СТОКРОВНЫЙ ПОЛИТИК», хотя это не имеет никакого отношения к родословным арабских скакунов. По-моему, во всяком случае, кровь политика ни количественно, ни качественно ничем не отличается и не это делает его политиком. Полнокровие — это болезнь.
— Инстинкт в моем понимании — устойчивость реакции. И в таком случае это совершенно цивилизационное свойство.
— Прежде бывшее устойчивостью инстинкта?
— В природе такого инстинкта нет. Дитя природы само по себе политикой не занимается.
— А животные?
— Никогда.
— Но как же быть с результатами их действий или их «планами»? Ведь такое в природе существует.
— Все наоборот: помимо природы остается кое-что еще, оно-то и создает эти «планы». Задним числом можно приписать природе и политику.
— Но откуда же берется то, что я чувствую в политике серьезного калибра, едва он приблизится к двери, то, что я прежде называл «политическим инстинктом»?
— Это смесь. Каждый ее элемент сам по себе был бы катастрофичен для политики, все вместе делает человека быстрым и целеустремленным. Во время посевных работ или военных действий в джунглях проку от нее не было бы.
Оба помощника разгорячились. Большинство сцен, встававших перед их внутренним взором, указывали на наблюдения, которые трудно было уместить в одно слово. Все эти выражения — «мимикрирующий», «опытный», «энергичный», «целеустремленный» — были слишком узкими. Быть может, однородная политическая среда по причине недостатка времени не выработала собственных обозначений для добродетелей.
Наследник власти
Основатель фирмы все еще держит власть в своих руках. Его внук был определен в преемники. Это был не самый лучший выбор. Он был сделан в ночь после того, как кремировали «принца», — тот лучше всего подходил на эту роль.
Так погибает Джульетта, так погибают сыновья Агриппины, наследником Кеннеди становится Джонсон, Мендеса-Франса сменяет белокурый социалист Ги Молле. Общественная природа останавливает свой выбор на более заурядном, на втором номере; вероятность пересиливает уникальность[39].
Свой опыт «принц» приобрел, наблюдая столкновения разведенных родителей. Понимание власти взял у своих теток и бабушек, поддерживавших «могола», основателя фирмы. Молодому человеку, избегавшему спортивных причуд семейного клана, досталась лояльность фирмы. Он действовал сдержанно, прикрываясь явным дружелюбием и жесткостью. Он искал нечто, чего в мире не было в готовом для употребления виде (и чего нельзя было купить, как и доверие обоих родителей). Подобная крайность — удача для фирмы.
В пятнадцать лет «принц» инкогнито работал учеником в одной из принадлежавших концерну фабрик. Концерн, говорил его дед, должен стать в Италии настоящей величиной и так войти в двадцать первый век. В эпоху глобализации это значит, что власти может достигнуть только тот, кто ее умножает, и овладеть всей Италией может лишь тот, кто обладает частью мировой экономики. Это не более недоступно, чем овладение Римской империей, и уже не раз случалось в мире. Для этого требуется равновесие духа, вещь достаточно редкая.
И вот эта редкая вещь отправилась в ноябре к врачу из-за болей в животе. «Принц» сидит напротив миланского медицинского светила, выносящего «приговор».
— Надо ли понимать вас таким образом, что вы даже не планируете операцию?
— Я не могу оперировать опухоль брюшины. И никто этого не может сделать.
— А если попробовать?
— Безнадежно.
— И в США тоже?
— Если бы кто и был способен на это, так это мы.
Теперь «равновесие духа» могло пригодиться «принцу» разве что для того, чтобы устроиться на оставшемся ему узком пространстве между жизнью и смертью; врачи дали ему срок на «развитие болезни в течение шести недель». Молодой наследник власти распадался на глазах окружающих, своей семьи. Под конец он скрылся от всех.
У следующего преемника, не лучшего представителя семьи, жаждущий наслаждений рот, не вызывающий, как сказал дед, никакого доверия. Окружить его советниками и надзирателями? Он наверняка уберет их, как только получит власть. Единственное утешение во всей этой истории заключается в том, что лишенные равновесия духа, да и вообще посредственные личности не годятся для мирового господства. Они слишком нетерпеливы. Они не обладают магнетической способностью вызывать доверие.
Это утешение действует лишь отчасти, поскольку если дело принимает серьезный оборот, то БОЛЬШИЕ СТРУКТУРЫ не нуждаются в личном руководстве. Достаточно, если появится СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ПРИВОДЯЩЕЕ К МИРОВОМУ ГОСПОДСТВУ. Одной из возможностей является патовая ситуация двух ведущих индустриальных держав, благодаря чему третья по величине вырывается вперед. Именно таков и был сценарий, ради которого основатель фирмы делал ставку на «принца». И пусть это будет суеверием, если мировое господство окажется подслащенным КАПЕЛЬКОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ОСТРОТЫ.
Повесть о Гильгамеше
ОН УБИЛ СОПЕРНИКА. ОН ЗАЛОЖИЛ ТВЕРДЫНЮ. В ЕГО СЕРДЦЕ ЦАРИЛА ПУСТОТА. ЭТО КАК ПАРУС ВБИРАЕТ В СЕБЯ ВЕТЕР БЛАГОДАРЯ СВОЕЙ ПУСТОТЕ. РАЗМЫШЛЕНИЯ ОТТОГО, ЧТО ЕМУ ЧЕГО-ТО НЕДОСТАЕТ. ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ФАНТОМНОГО ВРЕМЕНИ, ПОТОМУ ЧТО СООБЩАЮТ, БУДТО ОН ПРОЖИЛ 600 ЛЕТ: ЭТО СРОК, НЕОБХОДИМЫЙ ДЛЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ «Я». ТАК НИКОГДА И НЕ ВОЗНИКШЕЕ «Я» (ОН БЫЛ ПОСЛЕДЫШЕМ) СТРЕМИТСЯ ВОБРАТЬ В СЕБЯ ВСЕ (ИЛИ, ЕСЛИ ИНАЧЕ ПРОЧЕСТЬ ЭТОТ, ВОЗМОЖНО ИСПОРЧЕННЫЙ, ТЕКСТ, — ОЩУЩАЕТ СВОЕ ЕДИНСТВО СО ВСЕМ). ЭЛИТНЫЙ ГЕРОЙ СТАЛКИВАЕТСЯ С ПРЕДАТЕЛЬСТВОМ И ГИБНЕТ.
Боб Уилсон торопил. После четырех скорее непонятых критикой театрализаций мифа о Гильгамеше, поставленных в Мюнхене, Сан-Паулу, Сент-Луисе, Осло и Петербурге, он хотел представить на сцене окончательный вариант эпического сказания о первых днях человечества.
Хайнер Мюллер писал наброски. Он не мог подвести товарища. Однажды ночью он настучал на своей механической пишущей машинке несколько текстов, с беззаботностью поэта, не обращая внимания на то, что известно науке о пятом тысячелетии до нашей эры, но в то же время с эйфорическим подъемом пророка, повинуясь ритмизирующему стаккато клавиш. Разрушающая болезнь не может умалить способности интуиции. Знание при этом ничего не меняет.
Ночное писание Мюллера продолжается: КОЧЕВНИКИ (ЛЮДИ РАННЕГО КАМЕННОГО ВЕКА) ОСАЖДАЮТ ГОРОД ГИЛЬГАМЕШ. ОСАЖДАЮЩИЕ ТРЕБУЮТ ВЫДАТЬ ИМ ЖЕНЩИН. «ДВОЕ СЛОЖАТСЯ В ЕДИНИЦУ». ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПРИНЦИПА. ПОТОМКИ ЭТИХ ВЫНУЖДЕННЫХ БРАКОВ («БАСТАРДЫ» = У ОСАЖДАЮЩИХ УКРАЛИ ПОБЕДУ, ОСАЖДЕННЫМ ПРИШЛОСЬ ОТДАТЬ СВОЕ БУДУЩЕЕ, СИЛА ВОЛИ С ТОЙ И ДРУГОЙ СТОРОНЫ СЛИЛАСЬ ВОЕДИНО) БУДУТ НЕСТИ В СВОЕМ СЕРДЦЕ РАННИЙ И ПОЗДНИЙ КАМЕННЫЙ ВЕК, ОСЕДЛУЮ ЖИЗНЬ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ И ВОИНСТВЕННОСТЬ БРОДЯЧЕГО ПЛЕМЕНИ: ЕСЛИ ТОЛЬКО УДАСТСЯ ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ, ПОКА ЭТОТ ПОСЕВ НЕ ВЗОЙДЕТ!
ТАКОВ ТОЧНЫЙ ПЕРЕВОД ФРАЗЫ «ЗУБЫ ДРАКОНА ПОДРАСТАЮТ»; У ЗУБОВ ДРАКОНА ЕСТЬ НУТРО. НЕСОВМЕСТИМОСТЬ. ПОТОМСТВО НЕСКОЛЬКО РАЗ УНИЧТОЖАЮТ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОНО ПОДРАСТАЕТ. НЕМНОГИМ УДАЕТСЯ СПАСТИСЬ. СМЕШЕНИЕ ГИЛЬГАМЕША — ПОПЫТКА, НЕСКОЛЬКО РАЗ ОТМЕЧЕННАЯ В ИСТОРИИ. ПОЛУЧЕНИЕ ПОТОМСТВА ЗУБОВ ДРАКОНА, ПОКОЛЕНИЕ МСТИТЕЛЕЙ (ВЫРАЩИВАТЬ ЕГО НАДО ПОД ЗАЩИТОЙ, А ДЛЯ ЭТОГО ТРЕБУЕТСЯ ВЛАСТЬ[40]) ОБРАЩАЕТ ТО, ЧТО В САМОМ ОБЩЕМ ВИДЕ ИМЕНУЕТСЯ «ЛЮБОВЬЮ, ТЯГОТЕНИЕМ, СИЛОЙ ВОЗДЕЙСТВИЯ», ВО ВЗРЫВЧАТУЮ СМЕСЬ.
ОДИН ИЗ ЗАРЯДОВ ЭТОЙ ВЗРЫВЧАТОЙ СМЕСИ ПОРАЗИЛ ПРЕДШЕСТВЕННИКА САДДАМА ХУСЕЙНА, ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА КАССИМА И ЕГО БЛИЖАЙШИХ СПОДВИЖНИКОВ.
Четыре танка и восемнадцать грузовиков с установленными на них пулеметами подъехали ранним утром по шоссейным дорогам к баракам военной базы Салливен (построенной еще англичанами), где ночевал председатель иракского революционного совета, генерал-майор Кассим со своим штабом. Только что поднявшиеся тут же были расстреляны, прежде чем успели умыться, позавтракать или взяться за телефоны. Трупы властителей были зарыты неподалеку, в песчаной дюне. Переворот удался, потому что заговорщикам помогли три предателя, пользовавшиеся доверием Кассима. Один из его штабных офицеров сообщил, где будет находиться диктатор, другой был начальником внешней охраны, третий помешал предупредить гарнизон. Эти трое предателей были расстреляны путчистами на месте. Разве можно было рассчитывать на то, что предатели не разболтают, как было дело?
«Зубы дракона подрастают», — с этих слов начал Шнеппель, позаимствовав их из опубликованного к тому времени текста Хайнера Мюллера. Что значит «зубы дракона»? Что значит «подрастают»? Шнеппель был одним из последних марксистов, вставших на позиции критической теории. С Партией демократического социализма у него было так же мало общего, как и с академизмом. ПРИНЦИПИАЛЬНОЙ ЛИНИЕЙ для Шнеппеля является возврат к текстам самого Маркса и по возможности прямое приложение этих теорий к очертаниям исторических явлений.
«ВНУТРЕННИЙ, СУБЪЕКТИВНЫЙ ЛАНДШАФТ, ИЛИ УСТРОЙСТВО (то есть „конституция внутренней общности“) людей, живущих сегодня на территории плодородного полумесяца, древнейшей компактно заселенной местности аграрной революции, основаны на 7 шоковых воздействиях и 21 полушоковом воздействии, пишет Эрвин Шнеппель, ученик Лешинского; Шнеппель прежде был архивариусом посольства ГДР в Дамаске.
ВНЕШНЯЯ ВОЙНА между воинственными кочевниками и городами (при этом именно города впервые открыли войну как систематическое отношение). Ее УМИРОТВОРЕНИЕ ПУТЕМ СОПУТСТВУЮЩЕЙ РЕЗНИ (1-й шок). Далее следуют шоковые воздействия бухгалтерии (№ 2), убийства матерей (№ 3), отцеубийства братьями (№ 4), письменной фиксации и экспроприации (№ 5), а также сумерек богов (№ 6), к этому добавилось монгольское нашествие (№ 7) с последующим турецким завоеванием (№ 7а), узурпация силами британской колониальной державы (№ 7b), королевская власть и ее свержение (№ 7с) и путч партии Баас (№ 7d). Шоковые воздействия, считает Шнеппель, становятся все более поверхностными, так что считать шок так называемой войны в Персидском заливе дальнейшим углублением никак невозможно. Кроме того, в качестве ШОКА в марксистском понимании могут быть приняты лишь такие процессы, которые способны порождать месть и противодействие в течение более чем 300 лет. Речь идет о НАНЕСЕНИИ КЛЕЙМА: