— Может быть, но совсем немного. И мои друзья — самые слабые из духов стихий.
— Иркан знает? — он дотронулся до ее волос.
— Нет. Принц Иркан запретил сестре заниматься какой бы то ни было магией.
Многие его друзья сносились с темными сверхъестественными силами, и он знал, как опасно с ними иметь дело. Кроме того, Иркана приводила в бешенство мысль, что кто-то может претендовать на власть над силами, которые он сам пытается подчинить Возможно, поэтому он и ненавидел Эльрика больше, чем остальных.
— Будем надеяться, что весь Мельнибон нуждается завтра в хорошей погоде, — сказал Эльрик. Каймориль с любопытством посмотрела на него. — Чувство вины, — сказала она, — проявление слишком странного сознания. И этой странности не постигает мой бедный ум.
— Должен признаться, и мой тоже. Кажется, в этом нет никакой практической необходимости. И все же многие из моих предков предсказывали изменения в природе нашей Земли — как духовные, так и физические. Может, и я вижу одно из таких изменений когда думаю свои не мельнибонийские думы.
Музыка плыла, не затихая. Кавалеры вели своих дам, хотя глаза почти всех присутствующих были устремлены на Эльрика и Каймориль. Многие гадали, о чем они говорят. Когда
Эльрик объявит Каймориль своей будущей императрицей? Восстановит ли Эльрик обычай, отмененный Седриком, по которому, чтобы обеспечить счастливый союз правителей Мельнибона, повелителям Хаоса в жертву принесут двенадцать женихов и двенадцать невест? Было совершенно очевидно, что именно отказ Седрика от этого обычая привел к смерти его же ну, которая родила бального сына, поставив под угрозу продолжение династии. Эльрик просто должен восстановить этот обычай. Он должен бояться повторения судьбы своего отца. Но некоторые говорили, что он вообще не собирается следовать старым традициям и тем самым создает угрозу не только собственной жизни, но и существованию Мельнибона и всему, что это государство представляет. И те, кто так говорил, были в очень хороших отношениях с принцем Ирканом, который танцевал, делая вид, что не замечает их беседы, или, вернее, не замечает, что его сестра разговаривает с двоюродным братом, который сидел на самом краю Рубинового Трона, забывая о достоинстве, не проявлял жестокости, отличающей прежних императоров, который оживленно беседовал, забыв, что придворные танцевали для его увеселения.
Внезапно Иркан замер, не закончив фигуру танца, и поднял черные глаза на императора. Рука Дайвима Твара потянулась к тому месту, где должно быть оружие, но в бальном зале никто не имел права его носить.
Пристально и настороженно смотрел Дайвим Твар на принца Иркана, который начал подниматься по ступеням к Рубиновому Трону. Много глаз смотрели в том же направлении, следя за двоюродным братом императора, и мало кто продолжал танцевать.
Эльрик поднял голову и увидел, что Иркан стоит на ступеньку ниже той, где сидела Каймориль. Иркан поклонился, но поклон этот был дерзким и вызывающий.
— Приношу свое почтение императору, — сказал он.
— Как тебе нравится бал, брат? — Эльрик прекрасно понимал, что появление Иркана, по замыслу последнего, должно было застать его врасплох и, если возможно, унизить. — Что скажешь о музыке?
Иркан опустил глаза и позволил себе улыбнуться загадочной улыбкой.
— Мне все здесь по вкусу, сир. Но, может быть, тебе что-то не нравится? Ты не присоединился к танцу.
Эльрик поднял белый палец к подбородку, не сводя взгляда с Иркана, который прятал глаза.
— Я наслаждаюсь танцами, брат. Можно получать удовольствие, видя, что все другие довольны.
Иркан казался искренне удивленным. Его глаза широко открылись, и взгляд встретился со взглядом Эльрика. Тот почувствовал легкий толчок и уже сам отвел взгляд, махнув изящной рукой в сторону музыкальной галереи.
— А может, это внимание придворных доставляет мне удовольствие. Не беспокойся за меня, брат. Я доволен. Ты можешь танцевать. И знай, твой император наслаждается балом.
Но Иркана было не так легко сбить с цели.
— Но хотя бы для того, чтобы подданные императора не ушли опечаленными, поскольку им не удалось доставить удовольствие своему монарху, император должен показать, что ему тоже нравится бал.
— Должен напомнить тебе, брат, что у императора вообще нет никаких обязанностей по отношению к подданным, кроме одной: править ими. Это они обязаны ему всем. Такова традиция Мельнибона.
Иркан не ожидал, что Эльрик использует такие аргументы, но после секундного замешательства ответил:
— Я согласен, милорд. Обязанность императора — править подданными. Может, именно поэтому многие из них не способны наслаждаться балом.
— Не понимаю тебя, брат. — Каймориль встревожилась. — Иркан, — позвала она, и голос ее прозвучал доверительно. — Сестра, — он признал ее присутствие, — вижу, ты разделяешь нежелание нашего императора танцевать.
— Иркан, — прошептала она, — ты заходишь слишком далеко. Император терпелив, но...
— Терпелив? Или просто небрежен? Может, он небрежно относится к традициям нашей великой расы? Может, он презирает гордость расы?
Теперь уже по лестнице взбирался Дайвим Твар. Видимо, он тоже почувствовал, что Иркан выбрал этот момент, чтобы проверить, насколько крепко держится власть императора.
— Брат, — Каймориль была в смятении, — если ты останешься жив...
— А я не хочу жить, если исчез сам дух Мельнибона. А охранять дух нашей нации — обязанность императора. Что если у нас будет император, который не способен на это? Император, который будет слаб? Император, которому безразлична судьба и величие Острова Драконов и его народа?
— Твои вопросы ничего не значат, брат, — Эльрик вновь обрел уверенность, голос его был ледяным. — Потому, что такой император никогда не сидел на Рубиновом Троне и никогда не будет сидеть на нем.
Дайвим Твар дотронулся до плеча Иркана.
— Принц, если вам дороги Ваше достоинство и ваша жизнь...
— В этом нет нужды, Дайвим Твар, — поднял руку Эльрик. Принц Иркан просто развлекает нас своими соображениями, боясь, что мне наскучили музыка и танцы, в чем, естественно, ошибается. Он подумал, что может предложить тему для разговора. И тебе это удалось, принц. Мы хорошо развлеклись, — в последнюю фразу он добавил немного фальши.
Иркан покраснел от злости и закусил губу.
— Но продолжай, дорогой брат Иркан, поясни свои аргументы. Мне все еще интересно.
Иркан оглянулся в поисках поддержки, но все его сторонники находились внизу. Рядом стояли лишь друзья Эльрика — Дайвим Твар и Каймориль. Тем не менее Иркан знал, что сподвижники слышат каждое его слово и что он потеряет лицо, если уступит сейчас. Эльрик ясно видел, что Иркан предпочел бы закончить эту словесную перепалку и выбрать для следующего нападения более подходящее место и время, но теперь не мог отступить. Сам Эльрик тоже не имел ни малейшего желания продолжать эту дурацкую игру, которая, какую бы форму она ни приобрела, была не более чем ссора двух мальчишек из-за того, кто первый будет играть рабами. Он решил положить этому конец.
Иркан тем временем начал:
— Тогда я хочу предположить, что император, который будет физически слаб, может быть слаб и в своей воле править.
Эльрик поднял руку, останавливая его.
— Ты достаточно развлек нас, дорогой брат. Более чем достаточно. Ты утомил нас беседой, когда должен был развлекаться и танцевать. Я тронут твоим участием. Но сейчас я тоже почувствовал, что утомлен, он сделал знак своему старому слуге Тэнглбоунзу, который стоял среди солдат. — Мой плащ, — Эльрик встал. — Еще раз благодарю тебя за заботу, брат, — потом он обратился ко всем придворным, толпящимся внизу. Я доволен вами. Но сейчас хочу отдохнуть.
Тэнглбоунз принес плащ из белого лисьего меха и накинул его на плечи господина. Слуга был очень стар и значительно выше Эльрика ростом, хотя спина его была сгорблена, а ноги кривы, как ствол у старого дерева. Эльрик прошел всю мраморную площадку, на которой стоял Рубиновый Трон, и вышел в коридор, ведущий в его апартаменты.
Иркан был в бешенстве. Он круто повернулся и открыл рот, намереваясь обратиться к придворным, но те, кто не поддерживал его, улыбались. Иркан сжал кулаки и бросил вниз свирепый взгляд. Потом посмотрел на Дайвима Твара, но встретил лишь холодное внимание к ожидаемым словам принца.
Тогда Иркан откинул голову назад, так что его кудри, завитые и напомаженные, оказались далеко за спиной, и засмеялся. Резкий звук его смеха наполнил весь зал. Пение смолкло. Иркан сделал шаг и встал на мраморную площадку. Быстрым движением он закинул за плечо полу тяжелой мантии. Каймориль подошла к нему.
— Иркан, пожалуйста, не... — Он оттолкнул ее и твердыми шагами направился к Рубиновому Трону. Стало совершенно очевидно, что он решил сесть на него, тем самым совершив одно из самых больших преступлений, расцениваемых, как предательств, наказуемое самой ужасной смертью по законам Мельнибона. Каймориль побежала за ним, схватила его за руку.
Голос Иркана прозвучал громко и отчетливо:
— Все хотят видеть Иркана на Рубиновом Троне! — Она с ужасом вздохнула и испуганно посмотрела на Дайвима Твара, чье лицо стало суровым. Тот сделал знак страже, и между Ирканом и троном возникло два ряда вооруженных людей.
Иркан повернулся и посмотрел на Повелителя Драконьих Пещер. Он прошипел ему:
— Тебе очень повезет, если ты погибнешь вместе со своим господином.
— Эта почетная стража проводит вас из зала, — спокойно ответил Дайвим Твар. — Сегодня все присутствующие вполне насладились вашей беседой с императором, принц.
Иркан оглянулся, расслабился и пожал плечами.
— Ну что же, времени достаточно. Если Эльрик сам не отречется от престола, придется его скинуть.
Каймориль вздрогнула.
— Если ты причинишь Эльрику хоть малейший вред, я убью тебя собственной рукой, Иркан.
Он поднял красивые брови и улыбнулся. В этот момент, казалось, он ненавидел свою сестру еще больше, чем двоюродного брата.