призрак его покойной жены?
– Ух, не напоминай! – захохотала Виктория. – Изо рта у него несло тухлой рыбой.
– Фи-и! – хором воскликнули Дженни и Лакшми.
– Я так рада за тебя, – проговорила Лакшми, обнимая Дженни.
– Э-э-э… о чем это ты? – уточнила та, вдруг занервничав из-за того, что жена сестры узнала про ее беременность. Секреты разводить, конечно, абсурд, но делиться пока ни с кем не хотелось. Может, она наконец решится завтра утром, когда ее родители приедут на завтрак.
– Ну… обо всем этом. О доме, о фитнес-студии. Я знаю, сколько труда, сколько нервов нужно, чтобы начать новую жизнь, чтобы открыть свое дело. Но ты прекрасно справляешься. Я моложе тебя, поэтому, наверное, прозвучит нелепо, но… я горжусь тобой.
– Ты права, звучит нелепо, – подтвердила Виктория, целуя жену в щеку.
– А тебя не спрашивают, – пошутила Лакшми.
– Спасибо! – Дженни обняла сначала ее, потом старшую сестру. Виктория обняла Дженни и Лакшми. Вокруг шумели гости, но на миг три девушки забыли об их присутствии. – Лакшми, я с удовольствием посоветовалась бы с тобой о том, как открыть свое дело. Давай пересечемся в Нью-Йорке, когда я в следующий раз выберусь, и сходим на ланч.
– Я с удовольствием! Заодно за спиной у Виктории косточки ей перемоем.
– Ах, как смешно! – улыбнулась Виктория.
– Ну а Том как со всем справляется? – поинтересовалась Лакшми у Дженни.
– По-моему, очень неплохо. – Дженни огляделась по сторонам, но мужа не увидела. – Том много времени проводит в подвале… Хочет устроить там изостудию, для него это важно. Я под ногами не путаюсь. В подвале бардак, зачем мне туда лезть? Я очень рада, что у него на новой работе получается… Если честно, я очень беспокоилась об этом.
– Я тоже, – вставила Виктория, без всяких шуточек.
– Надеюсь, он живопись свою не забросит. Она – часть его души, ее терять нельзя.
– Давайте разыщем этого придурка! – сказала Виктория, и Дженни ей улыбнулась. Виктория не скрывала, что не считает Тома «сто́ящим», но, похоже, ситуация менялась, что очень радовало Дженни.
Девушки разорвали живую смеющуюся цепочку и отправились на кухню, где до сих пор горел свет. В тот момент Дженни почувствовала крепкую связь с Викторией, Лакшми и Томом. Жаль, что он сейчас не с ними! К счастью, Том обнаружился на кухне.
– …не было выбора! – вещал он целой ватаге незнакомых людей, одной рукой обняв Кевина за плечо. Горящие глаза, широкая улыбка – на вечеринках ничего подобного Дженни не видела. – Мне пришлось вылить ему на голову шоколадное молоко.
Гости захохотали, когда Том перевернул пустую бутылку из-под пива над головой лучшего друга, изображая проделку многолетней давности. Дженни слышала эту историю миллион раз, но в таком эмоциональном исполнении – никогда. Гости реагировали с нереальной чуткостью, Дженни сама не могла отвести глаз от мужа. Казалось, харизму он источает волнами. На голову Кевину упала одна-единственная капелька пива, и он отпрянул от Тома, изображая ярость.
– Это была первая твоя ошибка, Декер! – прошипел он. – И последняя. – Он повернулся к зрителям. – Этот кретин знал, что ждет его после уроков, и поспешил смыться, однако я, черт подери, дышал ему в спину. Волосы слиплись, но я был готов поквитаться с засранцем!
Зрители невольно подались вперед, жадно ловя каждое слово. В соседней комнате гремела музыка, а на кухне Том с Кевином вещали в полной тишине.
– Я срезал через поле для гольфа, – негромко продолжал Том, словно пересказывая сюжет шпионского фильма. – Рванул по тропке, которую, как мне казалось, знаю только я…
– Не-а! – перебил Кевин, подняв руку прямо к лицу лучшего друга. – Ни фига подобного!
Том расхохотался – за ним вся публика. У Дженни из глаз покатились слезы, на губах появилась улыбка. Как здорово, когда у Тома такое настроение, пьян он или нет.
– Я настиг паршивца на заднем дворе его дома. Он уже на крыльцо забегал.
– Мне буквально секу-у-унды не хватило! – пожаловался Том. – Я бросился на него, схватил за ногу и лицом вниз стащил по ступенькам.
Том с Кевином хором изобразили, с каким звуком девятилетний мальчишка бьется лбом о деревянные ступени. Слушатели захохотали над неожиданным поворотом ужасной истории, хлебнули спиртного и встали еще плотнее друг к другу.
– С тех пор мы неразлейвода! – громко объявил Кевин. – И мой кореш только что заключил сделку с «Корбиттом»! – добавил Кевин.
Слушатели заревели от восторга, хотя ни один не понимал, чем так замечательна сделка с «Корбиттом».
– И у нас с Дженни будет ребенок! – проорал Том. Публика тотчас притихла. Виктория крепко обняла Дженни, словно ее младшая сестренка тонула в море.
– Что?! – шепнула Виктория.
Все взгляды устремились на Дженни. Слушатели расступились, освободив ей проход, посередине которого оказалось едва различимое кровавое пятно. Дженни потрясенно разинула рот, а потом, к ее удивлению, душа наполнилась ликованием и радостью.
– Это правда! – воскликнула она, оторвалась от Виктории и шагнула к мужу. Тот рванул навстречу и перехватил ее прямо на остатках пятна. Они поцеловались так страстно, что быстро смутили шумную ватагу пьяных друзей, родственников и соседей.
В доме было тихо.
После сенсационного объявления о беременности Дженни вечеринка бушевала еще часа полтора, словно новость, как инфекция, поразила каждого из присутствующих. Алкоголь выпили весь, до последней капли, даже из старых – подозрительного вида – бутылок, сохранившихся от предыдущих хозяев.
Постепенно толпа рассасывалась, гости исчезали по одному, парами, небольшими группами – в основном даже не прощаясь. В итоге остались Том, Дженни, Кевин, Виктория, Лакшми, кучи мусора и поваленная мебель.
– Уберемся завтра! – хором объявили хозяева, погнали гостей спать и вскоре улеглись сами.
Дженни заснула почти моментально, а Том не мог даже задремать: кровь стучала в висках, мысли путались. Тени скользили по потолку, как живые, тянулись к нему, окутывали, успокаивали. Они подняли его и понесли вниз по одному лестничному пролету, затем по другому, через лабиринт рухляди… Пробираться было все легче и легче, и вот Том оказался перед пульсирующей хризалидой.
Том смотрел на нее, удивлялся, что она выросла, что стала не меньше соседской девочки Пейдж. Как красива хризалида, как здорово на ней отражаются огни гирлянды, которую он недавно купил и развесил вдоль дорожки. «Зачем покупать рождественскую гирлянду в августе?» – спросила тогда Дженни, и Том придумал липовое объяснение – мол, хочется загодя подготовиться к праздникам.
Простояв несколько минут в тишине, Том Декер обнял хризалиду, нежно прижал щеку к ее липкому, слизистому телу и заплакал от абсолютного счастья.
Месяц четвертый
– О боже! – прошептала Виктория.
Сестры стояли в маленьком помещении, которое со временем превратится в успешную фитнес-студию. По крайней мере, на это надеялась Дженни. Пока что это было пустое помещение с комками пыли на полу.
– Здесь очень мило, – продолжала Виктория. – Отличный выбор, Джен. И расположение… За такую цену? Это просто чудо.
– Правда? – с облегчением отозвалась Дженни. После вечеринки прошло несколько недель, и они с Викторией виделись или разговаривали каждый день. За двадцатисемилетнюю историю общения такого не случалось даже в детстве, когда они жили под одной крышей. Виктория всегда умела играть в молчанку. – Но здесь так пусто.
– Тем легче строить планы! Повесишь зеркала на одну стену, привезешь оборудование, инвентарь, и будет прекрасно.
– Ага, – кивнула Дженни, прижав ладонь к округлившемуся животу. – Ты права. От планов дух захватывает.
– Так пойдем документы подписывать? – предложила Виктория, и Дженни снова кивнула. Владелица помещения, престарелая дама, всю жизнь прожившая в Спрингдейле, отдала Дженни ключи еще до официального заключения сделки. Казалось, это очень хороший знак.
– Кстати, о риелторах, – начала Виктория, когда они выходили из студии. – Я говорила тебе, что наконец дозвонилась до Челси?
– Что?! – вскричала Дженни. – Нет, не говорила.
– Ну так вот, я дозвонилась. – Виктория раскатала длинные рукава рубашки. По Спрингдейлу гулял прохладный сентябрьский ветер, синоптики обещали сильный дождь, но пока было удивительно ясно, хоть и не тепло. – Я попросила сотовый у коллеги, ведь после вашей стычки Челси меня игнорировала. Я мутузила ее пару минут, пока она не бросила трубку. Разумеется, я тут же перезвонила, но попала на голосовую почту и оставила сообщение с фразой «ты, драная сучка» (или двумя) на десерт. Теперь думаю побеседовать с ее муженьком.
Дженни засмеялась, и сестры пешком отправились в симпатичное адвокатское бюро, находившееся в паре кварталов, где собирались подписать документы.
– Я не стала бы засорять твои девственные ушки своими непристойностями, – улыбнулась Виктория.
– Ага, точно, – отозвалась Дженни и машинально прижала ладонь к животу. На этот раз Виктория заметила.
– Мужу звонить необязательно. Хотя я с удовольствием послушала бы, как ты ее мутузишь. Как ты себя чувствуешь?
– Ну… для второго триместра – вполне нормально. Кажется, я чувствую, как он шевелится… Или она? Хотя точно не уверена, может, это газы.
– Зная твой характер, точно скажу, что это газы, – подначила Виктория.
– Очень смешно. Главное, меня по утрам больше не тошнит и не рвет. Это было хуже всего.
– Да уж, наверное. Поэтому я беременеть не собираюсь. Никогда.
– Никогда не говори «никогда», – предостерегла Дженни.
– Никогда! – выпалила Виктория. – Вот, я сказала. Так других симптомов нет? Если нет, то звучит не так страшно.
– Ну, я не упомянула изжогу, одышку, запоры… Еще постоянно пи́сать хочется.
– Я поняла, поняла, – перебила Виктория.
– Эй, ты сама спросила.
– Верно.
Пару секунд сестры шли молча.
– Почему ты не сказала мне раньше?