„Почтите Сына, чтобы Он не прогневался“. В книге пророка Исаии (63:9-10) также есть упоминание всех трех сущностей: Бог, Ангел Лица Его и Святый Дух Его. Об этом же Ангеле Лица Его говорится в Исх. 23:20-21: „Вот, Я посылаю пред тобою Ангела (Моего) хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил (тебе). Блюди себя пред Лицом Его и слушай гласа Его; не упорствуй против Него, потому что Он не простит греха вашего“.
Русский писатель Сергеенко как-то говорил мне, что троичность есть формула всего существующего: „Возьмите, — говорил он, — этот карандаш. В нем заключается известная идея, материя, ее воплощающая, и сила, ее воплотившая“.
3. „Но как же Бог может воплотиться в человеке? Как бесконечное может вместиться в конечном?“ — возражают далее евреи, имея в виду учение о Богочеловечности Христа. „Разве невидимый Бог может иметь видимый образ? И как Бог может иметь Сына?“ Однако именно это откровение выражено в упомянутом 2-м псалме, где Бог говорит о Мессии: „Ты — Сын Мой“.
И именно потому, что Бог невидим, Он должен был воплотиться, чтобы стать видимым и досягаемым. Вот что сказано о Христе в Евангелии: „Слово (Бог) стало плотью,.. и мы видели славу Его“; „Бога не видел никто никогда. Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил“ (Ин. 1:14,18).
И об этом же Боговоплощении говорится у пророка Исаии, в 9 главе: „Младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог Крепкий, Отец Вечности, Князь мира“.
Это место также является мессианским согласно древнему Таргуму Ионатана.
Один мой знакомый, молодой еврей, читая это место, остановился в недоумении. И понятно: он встретился здесь с тем же непостижимым фактом, который осуществился в Новом Завете, — воплощение вечного во временном, Отца вечности в Младенце вифлеемском. „Но ведь это же Слово Божие, — думал мой друг, — как же мне в Него не верить? Однако это так непонятно, это невозможно4? Но вот он стал читать дальше: „Ревность Господа Саваофа соделает это“ (ст. 7). И вдруг мрак его души озарился светом веры, той веры, которая так знакома подлинному израильтянину: „Ревность Господа Саваофа“. Тогда все возможно. Если выступает та всемогущая Сила, Которая сотворила вселенную, Которая провела еврейский народ некогда через море и пустыню, тогда все возможно. И он уверовал, а затем стал свидетелем Христа перед другими.
Здесь подтверждается Слово Божие, сказанное через Исаию в 55-й главе, тоже пророчествующее о Мессии: „Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших“.
Бог, чтобы быть доступным людям, стал Человеком; Христос и есть Бог, „переведенный“, так сказать, на человеческий язык. И как всегда — чудо и здесь происходит „не помимо, не против, а сверх природы“ (non contra, non praeter, sed supra naturam). Говоря кратко, во всем учении Христа вы не найдете никаких противоречий ни с разумом человека вообще, ни с идеями и законами Ветхого Завета в частности: Новый Завет не против, но выше того и другого.
В конце концов, единственное противоречие, которое мы находим при чтении Библии, — это противоречие между нею и человеком, вызванное грехом последнего. Оно-то и привело к протесту против Христа со стороны книжников и фарисеев; но в гордом ослеплении они не заметили, что уже давно пошли против чистых откровений Ветхого Завета, приспособив его к своим человеческим слабостям и вожделениям, заменив заповедь Божию преданиями человеческими. Этому-то искаженному, талмудистскому, толкованию Торы действительно противоречило учение Христа, но не меньше этим человеческим преданиям противоречила и сама Тора.
Не желая сознаться в своей неправде, книжники и фарисеи стали обвинять в ней Христа; даже силу Божию, которая проявлялась в Его чудесах, они называли силою злого духа, впадая, таким образом, в непростительный грех хулы на Духа Святого.
Они говорили о Нем: „бес в Тебе“, но поистине сами были во власти тьмы. Пятна на солнце оказываются подчас пятнами лишь на стеклах наших очков.
Сам же Христос стоял перед нами с Божественно чистой совестью и говорил: „Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?“ (Ин. 8:46).
И когда язычник Пилат вывел Христа к озлобленной толпе, требовавшей Его распятия по наговору книжников и фарисеев, то сказал о Нем: „Я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!“ (Ин. 19:4,5).
И Пилат, и разбойник, висевший рядом с Иисусом на кресте, и римский воин, стоявший у креста, признали Его безвинность и святость. Народная совесть была на Его стороне, она не раз приветствовала Его кликами „осанна“: когда Он на осле входил в Иерусалим, согласно пророчеству Захарии (9:9); после Его смерти на кресте, „весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь“ (Лк. 23:48).
Итак, Его осудили несправедливо. Чтобы привлечь народ на свою сторону, обвинители бросили толпе ложные слухи о Его учении, первосвященники привлекли лжесвидетелей, Пилату намекнули на политическую подоплеку, содержавшуюся в словах „Царь Иудейский“, а некоторым внушили страх за отечество („придут римляне и овладеют нами“).
Основные причины отвержения Христа
„Почему вы не верите в Иисуса Христа? — спросил я одну еврейскую девушку в Луцке. — Вы не можете верить или не хотите верить?“ — „Ну, конечно, я не могу верить, — ответила она, — нам с детства рассказывали жизнеописание Иисуса „Толдот Иешу“, где говорится, что Иисус — обманщик и совратитель с пути истины“. — „В такого Мессию, конечно, и мы не могли бы верить, — сказал я, — но в Евангелии дано историческое свидетельство, написанное Его учениками, и оно дает нам образ великого Учителя истины и совершенного Праведника“. — „Да, в такого Мессию я могла бы верить“, — ответила девушка, и выразила готовность познакомиться с Евангелием.
Многие евреи, подобно этой простой девушке, не верят в Христа по неведению. У них есть готовность веры, но нет знания.
Почему же не верят в Христа образованные евреи, уже знающие Евангелие? Вот перед нами книга еврейского ученого, профессора Иерусалимского университета И. Кляузнера „Иешу Ганоцри“ („Иисус из Назарета“). Она ярко отражает образ мыслей еврейской интеллигенции. Автор хорошо знаком с Евангелием. В своем обширном произведении он доказывает, что упомянутый трактат „Толдот Иешу“ не имеет никакой исторической ценности, а представляет лишь злостную выдумку, сочиненную не раньше V века по Р.Х. в ответ „христианам“, преследовавшим евреев. В противоположность крайним рационалистам нашего времени, автор подтверждает на основании древней еврейской талмудической литературы факт исторического существования Христа. Автор признает Христа великим еврейским учителем этики. Он не разделяет традиции фанатической, запрещавшей даже произносить имя Иисуса, и рекомендует Евангелие как древнейший и лучший первоисточник для ознакомления с учением Христа, и как лучшую книгу по вопросам этики. Распятие Христа он считает несправедливым, „хотя и соответствующим юстиции того времени“.
Однако и он не верит в Христа как в Мессию и Сына Божия. Хотя Евангелие в словах и делах Иисуса ясно свидетельствует в пользу этой веры, автор все эти свидетельства отвергает, по своему глубокому убеждению, во имя науки и иудейской религии. Однако при вдумчивом исследовании этой книги мы видим, что в основных философских выводах предлагаются недоказанные, произвольные суждения либеральных „христианских“ богословов или личные, отнюдь необоснованные мнения автора. Сам образ Христа дается в этой книге не таким, какой Он есть, как Он изображен в Евангелии, но субъективно искажается до такой степени, что и мы, христиане, не могли бы верить в такого Мессию, несовершенного ни в слове, ни в деле, хотя бы умершего и воскресшего.
Без всяких доказательств автор отрицает рождение Христа в Вифлееме. Путем натянутых, неубедительных доводов он утверждает, вопреки ясному свидетельству Евангелия, что Иоанн Креститель не признал Христа Мессией.
Автор крайне субъективно, урезывая „методом ножниц“ Евангелие, показывает следующее. Слова Христа, сказанные Им на кресте: „Отче, прости им, ибо не знают, что делают“, — по мнению профессора Кляузнера, не были сказаны вовсе, ибо они „для Иисуса немыслимы при столь страшных обстоятельствах“. Чудеса Христа, в том числе чудо Его воскресения, он отрицает без всяких доказательств.
Словом, он отвергает все, что подтверждает сверхъестественное, мессианское достоинство Христа.
В начале книги автор обещает изложить жизнь Христа чисто научно, и книга действительно содержит много ценного научного материала. Однако в голословном отрицании чуда эта научность отсутствует. „Почему Вы считаете чудо воскресения Христа легендой?“ — спросил я профессора. „Потому что я вообще не верю в сверхъестественное. Точно так же я отрицаю чудеса нашей Библии“, — ответил он.
Итак, основная причина непризнания Евангелия в этой книге заключается в том, что автор вообще отвергает чудеса, как чудеса Библии (т. е. своей же иудейской религии), так и чудеса Евангелия. В своей критике Евангелия он ссылается на науку и на религию иудейства, но в действительности, к сожалению, обнаруживает в своих конечных выводах отсутствие как объективного научного метода, так и верности подлинному, библейскому иудейству.
Согласно данным теории познания (гносеологии), наука отнюдь не отрицает сверхъестественного (трансцендентного), но даже приводит к необходимости его.9 Поэтому-то такие гении науки, как Паскаль, Ньютон, Пирогов, Владимир Соловьев, признавали сверхъестественное, а именно: чудеса Ветхого и Нового Заветов.
А с другой стороны, подлинное иудейство, конечно, исповедует веру в чудо, ибо оно основано на Библии — откровении о живом Боге, „творящем чудеса“ (Пс. 56:15).
Эта книга10 характерно выявляет неверие еврейского интеллигента и показывает, что он отвергает чудеса Евангелия не потому, что остается иудеем, а потому, что перестает быть им, в подлинном