Даже в работах объективно настроенных авторов, пытавшихся дать более или менее правдивый анализ деятельности «Красной капеллы», есть большая погрешность: все они уделяют основное внимание связям подпольщиков-антифашистов с Советским Союзом и рассматривают их деятельность почти исключительно под этим углом зрения. Авторы этих работ — кто вольно, а кто невольно — поддерживают тем самым версию о том, что эта организация была «создана русской разведкой». Далеко не случайно «первооткрывателем» этой версии был Аллен Даллес. Возглавляя в годы войны резидентуру американской разведки в Швейцарии, Даллес в мемуарах не мог отойти от привычных мерок и методов своей работы резидента.
Как же возникла организация Шульце-Бойзена — Харнака, кто были те люди, что руководили ею или находились среди ее участников?
…Еще не наступило 1 сентября 1939 года. Еще не началась кровавая бойня, вошедшая в историю под названием второй мировой войны. Еще не был готов в деталях сверхсекретный план «Барбаросса», и нацистские дипломаты с наигранными улыбками поднимали тосты за «дружбу» с Советским Союзом. Еще оставались в Германии и вне ее наивные люди, верившие в то, что Гитлер является разновидностью социалиста.
Но были другие. В Германии. Те, что понимали истинную сущность национал-социализма и ту смертельную опасность, которую несет он человечеству. Это они расклеивали по Берлину и другим немецким городам антифашистские листовки, это они вели тайные радиопередачи, в которых призывали всех честных немцев активно включаться в борьбу против Гитлера, против его людоедских планов завоевания «мирового господства».
Именно тогда гестапо и абвер — военная контрразведка — начали активно разыскивать дерзких подпольщиков, осмелившихся поднять голос против «третьего рейха». Действительно, мужество неизвестных «красных» не могло не удивлять. В стране нарастал кровавый террор. Десятки тысяч немцев-антифашистов были брошены в концлагеря. Колоссальный аппарат насилия, созданный Гитлером и его приспешниками, охотился за всеми, кто не кричал «хайль». Подпольщики были неуловимы. И чем больше нарастал террор, тем больше появлялось листовок, тем чаще звучали голоса таинственных передатчиков, которых никак не могли запеленговать абверовские контрразведчики.
И только летом 1942 года, когда на русской земле шла гигантская битва против коричневой чумы, абверовским ищейкам удалось напасть на след подпольной организации. Каково же было удивление гестаповцев и нацистских контрразведчиков, когда они узнали, что в состав этой организации, действовавшей в Берлине и Гамбурге, входило более двухсот человек. Конечно, неодинаковой была роль этих людей в подпольной борьбе, но все они были истинными антифашистами и боролись с нацистским режимом до конца. Именно в этот период, когда абвер и гестапо начали широкую операцию против подпольщиков, капитану военной контрразведки Пипе пришла идея дать подпольной организации кодовое название «Красная капелла». Нет, Пипе отнюдь не был почитателем музыки. Просто на абверовском жаргоне все запеленгованные радиопередатчики назывались «музыкантами», а когда офицеры военной контрразведки приходили к выводу о том, что несколько тайных передатчиков работают в рамках одной подпольной организации, то их называли «капеллой». Что ж, Пипе не сом-невался, что «капелла» была «красной»… Вот таким образом и появилось в секретных досье абвера и гестапо название «Красная капелла». Оттуда оно перешло на страницы мемуаров, исторических исследований, книг, журнальных и газетных статей.
Первым был схвачен Харро Шульце-Бойзен. Это случилось 30 августа 1942 года в здании имперского министерства авиации. Затем был арестован Арвид Харнак, отдыхавший вместе со своей женой в одной из рыбацких деревенек в Восточной Пруссии. Потом пришла очередь Адама Кукхофа, находившегося в Праге. Потом десятков других… Первые трое являлись руководителями широко разветвленной подпольной организации. Это были разные люди, пришедшие в подполье разными путями. Это были удивительно бесстрашные люди, до последнего вздоха боровшиеся за святое дело свободы, против нацизма. Это были большие друзья Советского Союза, ибо именно в СССР видели они единственную силу, способную сломить гитлеровскую военную машину, спасти Германию и народы Европы от нацистского ярма.
Погожим апрельским днем 1933 года в концлагерь на одной из берлинских окраин была доставлена новая партия политических заключенных. Среди них выделялся стройный молодой человек в разодранной рубахе, с опухшим от побоев лицом. К нему первому подошел начальник концлагеря. «Так, так, герр Шульце-Бойзен, пришло время и рассчитаться», — с угрозой в голосе сказал он. «Расчет» начался сразу же. В нацистских концлагерях тех времен существовал зверский обычай, который нацисты издевательски называли «перевоспитательной» мерой.
Раздетых догола людей трижды прогоняли сквозь строй эсэсовцев, которые избивали их дубинками и плетьми. Некоторые погибали под ударами, большинство теряло сознание уже на «втором круге». А Харро, пройдя все три раза без единого стона, внезапно повернулся и прошел сквозь строй четвертый раз. Потом, обливаясь кровью, он подошел к палачу, руководящему экзекуцией, вытянулся во фронт и насмешливо сказал: «Осмелюсь доложить, прошел три круга плюс круг почета!». Пьяные эсэсовцы, пораженные его мужеством, закричали: «Молодец, малый! Твое место в наших рядах».
Через некоторое время Харро оказался на свободе. Нет, конечно, не невольная похвала палачей в концлагере была тому причиной, а фамильные связи.
Харро Шульце-Бойзен, Шу-Бой, как называли его друзья, родился в 1909 году в Киле в семье морского офицера. По линии матери он приходился внучатым племянником гросс-адмиралу фон Тирпицу. Юношу ждала вполне определенная карьера. Но Харро не мог мириться с несправедливостью и насилием, ему был противен дух нацизма. Вот почему, еще будучи молодым студентом, он начал свою политическую деятельность в кружке представителей прогрессивной интеллигенции, придерживавшихся левосоциалистических взглядов и выступавших за дружбу между Советским Союзом и будущей социалистической Германией В начале тридцатых годов группа начала издавать журнал «Гегнер». Его ответственным редактором и стал Шу-Бой. Именно на этом посту проявились недюжинные способности Харро как организатора и пропагандиста, обнаружились блестящие задатки прозорливого и решительного политического деятеля. «Будущность Европы, — писал в одной из статей Харро, — в союзе ее молодой элиты с пролетариатом своих стран и с Советским Союзом, где идет процесс воспитания совершенно нового человека».
После прихода Гитлера к власти штурмовики и эсэсовцы разгромили редакцию «Гегнера». Тогда-то и попал Шу-Бой в концлагерь. Родство со знаменитым адмиралом помогло ему выйти на свободу. Он пошел на службу к фюреру. Но не для того, чтобы ему служить, а чтобы бороться с нацизмом.
Харро окончил курсы летных офицеров запаса и был произведен в лейтенанты. Блестящие аналитические способности молодого офицера и знание шести языков быстро обратили на себя внимание начальства. Сначала лейтенант, а затем обер-лейтенант Шульце-Бойзен был переведен в разведотдел штаба ВВС. Наконец Харро оказался в том положении, к которому стремился. Он получил надежное прикрытие для своей подпольной антифашистской деятельности и доступ к важнейшей секретной информации. С первых же дней службы в министерстве Геринга Харро начал устанавливать связи с другими антифашистами.
Еще в 1936 году Шульце-Бойзен познакомился с Арвидом Харнаком, старшим правительственным советником в министерстве экономики. Накануне второй мировой войны Арвид Харнак создал подпольный кружок антифашистов. Блестящий ученый-экономист, энциклопедически образованный человек, получивший образование в Германии и в США, доктор Харнак глубоко изучал марксистскую теорию. А практическое воплощение марксизма в жизнь он увидел в нашей стране, которую посетил вместе со своей женой Мильдред в 1932 году. Он стал другом Советского Союзе. А потом активнейшим борцом Сопротивления. Когда пришло это решение? В 1932-м, после посещения «загадочной» России, или несколько раньше, после посещения одного из митингов, где выступал Гитлер? В тот день, вернувшись с нацистского шабаша, потрясенный Арвид сказал своей жене: «Ты знаешь, в нашей жизни начинается новый этап. Возможно, последний. Сегодня я вплотную столкнулся с ожившим средневековьем. Эти люди способны на все, они не остановятся ни перед некими преступлениями. Нам нужно готовиться к борьбе».
Нет, доктор Арвид Харнак не ушел в подполье. В 1937 году он вступил в нацистскую партию и сделал все, чтобы беспрепятственно шагать вверх по служебной лестнице. Это было крайне необходимо. Маска истинного наци, маска исполнительного чиновника нужна была, чтобы развернуть активную борьбу.
И Харнаку потребовался верный друг, единомышленник и боевой товарищ. Им стал Адам Кукхоф, писатель-коммунист. Его судьба тоже была не совсем обычной. Родившись в семье зажиточного фабриканта, Адвм не унаследовал от своих предприимчивых родителей страсти к накоплению и наживе. Юношу тянуло к гуманитарным наукам, он мечтал стать поэтом, писателем. Семье фабрикантов это пришлось не по душе, и она отвернулась от «блудного» сына. Начались годы лишений, нужды и поисков. Поисков правды, справедливости, равенстве. Он видел, как нищает берлинская беднота, как жиреют бюргеры, какая страшная волна национализма захлестывает его народ. Где правда? На востоке — Россия, загадочная, но удивительно интересная страна. Там коммунисты, которые в тяжелой борьбе созидают новое общество справедливости и равенстве. В 1932 году Кукхоф становится коммунистом. Без колебаний, без сомнений. Просто он сразу поверил этим людям, поверил, что только они смогут одолеть фашизм. А потом встреча с Харнаком. В первый день знакомства они не очень понравились друг другу. А потом поверили и пошли вместе, до конца, до эшафота…
В 1939 году, в канун войны, обе группы объединились организационно. Нв их счету уже было немало пропагандистских акций. Антифашисты распространили сотни листовок, брошюр, множество номеров подпольного гектографического журнала. К тому моменту в состав их подпольной организации входили уже не только коммунисты. С первых месяцев существования организации и чуть ли не до последних ее дней она непрерывно росла. Одной из главных задач организации ее руководители считали бескомпромиссную борьбу против Гитлера и его человеконенавистнического режиме. Надо было доказать всем честным, но напуганным немцам, что ни невиданный доселе кровавый террор, нн развращающая пропаганда, ни временные успехи Гитлера нв фронтах в первые годы войны, нн призывы Геббельса к «единению перед лицом врага» не заглушили голос совести в душах лучших сынов Германии.