— Может быть, если ты выспишься... — начал было Дайвим Твар.
— Я чувствую, что не смогу спать много ночей... Твой брат не умрет, Каймориль. После наказания, когда он съест капитана Вальгарика, я отправлю его в ссылку. Он поедет в Молодые Королевства, один, но ему будет разрешено взять с собой оружие. В землях варваров он сможет добыть себе для жизни все, чего заслуживает. Думаю, это не такое уж суровое наказание.
— Оно слишком мягкое, — сказала Каймориль. — Лучше бы ты убил его. Не давай ему возможность придумать новый заговор.
— Я не боюсь его заговоров, — Эльрик с трудом поднялся на ноги. — Теперь я бы хотел, чтобы все покинули меня, мне нужно подумать. Но можете вернуться за час до полуночи.
— Я вернусь в свою башню и приготовлюсь к пиру, — сказала Каймориль. Она легко поцеловала Эльрика в бледный лоб. Он поднял голову. Любовь и нежность к ней читались на его лице. Он протянул руку и дотронулся до ее волос, до ее щеки.
— Помни, я люблю тебя, Эльрик.
— Я провожу тебя домой, так будет безопаснее, — сказал ей Дайвим Твар.
— И ты должна выбрать себе нового капитана охраны. Могу я помочь тебе в этом?
— Я буду признательна за помощь, Дайвим Твар. Эльрик остался один.
Рука, которую он иногда поднимал к голове, слегка дрожала, и в его странных красных глазах застыло мучительное выражение. Потом он сошел с возвышения и, опустив голову, медленно двинулся в свои апартаменты в сопровождении охраны. Он заколебался у дверей, которые открывались на лестницу, ведущую в библиотеку. Инстинктивно
Эльрик искал утешения и забвения в знании, но в эту минуту почему-то ненавидел свои книги и манускрипты. Он упрекал их за рассуждения о морали и справедливости, он упрекал их за чувства вины и отчаяния, которые сейчас переполняли его. Поэтому он прошел мимо и направился в свои покои. Но даже любимые комнаты не принесли ему облегчения.
Обставленные просто и сдержанно, они не соответствовали вкусам мельнибонийцев, которые, за исключением его отца, находили радость в ярких красках и витиеватой отделке. Он опустился на диван, стоящий у окна, откуда открывался вид на весь город.
Через некоторое время вошли слуги и доложили, что придворные оповещены и собираются на пир. Он приказал им обрядить себя в желтые цвета Мельнибона и приготовить шлем в форме дракона. Когда Эльрик вернулся в Тронный Зал, то услышал громкие приветственные крики, куда более восторженные, чем ему приходилось слышать до сих пор. Он уселся на Рубиновый Трон, глядя на столы. Был принесен отдельный столик и поставлен перед ним, а также два кресла, потому что Дайвим Твар и Кайморйль должны сидеть рядом с ним. Но где же они? Где Иркан и Вальгарик? Доктор Шутка уже накалял свои сковородки, проверял и затачивал ножи. Но никто не притрагивался к пище, потому что первым приступал к трапезе император.
Эльрик сделал знак командиру стражи.
— Принцесса Каймориль и Дайвим Твар прибыли?
— Нет, милорд.
Кайморйль опаздывала очень редко, Дайвим Твар не опаздывал никогда. Может, им не так уж нравилось то, что должно было произойти.
— А где пленники?
— За ними послали, милорд. — Доктор Шутка поднял голову. А затем Эльрик услышал какой-то звук. Он был похож на стон. Эльрик прислушался. Теперь этот стон слышали и другие. Вскоре тишина наступила в зале, а стон становился все громче и громче. Затем двери сразу распахнулись, и в них влетел Дайвим Твар, окровавленный, в разодранной одежде. За ним в зал вкатилась туманная волна переливающихся темно-красных и голубых цветов. И этот туман стонал.
Эльрик вскочил с трона, ударом ноги отбросил столик и кинулся к другу. Стонущий туман все глубже пробирался в зал.
— Дайвим Твар, что это за волшебство? — Лицо Повелителя Драконов было искажено ужасом, он с трудом выговорил: — Это волшебство Иркана. Он создал этот стонущий туман, который помог ему бежать. Я преследовал его по городу, но туман обволакивал меня, и я потерял направление.
— Где Каймориль?
— Он забрал ее с собой, Эльрик. Вальгарик тоже с ним и еще сотня преданных ему воинов.
— Тогда — в погоню.
— Ты ничего не сделаешь против стонущего тумана... — Действительно, туман уже клубился по всему залу. Эльрик попытался развеять его пассами, но туман лишь сгустился, и яркие, жгущие глаза цвета заставили императора зажмуриться. Он попытался пробежать сквозь цветистую мглу, но туман не отставал от него.
Среди охов и стонов Эльрик различал слабый голос:
— ЭЛЬРИК СЛАБ. ЭЛЬРИК ГЛУП. ЭЛЬРИК ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ.
— Каймориль! — закричал он. Радужные цвета тумана нарисовали перед ним лицо Кайморйль, которое издевалось над ним и медленно старело, пока он не увидел на нем морщины, обвисшую кожу, потом череп с остатками гниющего мяса. Он закрыл глаза, но образ остался перед ним.
— КАЙМОРИЛЬ... — шептал туман. — КАЙМОРИЛЬ... Чем больше Эльриком овладевало отчаяние, тем слабее он становился. Он закричал, призывая Дайвима Твара, но в ответ услышал только издевательское эхо, как тогда, когда звал Каймориль. Он сжал губы и пошел вперед... Казалось, прошли часы, прежде чем стоны стихли.
Открыв глаза, он увидел, что туман поредел. Но ноги его подогнулись, и Эльрик упал лицом вниз на первую ступеньку лестницы, ведущей к Рубиновому Трону. Он не послушал совета Каймориль, и она оказалась в опасности. Последняя мысль Эльрика была очень простой: «Я не достоин жить».
Когда он пришел в себя, то послал за Дайвимом Тваром. Он требовал известий. Но Дайвим Твар больше ничего не мог ему сказать.
Иркан призвал на помощь волшебные силы, и в этом Повелитель Драконов мало что смыслил.
— Должно быть, у него были какие-то магические средства, чтобы бежать с острова, потому что он не уплыл на корабле.
— Ты должен его найти. Высылай хоть тысячу отрядов, хоть каждого мельнибонийца, обыщи весь мир, если это нужно, но найди мне Каймориль! Заставь проснуться драконов — делай все, что хочешь!
— Все, о чем ты говоришь, сделано... Кроме одного — Каймориль я не нашел.
Прошел месяц, имрирские воины промаршировали по всем Молодым Королевствам в поисках принца-ренегата.
«Я думал о себе куда больше, чем о Каймориль, да еще называл это моралью, — думал Эльрик, получая неутешительные рапорты. Я играл чувствами, а вовсе не справедливостью».
Прошел второй месяц, и имрирские драконы полетели на юг и восток, запад и север. Но, хотя они пролетели горы, леса, моря, равнины и, не желая того, вселили ужас во многих городах, они не нашли и признаков Иркана и его банды.
«Судить самого себя можно только по поступкам, — думал Эльрик. — Я смотрел на то, что делал, а не на то, что хотел сделать или думал, что хочу сделать. А все, что я сделал, было, в сущности, глупым и никчемным и принесло только горе. Иркан не зря презирал меня. Может, я ненавидел его за эту правоту».
Прошло четыре месяца. Волшебство Иркана оказалось таким сильным, что никто не видел его или не помнил об этой встрече. К тому времени Эльрик понемногу уже переборол свои горестные, болезненные мысли. Усталые солдаты стали возвращаться в Мельнибон.
Но когда почти исчезли надежда и вера у остальных, решимость Эльрика лишь усилилась. Он сделал себя сильным физически и выносливым умственно, поэкспериментировав с новыми травами. Он много занимался в библиотеке, читая и перечитывая рукописи, написанные высоким языком Мельнибона, старинным языком волшебства, с помощью которого предки Эльрика могли сноситься со сверхъестественными существами. И, наконец, был удовлетворен, посчитав, что изучил их, хотя то, что иногда читал, заставляло его серьезно думать о правильности принятого решения. И когда он решил, что все понял, с помощью наркотических трав проспал три дня и три ночи, не просыпаясь.
Проснувшись, Эльрик решил, что готов. Он велел всем рабам и слугам уйти, а стражникам приказал никого не впускать в его покои, каким бы срочным ни было дело. В подвальное помещение, из которого заранее убрали всю мебель, принес из библиотеки давно выбранную рукопись, положил ее на середину комнаты, сел на пол и стал думать.
После пятичасовой медитации Эльрик взял кисть, кувшинчик с чернилами и начал разрисовывать стены и пол сложными узорами и символами, некоторые из которых были настолько запутанными, что их линии сливались, образуя почти нечитаемую сеть узоров. Когда все было готово, Эльрик лег в самом центре огромного рунного зна ка, лицом вниз, положив одну руку на рукопись, а другую, с акторийским камнем, ладонью вверх.
Эльрик послал свою мысль по извилистой логической тропинке сквозь бесконечные равнины идей, через горы символов, все дальше и дальше, выговаривая слова, которые даже из просвещенных мельнибонийцев мало кто узнал бы. Каждый их звук леденил кровь, и тело Эльрика начало болеть, но он заставил себя продолжать, хотя время от времени с его губ срывался непроизвольный стон. Одно из слов повторялось чаще других. Это слово — Ариох.
Ариох был демоном — покровителем предков Эльрика, одним из самых могущественных Повелителей Хаоса, который был также известен под именем Валета Мечей, Повелителя Седьмой Тьмы, Повелителя Высшего Ада и под многими другими именами.
— Ариох! — К Ариоху взывал Иркан, призывая Повелителя Хаоса проклясть Эльрика. На Ариоха Иркан уповал в надежде добыть себе Рубиновый Трон. И именно Ариох был хранителем двух Черных Мечей — клинков неземного происхождения и бесконечного могущества, которыми не раз пользовались правители Мельнибона.
— Ариох, я призываю тебя! — Ритмы рунных заклинаний вырывались теперь из горла Эльрика с хрипом и болью. Но мысль его достигла того измерения, на котором обитал Ариох. Теперь он мысленно искал самого Ариоха.
— Ариох! Эльрик из Мельнибона вызывает тебя! — Эльрик увидел глаз, который смотрел, казалось, ему в душу. Потом было уже два глаза. — Ариох! Мой Повелитель Хаоса! Помоги мне! — Медленно опустились огромные веки, и глаза исчезли. — О, Ариох! Услышь меня! Помоги мне, и я стану служить тебе!