Обсуждение он не открыл. Просто информировал нас, небольшую группу членов Политбюро. И это в такой тяжелейшей ситуации, когда дело касалось целой страны, ее народа!
Затем Горбачев информировал нас по второму вопросу. Он рассказал, что «Бакатин (МВД) уточнил истинные факты «мокрого» события 28 сентября с Б. Н. Ельциным. Тот был у кого-то на даче в Успенском. Шел с цветами (их нашли у калитки), говорят на дачу Башилова. Машину отпустил раньше. Что там произошло, в какой пруд или ручей упал или столкнули — не известно. Явился на проходную ночью. Попросил помощи у милиции и так далее. Учитывая, что пошли депутатские запросы, считаю — не скрывать и информировать на Президиуме и сессии Верховного Совета».
14.00. Заседание Президиума Верховного Совета СССР.
Вел М. С. Горбачев. «В связи с запросом депутатов и населения о якобы имевшем место покушении на Б. Н. Ельцина: давайте заслушаем министра внутренних дел В. В. Бакатина».
Он сказал: «Было устное заявление Б. Н. Ельцина представителям милиции о покушении. Он ехал на дачу. Отпустил машину, шел пешком. Его догнала другая машина. Одели мешок. Втащили в машину, отвезли к реке и сбросили с моста в реку. Он в воде освободился, выплыл и пришел на пост охраны дачного поселка Успенское, где изложил эти факты. Затем приехали родственники и увезли его. Что же касается версии Ельцина (ехал, отпустил машину, шел пешком, его нагнали, одели мешок, повезли и сбросили в реку), то никто: ни его водитель, ни пост ГАИ, мимо которого якобы шел Борис Николаевич, ни фактическая обстановка (высота моста — около 15 метров), ни время происшествия это не подтверждают. 29 сентября Ельцин позвонил мне (Бакатину), просил не проводить расследование, отозвал свое устное заявление. Но так как факт стал известен не только сотрудникам МВД, то я сказал, что доложу руководству».
Попросили Б. Н. Ельцина дать объяснение.
Ельцин говорил коротко, сбивчиво: «Это шутка, мало ли что бывает. Это моя частная жизнь. Но попытки угроз и шантажа в мой адрес были. Приходил какой-то полковник КГБ и т. п.» На вопросы отвечать отказался. Горбачев не стал комментировать этот акт, а предложил принять сообщение к сведению.
16.00. Заседание палат Верховного Совета.
После обсуждения вопроса повестки дня Горбачев сказал:
«В связи с тем, что по Москве распространяются слухи об якобы имевшем место покушении на Б. Н. Ельцина, этот вопрос сегодня разбирал Президиум ВС. Предоставляю слово Бакатину».
Бакатин повторил, еще более детально, все, как и на Президиуме. Буквально несколько слов сказал Ельцин: «Претензий к МВД у меня нет. Никакого нападения не было. Никаких заявлений я не делал. Это частное дело».
М. С. Горбачев: «Принять к сведению, что никакого покушения не было. Пошутил. Все».
Так и закончился этот фарс.
17 октября. ЦК КПСС. Совещание у В. А. Медведева.
О политической структуре в РСФСР.
Воротников: «Я против образования самостоятельной компартии в РСФСР. Это будет способствовать взаимоизоляции компартий республик. В то же время многие партийные организации, движения в России требуют образования Компартии и ЦК в РСФСР. Об этом пишут в письмах, говорят на встречах, принимают резолюции. Критикуют за слабую связь ЦК с местными партийными организациями. В союзных республиках связь парткомов со своим ЦК значительно лучше. Ощущаем и мы необходимость координации работы.
Предложения. ЦККП России не создавать. Образовать в рамках ЦК, его аппарата, — подразделения по РСФСР (как подотделы в отделах ЦК. Во главе — первые заместители заведующих отделами). Иметь Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Председатель — Генсек. Первый заместитель председателя — секретарь ЦК КПСС. Члены бюро: 2–3 секретаря ЦК, Председатель Верховного Совета и председатель Совета Министров РСФСР. Ввести в состав Бюро также 2–3 первых секретарей обкомов, представителей рабочих, крестьян, интеллигенции. То есть это должен быть политический, организационно-идеологический орган».
На совещании высказывались противоречивые мнения, но в основном все за то, что в РСФСР необходима какая-то политическая структура. Но кто и как правомочен решить эти вопросы? Пленум ЦК или представители РСФСР в его составе? Решили доложить на Политбюро.
19 октября. Заседание Политбюро ЦК. Вел Горбачев.
Об образовании Российского бюро ЦК КПСС и некоторых изменениях в структуре отделов. Информировал В. А. Медведев.
Затем говорили члены Политбюро. Вопрос назрел, отношение к предложениям неоднозначное. Но надо принимать решение.
Горбачев: «В рамках ЦК нужен политический орган руководства российскими партийными организациями. Это мнение едино. Какой, кто в его составе? Надо продумать. Второе — функции аппарата, его структура. Сейчас не будем менять отдельскую структуру. Мы идем к съезду. Мнений разных много. Предлагаю согласиться с внесенными предложениями». Приняли.
9 ноября. Заседание Политбюро.
Информация о работе по переводу на хозрасчет Литвы, Латвии, Эстонии. Докладчик С. Н. Ситарян. Зам. председателя Госплана СССР.
Он сказал: «Представители республик ведут в Госплане жаркие споры. Разногласия — о собственности. Требуют безвозмездной передачи в республики всех союзных предприятий. Что невозможно, так как союзная собственность составляет там около 75 %. Далее республика определяет сама всю налоговую политику! А что союзному бюджету? Свободу в денежном и кредитном отношениях. То есть свою национальную валюту! То же и банки! Формирование плана. Они требуют договорных отношений с Союзом! Этого нельзя допустить».
Стали обсуждать. Вот некоторые тезисы.
В. С. Павлов: «Требования республик неприемлемы. Необходимо сначала решать вопросы о ценах (оптовых, закупочных), тарифах на перевозки. Определиться с налогами и т. д. Тогда будут сняты дотации Центра и ответственность возложена на республики. Без этого, ни о каком хозрасчете не может быть и речи».
В. А. Медведев категорически выступил за расширение полномочий республик. Их экономическую самостоятельность: «Они готовы». (Я возмутился: «И ты готов! А что последует дальше? Это тебя не касается?»)
Н. И. Рыжков: «Сначала республики активно обсуждали все вопросы экономической реформы. Затем все изменилось. Главное — в их предложениях явно просматривается политический интерес. Сейчас нам дальше, чем условились, отступать нельзя. Только после принятия союзного закона можно было бы обсуждать эти вопросы».
16 ноября. Заседание Политбюро ЦК.
О положении в Компартии Литвы. (Участвовали члены Бюро ЦК КП Литвы.)
Сообщение первого секретаря ЦК КПЛ А. К. Бразаускаса:
«Сейчас «Саюдис» выступает за перестройку, а по существу ведет активную борьбу за восстановление государственности Литвы, которую она имела до 1940 года. Эта линия находит поддержку у большинства общества. Идет атака на партию, Бюро ЦК, на правительство. Средствами массовой информации мы по существу не владеем. Они являются рупором «Саюдиса» и других негативно настроенных неформальных организаций. КП Литвы как составная часть КПСС испытывает на себе давление этих сил. Надо учитывать и соотношение в партии, где около 70 % литовского населения, как нам выдержать?!
Ряд наших решений, мы понимаем, расходятся с позицией большинства. Они требуют самостоятельности КП Литвы. В их составе основная интеллектуальная сила. Мы вынуждены маневрировать, может быть, и не очень правильно. Вы вправе предъявить нам требования. Но что дальше? Мы понимаем, что будет обновление КПСС, но какое — мы не знаем. В то же время мы не можем сдержать силы, выступающие за досрочное проведение съезда в декабре. Потому опубликовали документы, решили не ожидать Программы и Устава КПСС».
Выступили литовские товарищи: В. А. Березов, В. С. Астраускас, В. В. Сакалаускас, Ю. К. Ложела, С. А. Гедрайтис, А. М. Масдонис и другие.
Высказывания разные, от безоговорочной поддержки Бразаускаса, попыток как-то найти компромисс до резкой критики и неприятия политики и действий лидера КПЛ.
Выступления членов Политбюро.
Разумовский раскрыл тактические потери КПЛ, необратимость процесса утраты авторитета и отхода от КПСС. О роли Бразаускаса.
Рыжков: «Стратегическая установка «Саюдиса» на выход из СССР сейчас осуществляется тактически. Правовой статус, экономическая самостоятельность. Затем политический шаг — партия. И все! Республика вне Союза!»
Воротников. «Бразаускаса слушаем не впервые. Он все нас успокаивал. Сейчас — открыл, что иного пути нет. Что дальше, спрашивает нас. Ведь история Литвы началась не с 1940 года? Почему эта дата берется в отсчет, когда речь идет о государственности, о национальном сознании. Но ведь такое осознание проявляется везде, в том числе и в России. Где же выход? Национальные интересы необходимо увязать с интересами других народов. Какая участь ожидает Литву — как быть с Клайпедой, Вильнюсом. Тысячелетнюю историю нельзя сейчас нарушить. И речь не может идти об отторжении Литвы от Союза, это немыслимо».
Лигачев: «Дело зашло в тупик. Налицо открытая борьба за власть. Причины не только внутренние, но и внешние. Координация действий направляется из-за рубежа».
Горбачев: «Надо все обдумать. Съезд проводить. Никуда теперь не деться. Но все сказать. Где была, есть и куда идет Литва. КПЛ ответственна за судьбу народа. Решение Политбюро надо принять. Спокойное, политическое. Направить обращение — письмо Генерального секретаря к коммунистам Литвы. Речь о недоверии к Бюро ЦК КПЛ, к первому секретарю это не относится».
Итак, М. С. Горбачев спокойно, сдержанно завершил обсуждение этого наипринципиальнейшего вопроса. Увы, то была его обычная тактика — уйти от сложной проблемы.
России, а сами ярые националисты. Не меньшее зло — насаждение национальной спеси в российских автономиях. Расширение их прав по отношению к крупным областям России вряд ли оправдано». Долго говорили о проблемах творческих союзов, о распрях, всяких группировках в писательской среде.