3) Чаще проверять несение этой службы самими начальниками или командированными лицами с подробными практическими личными указаниями на местах.
4) В каждом пункте расположения войск, в каждом доме назначать особо ответственных за бдительность и правильность несения сторожевой службы лиц.
5) Каждый воинский чин должен быть всегда и всюду с присвоенным ему оружием, годным в любую минуту к действию.
6) В каждой части и пункте иметь всегда готовыми к бою дежурные части, пулеметы и орудия.
7) При всяком расположении войск назначать сборные места вне населенных пунктов, куда, в случае тревоги или нападения, должны спешно собираться все чины для отражения и ликвидации нападения. Таких сборных мест должно быть два-три, дабы, при невозможности прибытия на одно, можно собраться на другое.
8) Предварительно занятия всякого селения производить разведку его особыми патрулями, а по прибытии части немедленно производить подробнейший осмотр всего населения и его окрестностей, проверяя документы и спрашивая местное население о наличии оружия и разбойных банд.
9) Перед расположением части в каждом селении вызывать старосту или оставшихся жителей и опрашивать их о наличии большевиков или спрятанного оружия, предупреждая, что за всякое предательство будет производиться суровая расправа. При надобности брать заложников.
10) В случае проявления единичного предательства со стороны граждан, виновных немедленно, без суда расстреливать на месте, имущество преступника конфисковать в пользу казны или уничтожать; при массовом предательстве местного населения или укрывательстве большевиков-предателей, селение немедленно окружать и виновных, выданных жителями, немедленно расстреливать на месте, а их имущество конфисковать или уничтожать; в случае отказа от выдачи виновных расстреливать заложников или жителей через десятого. В случаях массового выступления жителей с оружием в руках против армии, такие населенные пункты немедленно окружать, всех жителей расстреливать, а самое селение уничтожать дотла.
11) Настоящий приказ объявлять всюду, прочитывая его перед сходом или через местные власти, старшин, старост и т. д.
Командующий армией генерал-майор Сахаров.
Начальник штаба, генерального штаба
полковник. Оберюхтин»[1321].
Наиболее вероятно, что появление данного приказа связано с событиями в Курганской губернии (см. 9 сентября 1919 г. – И. Р.).
Очевидно, что именно данный приказ имел в виду профессор А. Л. Литвин, когда в своем исследовании писал про приказ генерала К. В. Сахарова о расстреле каждого десятого заложника или жителя, а в случае массового вооруженного выступления против армии – расстрела всех жителей и сожжения селения дотла[1322].
25 сентября 1919 г. взрыв в Леонтьевском переулке в Москве. Анархист П. Соболев бросил бомбу в здание Московского комитета РКП (б) в Леонтьевском переулке. Убито 12 человек, в том числе пытавшийся выбросить бомбу в окно большевистский деятель Владимир Михайлович Загорский. 27 сентября 1919 г. умер от последствий ранения красноармейский политработник, учитель Александр Кононович Сафонов.
27 сентября 1919 г. белогвардейцами расстреляны 9 крестьян-большевиков в селе Сергеевка Оконешниковского района Омской губернии[1323].
В конце сентября 1919 г. белогвардейский карательный отряд вошел в поселок Стеклозавод (позднее поселок Памяти 13-ти бойцов Емельяновского района Красноярского края). В ночь с 28 на 29 сентября в поселке состоялась казнь 13 рабочих, в т. ч. Н. В. Суркова.
30 сентября 1919 г. вышел приказ № 654 выпускника Академии Генштаба, генерал-лейтенанта А. Ф. Матковского (в публикациях часто ошибочно называется Майковским), командующего с конца 1918 г. Западно-сибирским (омским) военным округом, о расправе над восставшими против колчаковцев крестьянами:
«I. В каждой деревне района восстания подробно обыскивать, захваченных с оружием в руках, как врагов, расстреливать на месте.
II. Арестовывать по показанию местных жителей всех агитаторов, членов Совдепов, помогавших восстанию, дезертиров, пособников и укрывателей и предавать военно-полевому суду.
III. Ненадежный и порочный элемент высылать в Березовский и Нерченский край, передавая их милиции.
IV. Местных властей, не оказавших должного сопротивления бандитам, исполнявших их распоряжения и не принявших всех мер к ликвидации красных своими средствами, предавать военно-полевому суду, наказание увеличивать до смертной казни включительно.
V. Восставшие вновь деревни ликвидировать с удвоенной строгостью, вплоть до уничтожения всей деревни»[1324].
Опечатки в публикациях документов за его подписью привели к ошибочной, на наш взгляд, реабилитации генерала (расстрелян по приговору советского суда 8 июня 1920 г.) постановлением прокуратуры Омской области 12 июня 1995 г.
В сентябре 1919 г. в Майкопе за избиение офицера расстреляны казаки братья Перовы. Первоначально к расстрелу было приговорено 6 казаков, но после того как арестованные казаки забаррикадировались в тюремной камере и в течение пяти суток препятствовали всяческим попыткам проникнуть туда, в условиях массового протестного движения в городе против расстрела, было решено ограничиться расстрелом только братьев Перовых[1325].
Только за сентябрь 1919 г. белогвардейцами в Одессе, согласно данным советской исторической энциклопедии, было расстреляно без суда 3 тыс. человек[1326]. Следует признать, что в указанный период в Одессе происходили массовые расстрелы и особенно самосуды, хотя, на наш взгляд, в кратно меньших размерах.
1 октября 1919 г. белыми войсками под командованием генералов А. Г. Шкуро и К. К. Мамонтова вновь взят Воронеж. Город подвергся грабежу и насилию. Внучка одной из жительниц Воронежа той поры вспоминала рассказ своей бабушки, как «при нахождении в городе белогвардейских отрядов они прятали в перины старшую сестру – Елену – редкостную красавицу. Младшие дети количеством пять человек сидели на этой перине (фактически едва не придушив старшую сестру) и молча смотрели, как солдаты выворачивали комоды и шкафы. Потому что белогвардейцы на самом-то деле очень не прочь были и пограбить, и понасиловать мирное население»[1327]. Также в городе были убиты два железнодорожных охранника[1328].
Большинство расправ в городе происходило на площади Круглых рядов с одобрения атамана Шкуро. Наиболее известна публичная казнь на указанной площади 4 октября 1919 г., когда на ней были повешены комендант города П. П. Скрибис, железнодорожный комиссар В. И. Лаврентьев, командир бронепоезда Шлегель, следователь ЧК Иванов, а также неизвестный по фамилии Петров.
12 октября 1919 г. в Воронеже во время захвата города был схвачен и помещен в подвал гостиницы «Гранд-Отель», где размещалась контрразведка Шкуро, председатель воронежского ВРК А. С. Моисеев. Приговоренный к повешению, он под угрозой самоубийства (разможжения головы об стену подвала) потребовал расстрела. Его требование было выполнено.
Впоследствии, 7 ноября 1929 г., в центре площади Круглых рядов был заложен памятник. Он увековечит ряд жертв белого террора; помимо уже упомянутого А. С. Моисеева это имена 16-летнего журналиста Ефима Бабицкого, председателя Чижовского ревкома С. Ф. Солодовникова, школьницы Марии Копыловой, комиссара И. Т. Зубрилова и многих других. Памятник выполнен в форме куба с урной наверху – символом угасшей жизни. Для изготовления памятника в Воронеж из Павловска был привезен знаменитый павловский красный гранит. Позднее на лицевой стороне памятника были высечены слова «Жертвам белого террора». (Автор проекта – воронежский архитектор А. И. Попов-Шаман.)
Сам атаман Шкуро о репрессиях в Воронеже вспоминал кратко и уклончиво, упирая на красные репрессии. «Захваченная целиком местная Чрезвычайная комиссия была изрублена захватившими ее казаками. Также пострадали и кое-кто из евреев, подозревавшихся в близости к большевикам»[1329]. В действительности масштаб репрессий был большим, как и личное участие в них атамана Шкуро. Впоследствии освобождавший город С. М. Буденный вместе с соратниками напишет атаману Шкуро письмо-ультиматум в характерных выражениях. Если исключить некоторые чересчур красочные выражения, то содержание письма было примерно такое:
«Завтра мною будет взят Воронеж. Обязываю все контрреволюционные силы построить на площади Круглых рядов. Парад принимать буду я. Командовать парадом приказываю тебе, белогвардейский ублюдок. После парада ты за все злодеяния, за кровь и слезы рабочих и крестьян будешь повешен на телеграфном столбе там же, на площади Круглых рядов. А если тебе память отшибло, то напоминаю: это там, где ты, кровавый головорез, вешал и расстреливал трудящихся и красных бойцов.
Мой приказ объявить всему личному составу Воронежского белогвардейского гарнизона.
Буденный»[1330].
Письмо передал дежурному офицеру переодетый в белую офицерскую форму Олеко Дундич.
Следует отметить, что деятельность атамана Шкуро нашла неоднозначную оценку и в мемуарной литературе. Так, П. В. Макаров (советский агент, внедренный в близкое окружение генерала Май-Маевского) писал, что Шкуро представлял собой матерщинника, который «любил оргии и обладал ярко-бандитскими наклонностями», сея повсюду, где бы он ни появлялся, террор и грабежи. Шкуро держал при себе кинооператора, часто снимавшего казни пленных красноармейцев. Схоже характеризовал Шкуро полковник-юрист И. М. Калинин: согласно ему, «опереточный генерал» страдал «грабительскими замашками» и «к нему стекались все, кто не дорожил жизнью, но кому бы хотелось крови, вина и наживы»