мысли, я только что пыталась связаться с ним, - ответила Салли.
Донесся вопрос Майкла о том, что произошло после его отъезда. Мы все объяснили. Он заметил:
- Некоторые из них думают, что какая-то передача мыслей возможна, но представляют это себе крайне примитивно - что-то вроде передачи смутного чувства или представления. Они называют это телепатией, те, что верят в нее. Большинство из них и в телепатию не верят.
- Считают ли они ее отклонением, если верят в ее существование? - Спросил я.
- Трудно сказать. Я даже не знаю, ставился ли этот вопрос вообще. Рассуждая же академически, можно сказать, что если бог способен читать мысли людей, то и правильное подобие бога тоже должно быть на это способно. Можно утверждать, что это свойство временно утрачено людьми после Наказания, но я не рискнул бы выставлять этот аргумент в свою защиту на суде.
- Этот человек что-то заподозрил, - сказала ему Розалинда. - Еще кого-нибудь из нас расспрашивали?