то прошедшей ночью роковая рука чертила наши имена.
Через час нас выстроили в колонны. В первую партию поставили всех политзаключенных. Меня поставили в третью партию. Привезли больных 40 человек из городской больницы и 56 человек из тюремной больницы вывели, в одном нательном белье лежат на снегу, некоторые ползают, а некоторые лежат без памяти, замерзают, скрежещут зубами.
Нашу партию погнали уже перед вечером. Выстроили нас в две шеренги, повернули направо, погнали по тюремному двору, скомандовали правое плечо вперед, направляли в калитку, а в это время озверелые пьяные надзиратели и конвойные начали колоть, бить больных, которые лежали у тюремной стены.
Не успели дойти до водокачки, что на валу – закололи штыком Русаковского. Перешли мост за валом – закололи Чепкой и Горностаева. И так всю дорогу наших товарищей рубили шашками, кололи штыками, ставили в ряды, раздевали донага и расстреливали. В этот день 12–15 человек, оставшихся в живых, еле дошли до села Киселева. От первых же двух партий в живых никого не осталось.
Спустя несколько времени пригнали четвертую партию, от которой осталось в живых человек 25–30. Загнали нас в школу, где оказалось из 4 партий, в которых было человек до 400, только 91 человек. Все были изрублены. Мы рвали белье и делали себе перевязки.
Наутро погнали дальше, порядки все те же. Подойдет фельдфебель на кого ему взглянется, ударит шашкой, если человек не падает, то кричит на конвоира: «Коли его!». Озверевшие конвоиры бросаются на одного беззащитного человека и пронзают его штыками. Отводят с дороги вправо человек 30 и расстреливают всех. Пройдя несколько, отводят еще 12 человек, в том числе и меня, поставили в одну шеренгу. Напротив поставили солдат с винтовками, пересоветовались с подъезжающим фельдфебелем, 5 человек отодвинули вправо, а семь человек закололи штыками и порубили шашками. Не могу забыть тех издевательств, которые совершали озверевшие конвоиры. М.Г. Чудина они поставили к дереву и как в учебное чучело, с трех сторон вонзали в него штыки, потом на этих же штыках подняли его кверху. «Эх вы, люди-звери!» – только и мог произнести Чудин, и тут же умер. Николаеву отрубили руки, ухо и вырезали щеки.
Последней жертвой белых банд, которую мне пришлось видеть, был барабинский рабочий Телешкин. У деревни Кондуслы его вывели из партии, поставили в саженях 6-ти, дали залп из трех винтовок, и он свалился, как сноп, а нас погнали в деревню. В Кондусле ночевали, и день шли не более верст 10 до следующей деревни, и от этой деревни нас повезли на лошадях.
Более я ничего не помню, так как был без сознания». До Новониколаевска довели немногих. Пристреливали всех, кто падал или отставал. Пьяные конвоиры стреляли в людей из-за приглянувшейся шапки или пальто. Бывший член Нижнекаргатского волостного исполкома М. П. Гераськин вспоминал: «Где-то за Убинским озером нас остановили, отхватили от хвоста человек 30, отвели в кусты и перекололи штыками». Всего было уничтожено около 400 человек. Вспоминает Прасковья Тихоновна Валяева: «Перед приходом Красной Армии белогвардейцы под видом эвакуации выводили арестованных из тюрьмы и расстреливали на Савкиной гриве в г. Каинск. Всех расстрелянных барабинцев, опознанных родными, после разгрома белых захоронили в гробах с духовым оркестром, но предварительно гробы носили по улицам Барабинска, где покойные жили. Тело предварительно, как ложить в гроб, оттаивали, затем клали в гроб, хоронили на братской могиле. Кроме опознанных много было (около 400 чел.) неопознанных. Люди, находившиеся в тюрьме, настолько были замучены, что узнать было трудно. Узнавали по приметам и одежде»[1391].
21 ноября 1919 г. белыми войсками захвачен посад Висунск, центр «висунской партизанской республики» в Николаевском уезде Херсонской губернии. После занятия населенного пункта последовала жестокая расправа с пленными и жителями. Село было сожжено, повстанцы отступили к Кривому Рогу[1392].
Это была очередная, на этот раз успешная операция по подавлению крестьянского движения в регионе. Ранее подобную сентябрьскую экспедицию возглавлял бывший пристав Богомолов, расстрелявший по пути движения многих крестьян в Ново-Петровке, Снигиревке, Любомировке и других селах. 24 сентября отряд Богомолова был разбит под Висунском. 1 октября было организовано второе наступление на Висунск Николаевского уезда Херсонской губернии. После отражения наступления 21 октября была образована Висунская независимая народная республика[1393].
24 ноября 1919 г. Особым совещанием при главнокомандующем вооруженными силами на юге России генерале А. И. Деникине принят чрезвычайный закон. В нем определялась внутренняя политика правительства после победы в Гражданской войне. Согласно закону все, кто был виновен в подготовке захвата власти Советами, кто осуществлял задачи этой власти либо содействовал осуществлению этих задач, а также те, кто участвовал «в сообществе, именующемся партией коммунистов (большевиков), или ином обществе, установившем власть Советов раб., сол. и кр. депутатов», подвергаются «лишению всех прав состояния и смертной казни». Пять членов Особого совещания выступили против казни за один только факт членства в коммунистической партии. Выразивший их мнение Трубецкой не возражал против казни без суда и следствия коммунистов во время, которое непосредственно следует «за боевыми действиями». Но принимать такой закон об использовании таких мер в мирное время он считал политически недальновидным. <…> Этот закон, подчеркнул Трубецкой, с неизбежностью станет актом «не столько правосудия, сколько террора». <…> Несмотря на все эти возражения, Особое совещание большинством голосов приняло закон, а генерал А.И. Деникин утвердил его[1394].
26 ноября 1919 г. венгерский интернационалист Лайош Лискаи писал военно-полевому суду (Сибирь): «Господа! Вы нашли предлог, чтобы приговорить меня к смерти через расстрел, не дожидаясь окончания предварительного расследования… Убийство, – продолжал осужденный, – является вашей специфической социальной функцией, и юридические процедуры совсем не соответствуют вашим желаниям и деяниям»[1395].
26 ноября (13 ноября по старому стилю) 1919 г. запись дневника белого генерала А. А. фон Лампе: «…Ликвидировано несколько большевистских гнезд, найдены запасы оружия, пойманы и ликвидированы 150 коммунистов по приговору военно-полевого суда»[1396].
29 ноября 1919 г. красными войсками освобожден город Ромны на Украине. Накануне освобождения белогвардейцы, согласно данным советских газет, расстреляли в тюрьме 172 человека[1397].
29 ноября 1919 г. части Первого Конного корпуса С. М. Буденного освободили г. Корочи Белгородской губернии. «В 1918–1919 гг. по Корочанскому уезду белогвардейцы разрушили 358 зданий и домов, увезли 136 832 пуда хлеба, 26 241 голову скота, леса 7025 деревьев, разных товаров стоимостью 561684 рубля, подвергли телесному наказанию 2008 и расстреляли 174 человека»[1398].
1 декабря 1919 г. на станции Тайшет румынскими военными властями повешен крестьянин Енисейской губернии Иван Андреевич Бич, один из наиболее активных организаторов партизанских отрядов против колчаковцев и интервентов в Тайшетском районе.
2 декабря 1919 г. в Екатеринославе (ныне Днепропетровск) расстреляны М. Л. Полонский, его жена и еще три большевика, обвиненные в заговоре против Махно и уничтоженные по приказу последнего.
6 декабря 1919 г. в Новониколаевске началось антиколчаковское вооруженное выступление солдат 2-го Барабинского полка под руководством полковника А. В. Ивакина. Оно было подавлено польскими легионерами под командованием полковника К. Румши. Многие участники восстания, в т. ч. Ивакин, погибли либо были расстреляны[1399]. Общее число расстрелянных определяется в 104 участника восстания и 15 уголовников[1400].
Характерно, что дела о злоупотреблениях польских частей в городе неоднократно ранее становились предметом разбирательств гражданских властей Сибири. Колчаковский министр иностранных дел И. И. Сукин писал, что «поляки, охранявшие дорогу около Новониколаевска, прославились неописуемыми бесчинствами и свирепостью». Схоже их охарактеризовал в дневниковой записи от 6 сентября 1919 г. барон А. П. Будберг, главный начальник снабжения при Ставке адмирала А. В. Колчака: «Очень много жалоб на безобразия и насилия, чинимые польскими войсками в районе Новониколаевска; эти не стесняются грабить, производить насильственные фуражировки, расплачиваться по ничтожным ценам и захватывать наши заготовки, эшелоны и баржи с грузами»[1401]. О бесчинствах новониколаевских поляков заявляли на заседаниях правительства П. В. Вологодский, Г. Г. Тельберг и т. д.[1402]
6 декабря 1919 г. возле железнодорожного моста через Днепр около Кременчуга деникинцами будет расстреляно 26 красногвардейцев[1403].
7 декабря 1919 г. красные войска освободили Белгород. Согласно воспоминаниям 1977 г. М. А. Попова, назначенного, по решению уездного комитета партии, председателем комиссии по захоронению жертв произвола деникинцев, последние при отступлении «расстреляли и зарубили за городом, в районе нынешнего стадиона «Энергомаш», около четырехсот томившихся в застенке активистов советской власти, рабочих, крестьян, пленных красноармейцев. Для опознания трупы свозили в здание на углу нынешних улиц Б. Хмельницкого и Народной (ныне горбольница № 1)». По воспоминаниям других старых большевиков, после оставления деникинскими войсками Белгорода в трех братских могилах на площади перед женским монастырем было похоронено, по разным данным, от 70 до 100 местных жителей, убитых белогвардейцами. Еще порядка трехсот тел погибших было вытребовано родственниками и похоронено на кладбищах города