Руководители подполья считали, что активная антигитлеровская пропаганда является на первых порах важнейшей задачей Сопротивления, что она должна обязательно опираться на помощь лучших, наиболее сознательных представителей немецкого народа. «Надо на деле показать нашим русским друзьям, что в Германии есть подлинное движение Сопротивления, представляющее национальные интересы», — говорил Харро.
И когда гитлеровские генералы упивались своими первыми победами на Востоке, когда по дорогам Прибалтики и Украины, Молдавии и Белоруссии маршировали крестоносцы «нового порядка», из Берлина понеслась в точках и тире секретнейшая информация, вливавшаяся в тот широкий поток борьбы, которая в конечном итоге принесла победу Советскому Союзу над фашистской Германией и свободу народам Европы. В течение первого года Великой Отечественной войны подпольщики собирали и передавали в Москву ценные сведения, освещавшие положение в тылу фашистской Германии и военные планы гитлеровцев. Это были сведения о запасах стратегического сырья, о производстве военных самолетов, о некоторых новых образцах военной техники, о потерях фашистской армии на Восточном фронте, о предстоящем наступлении гитлеровцев на Кавказ, о засылке фашистских шпионов и диверсантов в тыловые районы Советского Союза и т. д.
…Уютный полумрак квартиры, да и сама ее хозяйка, до удивительности обаятельная, располагали к откровенности.
— Нет, нет, господин майор, вас не ждет дальняя дорога. Карты говорят как раз об обратном. Долголетие, благополучие семьи, неожиданные деньги. Да и линия жизни на вашей ладони прямая и длинная.
Мягкий голос известной берлинской гадалки Анны Краус успокаивал, придавал уверенность в завтрашнем дне.
— Благодарю вас, фрау Анна. Нет, у меня Не возникает никаких сомнений в отношении будущего, но… у фюрера некоторые трудности на Восточном фронте. Временные, конечно, ибо в ближайшее время в Россию будут переброшены шесть танковых дивизий.
Майор не стеснялся перечислять достопочтенной фрау названия этих дивизий и те районы, в которые они будут переброшены.
Когда офицер уходил, на маленький клочок бумаги бисерным почерком заносились краткие тезисы беседы, чтобы назавтра оказаться в руках связного подпольной антифашистской организации.
Уже давно ушел от фрау Краус последний клиент, над Берлином сквозь рваные края быстро бегущих облаков проглядывала луна, освещая пустой город. Но вот на одном из перекрестков с разных концов подошло пять человек. Несколько минут совещания. Четверо быстро пошли по обеим сторонам широкой улицы, оставляя нв стенах домов белые пятна листовок, один в форме военно-воздушных сил, спустив с предохранителя парабеллум, зорко охранял безопасность своих товарищей. Обер-лейтенант «Люфтваффе» Харро Шульце-Бойзен проводил очередную операцию. Утром берлинские жители читали в воззвании «Жизнь Наполеона» страстные слова о том, что так же, как Наполеон проиграл войну против России, потерпит поражение и фашистская Германия. Развязанная против Советского Союза война, говорилось в листовке, ничего не даст немецкому народу, кроме несчастья и позора.
А в это время на одной из окраин Берлина подпольщики Гуддорф и Зиг на типографском станке, который достал заведующий немецким фотоагентством «Пресс фотоагентур» Грауденц, размножали еще одну новую листовку.
Их было много потом, Этих листовок-воззваний, размноженных на пишущих машинках, гектографах, а иногда и написанных от руки. Они расклеивались на стенах домов, рассылались по частным адресам, разбрасывались в городе, оставлялись в трамваях, автобусах и телефонных будках. Эти листовки находили и в отправлявшихся на фронт эшелонах, и в бараках иностранных рабочих. Авторами наиболее ярких пропагандистских документов были руководители организации — Шульце-Бойзен, Харнак и Кукхоф. Листовки «Ударный кулак», «Жизнь Наполеона», «Письмо капитана полиции», «Воззвание к работникам умственного труда» являли собой великолепные образцы боевой антигитлеровской пропаганды.
Одна из таких листовок состояла всего лишь из двух строчек: «Нацистский рай — война — голод — террор — нищета — гестапо. Как долго еще?» Но сколь всеобъемны и страстны были эти слова…
Говорят, что и один в поле воин. Вероятно, так. Но это трудно, очень трудно. Трудно, даже если не один, а трое.
При том объеме пропагандистских акций, которые осуществлялись антифашистской организацией Шульце-Бойзена — Харнака, они, конечно, должны были иметь широкую подпольную сеть. И она постоянно росла, особенно тогда, когда фашистская Германия начала войну против Советского Союза. При всем многообразии характеров, политических убеждений, социального положения участники немецкого Сопротивления были глубоко убежденными антифашистами, считавшими, что будущее Германии — в избавлении от нацистского позора, в борьбе за социализм. Они были смелыми, высокоодаренными и энергичными людьми.
С первых же шагов по созданию подпольной организации Шульце-Бойзен, Харнак и Кукхоф были глубоко убеждены в том, что наряду с антифашистской пропагандой их интернациональным и национальным долгом является самое непосредственное участие в борьбе с фашизмом. У них не было сомнений в том, что наиболее действенной формой этой борьбы должна стать помощь Советскому Союзу, самому непримиримому и последовательному противнику нацизма.
Нет, немецкие подпольщики никогда не были «агентами Москвы», как их очень желала бы представить западная пропаганда. Они, истинные патриоты своей страны, боролись за ее свободу. Но они прекрасно понимали, что Советский Союз взял на свои плечи всю тяжесть дела освобождения народов Европы от нацистского сапога. Они понимали это, поэтому и изыскивали наиболее эффективные способы и пути помощи советскому народу и его армии.
Когда Гитлер и Муссолини проводили генеральную репетицию второй мировой войны в Испании, Харро Шульце-Бойзен со свойственной ему решительностью сделал первый шаг. В 1937—193В годах он работал в специальном штабе генерала Вильдберга, координировавшего все мероприятия «Люфтваффе» по поддержанию франкистского мятежа. В руки лейтенанта Харро попала секретная информация о засылке гестаповских провокаторов в ряды интернациональных бригад. И он своевременно уведомил об этом через соответствующие каналы командование интербригад. Но Харро и его ближайшие соратники были не теми людьми, что довольствуются помощью от случая к случаю. Они прекрасно понимали, что наиболее надежным, хотя и не единственным путем передачи полученной информации, особенно после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, была бы прямая радиосвязь с Москвой. Весной 1941 года подпольщики получили радиопередатчики и шифры. Наладить радиосвязь было делом очень трудным. Среди подпольщиков был только один специалист по радиоделу, коммунист Курт Шульце, служивший еще в первую мировую войну радистом в германском флоте. Ему и Гансу Копии, также взявшему на себя нелегкие обязанности радиста, пришлось осваивать аппаратуру в предельно короткие сроки. Им было трудно и потому, что каждый день нужно было менять место передач, ибо абвер и гестапо не замедлили начать поиски появившихся в эфире новых подпольных радиопередатчиков.
Но герои-подпольщики хорошо справлялись со всеми трудностями, и с осени 1941 года стратегическая информация стала более или менее регулярно поступать в Москву.
Работа Шульце-Бойзена в разведотделе штаба ВВС, его широкие связи в военных кругах, в том числе и в абвере, позволяли ему получать исключительно важные сведения о планах противника после начала боевых действий на советско-германском фронте. Шульце-Бойзен, Харнак и другие подпольщики не раз передавали ценную информацию. Харро удалось, например, получить и передать сведения о плане летней кампании вермахта на 1942 год, данные о формировании и переброске ряда гитлеровских дивизий на различных участках фронта, боевой состав и потери «Люфтваффе», и т. д. и т. п.
Активно действовали и другие соратники Шульце-Бойзена и Харнака. В качестве инженера на фирме «Опта Радио Аг-Лёве» в Берлине работал Ганс Генрих Куммеров. Предприятия этой фирмы выпускали наиболее секретные виды вооружения для гитлеровскрго вермахта. Над некоторыми из них работал Куммеров. Он был ярым противником нацизма. Вот почему в руки советских людей попала ценная научная и военно-техническая информация, к которой имел доступ талантливый ученый-изобретатель и отважный подпольщик. Конструктор Карл Беренс, работавший на концерне АЭГ, имел доступ к информации большого военного и научного значения. Эта информация тоже направлялась в соответствующие адреса.
В 1938 году Хорст Хайльман, выросший в мелкобуржуазной семье, вступил в «Гитлерюгенд». Вместе со своими однокашниками он маршировал по улицам своего города, пел нацистские песни и верил в фюрера. А осенью 1940 года Хорст познакомился с человеком, который сделал его убежденным борцом-антифашистом. Попав в армию, Хайльман закончил школу переводчиков вермахта и в марте 1942 года был направлен в сверхсекретный отдел дешифрования главного командования сухопутных войск Германии. Вряд ли стоит говорить о том, какую ценную информацию передавал Хорст подпольной организации.
В одну из летних ночей 1942 года на маленькую полянку в дремучих брянских лесах опустился одинокий парашютист… К утру по дороге, ведущей к оккупированному нацистами Брянску, бодро шагал немецкий ефрейтор Альберт Хесслер. В военной комендатуре города он без труда получил по своему увольнительному удостоверению проездные документы до Берлина. Немецкий коммунист, политический эмигрант, бывший интербригадовец Хесслер выполнял задание по установлению связи между Москвой и подпольной организацией Шульце-Бойзена — Харнака. Но в Берлине, куда он прибыл, уже начинался последний акт трагедии.
Радиопеленгаторы абвера и гестапо засекли передатчики. Несмотря на частую смену квартир, часть из них уже находилась под наблюдением. В специальных отделах гитлеровской контрразведки днем и ночью шла работа по дешифровке тайных радиотелеграмм, о которых уже не раз докладывали Гитлеру. Кольцо облавы сжималось. И когда Хёсслер попытался установить связь с подпольщиками, все явки и конспиративные квартиры были уже провалены. Вскоре гестаповские ищейки выследили Хесслера. Несмотря на нечеловеческие пытки, патриот-коммунист не сказал на допросах ни слова и был расстрелян.