— Мой повелитель разговаривает сам с собой, и его мысли грустны. Так скажи их мне, чтобы я могла разделить твою ношу, Эльрик.
Нисколько не удивившись, Эльрик обернулся и увидел свою жену, Зарозинию. Ее руки были протянуты к нему, и взгляд выражал любовь. Он остановился в шаге от нее и спросил:
— Когда ты сюда приехала? И зачем? Я приказал тебе оставаться в замке твоего отца в Каарлааке, пока дело не будет сделано!
— Сделано?.. — переспросила она, уронив руки.
Он уже знал, что она ответит, но он боялся за нее, боялся той опасности, к которой однажды она уже так близко подошла.
— Я прибыла сюда с тысячами солдат моего кузена Оплу-ка, сказала она, гордо поднимая голову, — чтобы он присоединился к защитниками Уткела. Я прибыла к моему мужу, потому что он может нуждаться во мне...
Эльрик прошелся по комнате.
— Я настолько люблю тебя, Зарозиния, и хотел бы, поверь, находиться в Каарлааке, но не могу. Ты знаешь мою судьбу, мой рок. Ты огорчаешь меня своим присутствием здесь, а не помогаешь мне. Если нам удастся победить, мы встретимся с тобой в радости, а не в печали и страхе, как сейчас!
Он остановился перед ней и взял за руки.
— Ах, Зарозиния, мы никогда не должны были встречаться, мы можем причинять друг другу столько боли! Наше счастье было таким коротким...
— Я хотела поддержать тебя, мой повелитель, — сказала она тихо.
Он вздохнул. Без гнева она отошла от него. С легкой улыбкой указала на кровать, где лежал Буреносец.
— Я вижу, другая дама занимает мое место, — сказала она. — Теперь ты можешь не прятать ее подальше, ведь Черный Лорд Нихрейна дал тебе возможность всегда держать ее рядом. Судьба — все в этом слове. Судьба! А что на самом деле Судьба, Эльрик, ты можешь ответить?
Он покачал головой.
— Ты раздражена, я не отвечу на твой вопрос.
Внезапно она закричала: — Эльрик! Я добиралась к тебе много дней, надеялась, что ты обрадуешься мне. А в твоих и моих словах — неприязнь!
— Страх, — сказал он угрюмо. — Это страх, а не неприязнь. Я боюсь за тебя, боюсь за судьбу мира! Проводи меня на мой корабль утром, а затем как можно быстрее возвращайся в Каарлаак, умоляю тебя!
— Если ты этого хочешь.
Она прошла в маленькую комнату, примыкавшую к большой.
— Мы говорим только о поражении! — рычал Карган из Пурпурных Городов, ударив кулаком по столу. Казалось, даже его борода дрожит от гнева.
К утру все устали, несколько капитанов уснули. Но Карган, Мунглум, Дайвим Слорм и лунолицый Дралаб из Тар-кеша все еще спорили.
Эльрик спокойно ответил.
— Мы говорим о поражении, Карган, потому что должны предусмотреть и эту возможность. Ведь это вполне возможно, не так ли? Мы должны, если поражение будет неотвратимым, оторваться от наших врагов и перегруппировать наши силы. Для новой атаки на Ягрина Лерна.
— Ладно, это логично, — пробурчал неохотно Карган. Они вновь заговорили о том, что первое поражение означает потерю Острова Пурпурных Городов — передового бастиона борьбы против Хаоса для Вил мира и Илмиора.
Мунглум хмыкнул:
— Если они заставят нас бежать раньше, чем нас полностью уничтожат, то затем, вернувшись, мы вновь и вновь будем атаковать их. Я думаю, для этого мы должны будем двигаться гораздо быстрее, чем можем сейчас, тем более, что мы измотаны и снабжение у нас слабее... — Он невесело улыбнулся. — Ах, простите мне этот пессимизм. Боюсь, я перебрал...
— Нет, — сказал Эльрик. — Мы должны учитывать все это и даже то, чего мы сейчас не подозреваем. Ты прав. Для того, чтобы как следует подготовить отступление, я уже разместил отряды в Дышащей Пустыне и в Пустыне Плача, приказал собрать запасы пищи и оружия, такого, как сверхпроникающие стрелы, копья и тому подобное. Если мы будем двигаться быстрее, чем Ягрин Лерн, в пустынные районы, то у нас будет преимущество во времени, так как ему необходимо расширять зону Хаоса, а его сверхъестественные союзники лишь догоняют его.
— Ты говоришь, как реалист... — сказал Дайвим Слорм.
— Увы, некоторые варианты бессмысленно изучать или рассматривать. Например, если всех нас поглотит Хаос...
Карган вздохнул и встал из-за стола.
— Здесь больше нечего обсуждать, — сказал он. — Пойду спать. Мы выходим в море с утренним приливом.
Загремели отодвигаемые стулья, никто не возражал Кар-гану, все стали расходиться.
Было уже позднее утро, когда Эльрик встал и увидел Зарозинию. Она сидела у окна, и черный с серебром плащ ниспадал с ее плеч до самого пола.
Он умылся, побрился, подкрепился фруктами с блюда, украшенного свежими листьями, и спросил:
— Почему ты надела сегодня украшения?
— Я провожаю тебя.
— Если ты думаешь так, как говорила ночью, тебе лучше надеть красное траурное платье. — Он улыбнулся, затем привлек ее к себе.
— Не ищи грубости в моих словах, Зарозиния. Вспомни ночи, когда страсть заставляла наши сердца биться в унисон.
Он оделся в боевой костюм Мельнибона жилет, колет с высоким воротом и черные штаны, закрывающие его ноги до высоких черных ботинок. Потом он надел нагрудник из блестящего черного металла. Спину закрывал плащ темно-красного цвета. На одном из пальцев руки, тонком и белом, было кольцо королей с единственным редчайшим лучистым камнем, оправленным в серебро. Его длинные белые волосы ниспадали на плечи, прижатые над бровями тонким бронзовым кольцом, в которое были вправлены другие редкие камни — золотистые топазы, изумруды, тигровый глаз. Буреносец свисал с его левого бедра, на правом же был колющий кинжал с эбеново-черной рукоятью. На столе среди открытых книг лежал черный шлем с выгравированными древними рунами — он же королевская корона.
Он взял шлем в руки и, с внезапной тяжестью на сердце, произнес:
— Пойдем, моя любовь. Не гадай, выживу я или нет в предстоящей битве. Судьба не оставит меня, как мать сына. Мне суждено быть свидетелем всех мучений нашего мира до тех пор, пока не наступит день, когда он исчезнет без следа.
Морские Лорды уже собрались. Все были облачены в боевое великолепие, хотя никто не мог соперничать с Эльриком. Старые расовые предрассудки ожили в памяти многих, когда они увидели его. И все же было гораздо больше таких, кто задался вопросом — почему их предки страшились Светлой Империи в те дни, когда Мельнибон управлял миром. Сейчас жалкая горсть имрирцев приветствовала его, когда он проехал по набережной, оглядывая корабли, расцветившие такелаж флагами и геральдическими вымпелами, весело и вольно развевающимися по ветру.
На Дайвиме Слорме был плотно облегающий драконий шлем, верхняя защитная часть которого была выполнена из целой драконьей головы, выкрашенной в красные и зеленые цвета. Его панцырь был покрыт желтым лаком, хотя остальная часть одеяния была черной, подобно одежде Эльрика. У него на боку висел брат Буреносца — Меч Печали.
— Прекрасная погода для начала военных действий против Ягрина Лерна, — сказал Дайвим Слорм.
— Это неплохие новости. — Эльрик улыбнулся. — Есть другие?
— Вчера умер разведчик. И вчера же удалось получить полные сведения о вражеском флоте. Он состоит из четырех тысяч боевых кораблей, десяти тысяч транспортных судов и, возможно, включает двадцать кораблей Хаоса. Они — единственное оружие, о котором у нас нет никаких догадок.
Эльрик кивнул. Их собственный флот состоял из пяти тысяч боевых кораблей, оборудованных катапультами и другими боевыми машинами. Транспортов, хотя многие погибли, было еще больше, но из-за медлительности они не могли принять участие в морской битве.
Итак, несмотря на превосходящие силы Ягрина Лерна, у них, в обычных условиях, были бы хорошие шансы на победу. Непредсказуемым фактором являлось присутствие сверхъестественных кораблей. Описание, сделанное шпионом, было недостаточным. Эльрик нуждался в более точной информации, и именно сейчас, когда флот готовился к битве.
Он захватил клочок звериной шкуры, на которой было записано могущественное заклинание, предназначенное для вызова Морского Короля. Эльрик надеялся вызвать его в открытом море, где шансов на успех были больше. Он рассчитывал, что Морской Король должен быть возмущен разрушительным влиянием Ягрина Лерна и его потусторонних союзников на равновесие морей и океанов. К тому же однажды, давным-давно, Морской Король однажды помог ему, и Эльрик надеялся, что эта помощь не была последней.
Карган, похожий в толстом морском панцире на мохнатолицего броненосца, указал на несколько лодок, направляющихся к набережной.
— Эти шаланды доставят нас на корабли, милорд.
Капитаны стали отбывать на свои корабли. Каждый из них был сосредоточен и спокоен, но многие испытывали чувства, более сильные, чем неуверенность перед борьбой, потому что не представляли, на что способны корабли Хаоса.
И все же они были отчаянной компанией, если отправлялись в путешествие, которое обещало им нечто худшее, чем смерть.
Эльрик сжал руку Зарозинии:
— До свидания.
— Прощай, Эльрик. Может быть, новые Боги защитят тебя.
— Передай это напутствие моим друзьям, — ответил Эльрик. — Они нуждаются в нем больше, чем я.
Мунглум сказал:
— Эльрик, пора спускаться в лодку. Скажи ей, что мы вернемся с победой.
Эльрик никому не позволял фамильярничать со своей женой, даже Дайвиму Слорму. Но сейчас он простил Мунглума.
— Вот видишь, Мунглум совершенно спокоен. А ведь он обычно преисполнен самых зловещих предчувствий.
Она не ответила, нежно поцеловала его в щеку, сжала ему руку и шагнула назад. Он спустился к воде.
Гребцы взялись за весла, и скоро Эльрик уже поднялся на борт флагмана и прошелся по палубе.
Потом Эльрик стал наблюдать за гребцами, налегавшими на весла. Им помогал легкий попутный ветерок, который раздувал громадные пурпурные паруса.
К полудню Остров Пурпурных Городов был уже не виден, лишь зеленая вода расступалась перед кораблями, идущими рядом с флагманом. Огромный флот растянулся на десятки миль. Даже с вершины мачты нельзя было увидеть замыкающие корабли.