Обильная еда и пиво быстро сказались на уставших путешественниках: очень скоро им уже с трудом удавалось разлеплять смыкавшиеся веки. Не без труда заставили они себя подняться наверх и разбрелись каждый к себе в номер. Все были полны планов пробудиться с первым лучом солнца и рано поутру отправиться на юг.
Бертрам одолел ступеньки, ведшие к кабинету Зигфрида. Сил больше не оставалось: было уже почти половина девятого вечера, а он поднялся в полшестого утра и отправился вместе с укротителями животных на остров Франчески помочь наладить массовый отлов. Весь день на ногах, и всего час назад вернулись в центр животных.
Аурильо давно ушел домой, и Бертрам прошел прямо в кабинет управляющего. Зигфрид стоял у окна лицом к площади, устремив взгляд на клинику. В руке он держал стакан. Кабинет освещала единственная свеча в черепе – точно так же, как и три ночи назад. Пламя ее колебалось от движения вентилятора, отбрасывая пляшущие тени на охотничьи трофеи.
– Налейте себе что-нибудь выпить, – произнес Зигфрид, не оборачиваясь. Он знал, что пришел Бертрам: полчаса назад они разговаривали по телефону и договорились о встрече.
Бертрам предпочитал красное вино всем крепким алкогольным напиткам, но сейчас, угнетенный пережитым, налил себе двойную порцию виски. Отхлебнув огненной жидкости, присоединился к Зигфриду у окна. В сыром мраке тропической ночи уютно светили огни лабораторного комплекса.
– Вы знали, что прилетает Тейлор Кэбот? – спросил Бертрам.
– Ни малейшего понятия не имел, – ответил Зигфрид.
– И куда вы его поместили?
Зигфрид указал на здание клиники:
– Он в гостинице. Пришлось попросить главного хирурга освободить президентские покои, как мы их зовем. Тот, конечно, никакой радости не выказал. Вы же знаете, как себялюбивы эти врачи. А мне что прикажете делать? Я тут вроде не гостиницу содержу.
– Вы знаете, зачем прибыл Кэбот?
– По словам Раймонда, он приехал специально, чтобы оценить программу с бонобо, – сообщил Зигфрид.
– Этого я и боялся, – вздохнул Бертрам.
– Так уж нам повезло, – посетовал Зигфрид. – Программа без сучка и задоринки тикала, как швейцарские часы, не год и не два, а стоило только нам засбоить, как он тут же пожаловал.
– Куда Раймонда устроили?
– Он тоже там. – Зигфрид опять кивнул на клинику. – Еще одна заноза в заднице. Хотел быть подальше от Кэбота, а куда мне его селить, к себе домой, что ли? Слуга покорный!
– Он про Кевина Маршалла спрашивал?
– Разумеется. Только улучил минутку, отвел меня в сторонку и сразу – первый его вопрос.
– Что вы сказали?
– Правду. Сказал, что Кевин уехал с технологом по воспроизводству и медсестрой неотложной помощи и что я понятия не имею, куда он делся.
– Как он отреагировал?
– С лица весь красный стал. Хотел знать, не отправился ли Кевин на остров. Я сказал, что мы так не считаем. Тогда приказал мне отыскать его. Представляете? Я не выполняю приказы Раймонда Лайонза.
– Значит, Кевин с женщинами так и не объявились? – спросил Бертрам.
– Нет. Ни слуху ни духу.
– Вы какие-то меры к розыску приняли?
– Послал Камерона в Акалайонг навести справки в дешевых гостиницах на побережье, но тот ничего не обнаружил. Думаю, они могли укатить в Кокобич, в Габон. Это наиболее вероятно, не пойму только, почему они никому не сказали.
– Какая-то жуткая неразбериха!
– Как на острове управились? – задал вопрос Зигфрид.
– Вполне сносно, если учесть, в какой спешке приходилось лепить всю операцию, – ответил Бертрам. – Доставили туда вездеход с повозкой. Ничего лучше придумать не смогли для доставки такого множества животных к площадке у моста.
– Сколько обезьян поймали?
– Двадцать одну, – сообщил Бертрам. – Это делает честь моей команде. И позволяет надеяться, что завтра утром мы все закончим.
– Как быстро! – воскликнул Зигфрид. – Первая обнадеживающая весточка за целый день.
– Все оказалось легче, чем ожидалось. Мы обезьян, похоже, очаровали. Настолько доверились, что позволили нам подойти с пневматическим ружьем совсем близко. Напоминало охоту на индеек.
– Рад, что хоть что-то идет нормально, – сказал Зигфрид.
– Все обезьяны, взятые сегодня, входили в состав отделившейся группы, поселившейся к северу от Рио-Дивизо. То, как они живут, интересно. Построили себе примитивные домики из жердей, крыши покрыли в несколько слоев листьями лобелии.
– Плевать мне на то, как живут эти твари, – резко бросил Зигфрид. – Только не говорите, что они и вас разжалобили.
– Нет, меня не разжалобили, – сказал Бертрам. – Только все равно я считаю, что это интересно. Там были даже следы костров.
– Значит, хорошо, что мы их сажаем в клетки, – убеждал Зигфрид. – Не будут убивать друг друга и шалить с огнем.
– С одной стороны, так оно и есть, – согласился Бертрам.
– Никаких признаков Кевина с бабами на острове?
– Ни малейших. А я специально приглядывался. Но даже там, где они наверняка оставили бы следы, ничего нет. Часть дня мы потратили, чтобы перекинуть бревенчатый мост через Рио-Дивизо, так что завтра начнем отлов возле известняковой гряды. Буду во все глаза глядеть, выискивая, нет ли где их следов.
– Сомневаюсь, что вы что-то отыщете, однако до тех пор, пока они не отыщутся, нельзя исключать того, что они отправились на остров. Но даю вам слово: если они так сделали и если они вернутся сюда, я передам их экватогвинейскому министру юстиции с обвинением в нанесении серьезнейшего ущерба деятельности «Генсис». Разумеется, это означает, что они улягутся на футбольном поле под дулами расстрельной команды, не успев понять, что их сразило.
– Ничего подобного нельзя допустить, пока Кэбот и другие не уедут, – с тревогой всполошился Бертрам.
– Само собой, – согласился Зигфрид. – Да и футбольное поле я, признаться, упомянул так, иносказательно. Министру я скажу, чтобы их увезли из Зоны и где-нибудь расстреляли.
– Имеете представление, когда Кэбот и другие намерены увезти пациента обратно в Штаты?
– Никто ничего не говорил, – признался Зигфрид. – Все, думаю, зависит от Кэбота. Надеюсь, это произойдет завтра, самое позднее – послезавтра.
Глава 21
9 марта 1997 г.
4.30
Бата, Экваториальная Гвинея
Джек пробудился в половине пятого и больше заснуть не мог. Забавно, но трескучий концерт, который устроили древесные лягушки и сверчки в банановых зарослях под окном, оказался непереносим для человека, совершенно безучастного к завываниям сирен и общему гаму Большого Нью-Йорка.
С полотенцем на плече и куском мыла в руке Джек вышел на веранду и направился в душ. На полпути столкнулся с возвращавшейся оттуда Лори.
– Что это ты поднялась в такую рань? – спросил Джек. Кругом стояла непроглядная темень.
– Мы улеглись где-то в восемь вечера, – пояснила Лори. – Восемь часов сна для меня вполне достаточно.
– Ты права, – согласился Джек. Он просто забыл, насколько рано все они вчера свалились с ног.
– Пойду на кухню, – сказала Лори, – посмотрю, нет ли где кофе.
– Я мигом спущусь, – пообещал Джек.
Когда Джек спустился в столовую, то с удивлением обнаружил, что все остальные уже завтракали. Джек взял кофе и хлеба и уселся между Уорреном и Эстебаном.
– Артуро сказал мне, что, как он думает, с вашей стороны было бы безумием ехать в Кого без приглашения, – сказал Эстебан.
У Джека рот был полон, а потому он только кивнул.
– Он сказал, что вам туда не попасть.
– Посмотрим, – выговорил Джек, проглотив хлеб. – Я в такую даль забрался совсем не для того, чтобы возвращаться, даже не попытавшись.
– По крайней мере дорога хорошая, спасибо «Генсис», – сказал Эстебан.
– В самом худшем случае просто прокатимся с ветерком и по живописным местам, – подытожил Джек.
Час спустя все снова встретились в столовой. Джек напомнил остальным, что поездка в Кого – не обязательное мероприятие и предпочитающие остаться в Бате пусть лучше останутся. Сказал, что, как ему стало известно, дорога в один конец занимает часа четыре.
– Вы полагаете, что сможете сами управиться? – спросил Эстебан.
– Целиком и полностью, – ответил Джек. – Заблудиться здесь вроде и негде. На карте указано одно-единственное шоссе, идущее на юг. С этим даже я справлюсь.
– В таком случае я, пожалуй, останусь, – решился Эстебан. – Хотелось бы еще со многими из родни повидаться.
К тому времени когда они выехали на шоссе (Уоррен сидел рядом с водителем, женщины заняли среднее сиденье), восточную часть неба стало слабо высвечивать первое предрассветное сияние. Катя в машине на юг, они не переставали удивляться тому, как много народу шагало по обочинам в сторону города. Большинство составляли женщины с детьми, и почти все женщины несли на головах внушительных размеров тюки.
– У них, похоже, почти ничего нет, а выглядят довольными и веселыми, – заметил Уоррен. Многие ребятишки останавливались, чтобы помахать ручонками проезжавшей машине. Уоррен махал им в ответ.
Мимо замелькали окраины Баты. Постепенно пропали бетонные здания, на смену им пришли простые беленые мазанки с соломенными крышами. Тростниковые рогожи огораживали загоны для коз.
Когда Бата окончательно осталась позади, взорам путешественников предстали полосы невероятно пышных джунглей.
Движения на шоссе почти не было, если не считать больших грузовиков, которые время от времени проносились по встречной полосе. Когда грузовики мчались мимо фургона, его прямо-таки сотрясался от вихрящегося ветра.
– Слушай, эти парни на грузовиках с ветерком гоняют, – заметил Уоррен.
В пятнадцати милях к югу от Баты Уоррен достал карту. На шоссе имелись одна развилка и один поворот, которые надо было вовремя заметить, иначе терялось бы немало времени. Дорожные знаки практически отсутствовали.
Когда взошло солнце, все сразу же надели темные очки. Вид по сторонам дороги успел стать однообразным: сплошные джунгли, в которые время от времени вкраплялись крохотные деревушки из крытых соломой хижин. Почти два часа спустя после выезда из Баты они свернули на дорогу, ведущую в Кого.