Эти листья, должно быть, направлялись деревьями. Он поднялся еще на несколько ступеней вверх, борясь с листьями, которые облепляли его, как саранча. С рычанием он набросился на ствол, который при каждом ударе издавал стоны, ветви пытались ослепить. Он срубал их и отбрасывал в сторону, затем глубоко погрузил Буреносец в ствол у основания дерева. Дерн вздыбился, на поверхности появились агонизирующие корни. Дерево вскрикнуло и стало валиться на него, как будто, даже умирая, стремилось убить и его.
Он повернул Буреносца, который жадно пил душу живого дерева, выдернул меч и отскочил в сторону, когда дерево покатилось по ступеням, едва не задев его. Одна ветка все же ткнула в лицо, брызнула кровь. Он задохнулся от боли и зашатался, чувствуя, как слабеет.
Мгновение спустя он пришел в себя и, повернувшись к упавшему дереву, увидел, что оно умерло, ствол и ветви стали неподвижными, как камень, а листья сморщились.
— Быстрее! — крикнул он остальным друзьям. — Их нужно убивать, пока они не высосали наши души!
Он шагнул к следущему дереву и сделал выпад. Буреносец гневно взвыл, уходя в древесину до самой рукояти. Теперь Эльрик хохотал, испытывая необыкновенный прилив сил энергия вливалась и переполняла его, он чувствовал себя богом. Остальные смотрели на него с ужасом.
— Вперед, друзья. Я могу сейчас убить тысячу таких деревьев!
Он поднялся еще на одну ступень, и новый шквал листьев обрушился на него. Не замечая этой атаки, Эльрик рвался вперед, став как бы частью меча, целясь в жизненные центры разлапистых созданий. Деревья кричали вновь и вновь, умирая.
— Дайвим Слорм! — кричал Эльрик, поглощая их жизненную энергию. — Делай, как я! Пусть твой меч выпьет несколько таких душ, и мы станем победителями!
— Такая сила имеет привкус колдовства! — сказал Ракир, срывая цепкие листья, впившиеся в его кожу.
Дайвим Слорм действовал не столь импульсивно, как Эльрик, но когда он врубился в деревья, его дикие крики повторили крики Эльрика. Они нападали, победа наполняла их энергией.
Когда они оглянулись, то поверхность пустыни у основания горы покрывали изломанные почерневшие деревья. Безумная жестокая отвага древних королей Мельнибона светилась на лицах обоих имрирцев, когда они вопили старинные боевые песни, а их мечи двигались дружно и слаженно, в такт мелодии смерти и ненависти.
Губы Эльрика растянулись, обнажив белые зубы, его красные глаза полыхали мрачным огнем, его молочно-белые волосы развевались в порывах обжигающего ветра. Эльрик воздел меч к небу и обернулся назад:
— Так, друзья, древние мельнибонийцы покорили людей и демонов и правили этим миром десять тысяч лет!
Мунглум подумал, что Эльрик вполне соответствует кличке Волк, которую ему дали давным-давно на западе. Силы Хаоса, которые сейчас наполняли его, подчинялись ему. Сейчас в его душе не было конфликта. Кровь предков проснулась, и сейчас Эльрик был подобен им, покорившим человечество, которое боялось их могущества и жестокости.
Они были уже близки к вершине. Еще несколько атак на бузиновых воинов, и ступени окончились. Перед путниками темнел вход в мрачный туннель. Опьяненные энергией убитых деревьев, Эльрик и Дайвим Слорм ворвались в эту тьму, смеясь и громко переговариваясь.
Чуть замешкавшись, Мунглум и Ракир последовали за ними. Красный Лучник наложил стрелу на тетеву лука.
Эльрик беспечно шагал во тьме, голова кружилась от энергии, которая, казалось, жгла огнем каждую клеточку его тела. Впереди он услышал топот ног, обутых в железо. Когда звуки приблизились, он понял, что это были воины, но не люди. Хотя противников было почти полторы сотни, друзья не испугались. Когда первая группа напала на Эльрика, он стал рубиться, стараясь держаться подальше от Дайвима Слорма. Каждая душа, взятая им, была ничтожной по сравнению с энергией, бушевавшей в нем.
Подобно Эльрику, его родич крушил странных воинов легко, как детей. Мертвые тела скоро загромоздили неширокий проход. Чтобы продвинуться вперед, Эльрик и Дайвим Слорм вынуждены были перебрасывать трупы убитых назад, за спину. Потом они вновь нападали на оставшихся латников.
Ракир простонал:
— Хотя они слуги тех, с кем мы воюем, мне неприятна эта резня. Мы здесь не нужны, друг Мунглум, этот бой ведут бесы, а не люди.
— Увы, — вздохнул Мунглум.
Впереди появился свет, Эльрик и Дайвим Слорм усилили натиск и через несколько десятков шагов все четверо выбрались на солнечный свет. Над собой они увидели замок.
Оставшиеся в живых воины перестроились. Эльрик и Дайвим Слорм двинулись на них с кровожадной радостью. Воздух снова наполнился криками боли и лязгом стали. Ракир пустил стрелу в одного из воинов и убил его, попав в левый глаз.
— Хочу, чтобы некоторые из них умерли простой смертью, с горечью проговорил он, накладывая следующую стрелу на тетеву.
Теперь латники получили возможность напасть на Мун-глума и Ракира. Мунглум схватился сразу с тремя воинами и заметил, что его сабля стала чрезвычайно легкой но, отражая удар, издает высокий ясный звон и отбрасывает вражеское оружие с большой энергией. Ракир стрелял, убивая не меньше латников, чем его товарищи, и каждый раз удовлетворенно вскрикивал, потому что дарил смерть, которую и в самом деле можно было назвать милосердной.
Внезапно Ракир крикнул Эльрику:
— Остановись! Хватит! Мы с Мунглумом можем убивать их, не обрекая на вечные муки!
Но Эльрик засмеялся и продолжил свою работу. Когда он добил очередного воина, и поблизости не оказалось других, Ракир схватил его за руку.
— Эльрик...
Буреносец повернулся в руке Эльрика и угрожающе взвыл. Предчувствуя судьбу, Ракир попытался уклониться от этого удара, но Буреносец пронзил его плечевой доспех, и Ракир упал на колени, обливаясь кровью.
— Эльрик, — еле выдохнул он, — только не мою душу, нет...
Так, пораженный дьявольским мечом, умер Ракир, Красный Лучник, прославленный на Востоке. Убитый другом, чью жизнь он спас, впервые встретившись с ним когда-то у города Лимбо.
Затем наступило отрезвление. Эльрик попытался выдернуть меч, но было поздно. Вновь, не желая, он убил того, кто оказался слишком близко к его рунному клинку.
— Ракир! — закричал он, бросившись на колени и пытаясь поднять тело друга на руки. Похищенная энергия все еще пульсировала в нем. Но горе было сильнее, и слезы хлынули из красных глаз Эльрика. — Опять! Когда это кончится?
Позади два его спутника стояли, опустив оружие. Дайвим Слорм застыл на месте, оглядываясь вокруг — убивать было некого. На зеленой траве лежали только убитые, их залитые кровью доспехи тускло блестели на солнце. Мунглум пристально смотрел на Эльрика, ужас в его глазах смешивался с жалостью к другу и погибшему товарищу.
— Ракир! Не было героя благороднее, не было человека, более преданного миру и порядку, чем ты!
Эльрик встал на ноги, взглянул на башню из гранита, которая стояла, как если бы ожидала его следующих действий. Огромные настенные зубцы вполне могли служить укрытием гиганту.
— Клянусь душой Ракира, что твой идеал придет в этот мир! Закон восторжествует, и Хаос будет изгнан! Вооружившись мечом и Щитом Хаоса, я буду биться даже в самом сердце Ада, если понадобится! Хаос был скрытой причиной твоей смерти и Хаос поплатится за нее!
Дайвим Слорм, не вполне разобравшийся в происшедшем, закричал:
— Эльрик! Теперь — к Печальному Гиганту!
Но Мунглум чуть подался в сторону, пристально глядя на распростертое тело Ракира, и пробормотал:
— Да, Хаос — причина этой смерти, Эльрик. Я присоединяюсь к твоей клятве, — он чуть запнулся. — Хотя теперь я и боюсь твоего дьявольского меча.
Втроем они прошли в открытые ворота башни Мордаги и сразу же оказались в богато украшенном зале.
— Мордага! — закричал Эльрик. — Мы пришли выполнить предсказание! Мы ждем тебя!
Они ждали недолго. Огромная фигура низверженного бога появилась в арочном входе в конце пустынного зала.
Мордага был высок, в два человеческих роста, но спина его была сутула и низка. У него были длинные вьющиеся волосы, одет он был в темно-голубую одежду, перехваченную в талии широким поясом. Обут он был в простые кожаные сандалии. Его черные глаза были полны глубокой скорби, подобной той, которую Мунглум замечал в глазах Эльрика. На руке печального гиганта висел щит, из центра которого разлетались восемь янтарных стрел Хаоса. Щит отливал зеленым серебром и был очень красивым. У Мордаги не было оружия.
— Я знаю прорицание, — сказал он голосом, подобным низкому гудению ветра. — Ноя могу еще отвратить его. Возьмешь ли ты Щит и оставишь меня в покое, человек? Я не хочу умирать!
Эльрику стало жаль Мордагу, он знал, что павший бог испытывает в этот момент.
— Прорицание говорит о смерти, — сказал он медленно.
— Возьми Щит. — Мордага снял Щит с руки и протянул его Эльрику. — И, прошу, измени судьбу еще раз.
Эльрик кивнул.
— Я попробую.
С глубоким вздохом гигант положил Щит Хаоса на пол.
— Тысячи лет я жил в тени этого прорицания, — сказал он, выпрямившись. — Теперь, оглядываясь назад, я думаю, не нужно было обращать на него внимания. Нужно было радоваться жизни, как все смертные.
— Тебе незачем умирать, — сказал Эльрик. — Твой Щит укроет тебя и нас от наступающего Хаоса. С помощью этого Щита я остановлю его.
— Прощай, я тебе благодарен, — сказал гигант.
Он вышел через ту же арку, что и вошел в зал. Когда Мордага исчез, Эльрик шагнул было за ним, но Мунглум остановил его и пошел вперед сам. Затем послышался протяжный крик, который, казалось, бесконечно растянуло эхо, грохот, от которого дрогнули стены, а немного спустя — звук легких шагов.
Мунглум появился в проходе, в руках его была окровавленная сабля.
— Это было убийство, — сказал Мунглум просто. — Я вогнал ему саблю в спину прежде, чем он это понял. Но это была хорошая, быстрая смерть, и он умер счастливым. Эта смерть была лучшей из всех, какие ему были предопределены. И это было неизбежно.