Да, зрелище ужасное. Все утро и весь день Ярмуз Хитайн был свидетелем невозможного, страшного и неприятного: чудовища, уроды, ужасные аномалии.
— Эти бегали в окрестностях Мазадоны,— сказал Наила, показывая на пару яростно рычащих животных с горящими красными глазами и тремя неимоверно острыми рогами длиной в десять дюймов, растущими на лбу. Ярмуз Хитайн узнал в них по густому рыжеватому меху хайгусов, но никогда он не видел еще хайгусов с рогами или таких злых.
— Мерзкие маленькие убийцы,— сказал Наила.— Я видел, как они бежали за бедным блавом, который просто обезумел, и прикончили его через пять минут, прыгнув на него и вонзив рога ему в живот. Я поймал их, когда они насыщались, а потом явился вот этот, чтобы доесть остатки.— Он указал на темнокрылого канавонга со зловещим черным клювом и единственным сверкающим глазом в середине вытянутого лба: невинный скавенжер, загадочно трансформированный в чудовище из кошмара.
— Видели ли вы что-либо столь же отвратительное?
— Мне не хотелось бы увидеть более отвратительное,— сказал Ярмуз Хитайн.
— Но вы увидите. Вы увидите. Отвратительнее, мерзостнее, ужаснее… Посмотрите на эти клетки.
Ярмуз Хитайн уже не думал, что ему хочется их видеть. Всю свою жизнь он провел с животными, изучая, исследуя их повадки, заботясь о них. Любя их в прямом смысле этого слова. Но эти… эти…
— Посмотрите на этого,— продолжал Наила,— миниатюрный думкар, в десять раз меньше обычного экземпляра и в пятьдесят быстрее. Он не станет сидеть в песке, крутя своей мордой в поисках обеда, нет, это дьявольское маленькое существо, которое догонит вас и в мгновение ока сгрызет вашу ногу до колена. Или этот: манкулан, вы бы узнали?
— Конечно. Но манкуланов нет в Зимроеле.
— Я тоже так думал, пока не встретил этого приятеля на горных дорогах. Очень похож на манкуланов из Стоензора, не так ли? Но по меньшей мере с одной разницей.
Он опустился на колени перед клеткой, в которой находилось округлое существо со множеством ног, и издал низкий рокочущий звук. Манкулан тут же громыхнул в ответ и угрожающе задвигал длинными кинжалообразными иглами, которые покрывали все его тело, словно хотел метнуть их сквозь решетку. Кайл сказал:
— Мало того, что он покрыт колючками. Они ядовиты. Одна царапина — и ваша рука распухла на неделю, по себе знаю. Не знаю только что произойдет, если колючка проникнет глубже, да и не хочу знать. А вы?
Ярмуз Хитайн поежился. Ему стало тошно при мысли, что эти вселяющие ужас существа поселятся в Парке Мифических животных, который был основан, много лет назад как убежище для существ, в основном мягких и безобидных, близких к исчезновению в результате распространения цивилизации на Маджипуре. Конечно, в коллекции парка немало хищников, о чем Ярмузу Хитайну никогда не приходилось сожалеть. В конце концов они были творениями Божьими и если считали нужным убить кого-то, чтобы съесть, это не переходило границ их врожденной злобности. Но эти, эти…
"Порождение зла,— подумал он.— Они должны быть уничтожены!"
Мысль эта поразила его. Ничего подобного прежде не могло прийти ему в голову. Животные — порождения зла? Как могут быть животные злом? Неприятными, опасными — да, но злом не могут быть даже эти твари. Зло должно гнездиться где-то в другом месте — в их создателях. Нет, даже не в них. У тех тоже могут быть основания, чтобы натравить этих тварей на мир, и причина, наверное, не в том, чтобы делать зло ради самого зла, если я не ошибаюсь. Но в чем же тогда зло? И сам себе ответил: "Зло находится повсюду, им насыщен сам воздух, которым мы дышим. Это всеобщее разложение, в котором все мы участвуем. Кроме животных".
— Разве возможно,— спросил Ярмуз Хитайн,— чтобы метаморфы обладали умением выводить такие существа?
— Как оказалось, метаморфы умеют многое такое, что мы не потрудились изучить. Они сидели там, в Пиурифаине, и годами потихоньку готовили этих животных, накапливая их запас. Можете вы представить, каким должно было быть место, где они содержали их всех — зоопарк ужасов, скопище чудовищ? И теперь они оказались так добры, что поделились ими с нами.
Но можем ли мы быть уверены, что эти животные появись из Пиурифаины?
— Я внимательно проследил направление их распространения. Лучи расходятся из района юго-восточнее Илиривойна. Это работа метаморфов, без сомнения. Такого просто не может быть, чтобы две или три дюжины отвратительных новых видов животных появились в Зимроеле в одно и то же время в результате непроизвольной мутации. Мы находимся в состоянии войны.
Это оружие, Хитайн.
Мужчина постарше кивнул:
— Думаю, что вы правы.
— Но самое худшее я оставил напоследок. Идите, посмотрите!
В клетке из тесно переплетенных металлических прутьев так, что он мог видеть сквозь ее стены, Хитайн заметил взбудораженную орду небольших крылатых созданий, бьющихся о стенки решетки, с силой ударявших по ней своими кожистыми черными крыльями, отскакивающих от нее и снова взмывающих вверх для новой попытки. Это были маленькие пушистые твари почти в семь дюймов длиной с непропорционально большой пастью и блестящими красными, похожими на бусинки, глазками.
— Диимы,— сказал Наила.— Я поймал их в двикковом лесу под Боргасом.
— Диимы? — охрипшим голосом переспросил Хитайн.
— Да, диимы. Нашел их в то время, как они поедали двух своих лесных собратьев, которых, полагаю, сами и убили… Так были увлечены пищей, что не заметили, как я подошел. Я усыпил их из своего обрызгивателя и потом собрал. Некоторые из них проснулись прежде, чем я сунул их в ящик. Мне повезло, что мои пальцы уцелели, Ярмуз.
— Я знаю диимов,— сказал Хитайн.— Они два дюйма длиной, полдюйма в ширину. А эти размером с крысу.
— Да. Крысы, которые летают. Крысы, которые едят мясо. Насекомоядные гигантские диимы, а? Диимы, которые не просто клюют и отщипывают, диимы, которые могут ободрать лесного собрата до костей в десять минут. Не милые ли они? Представьте их стаю, залетающую в Ни-мою. Миллион, два миллиона… От них тесно в воздухе, как от москитов. Бросающиеся вниз. Поедающие все на своем пути. Новая эпидемия саранчи… саранчи, питающейся мясом.
Хитайн почувствовал, что успокаивается. Он увидел так много сегодня. Его мозг был перегружен ужасами.
— Они бы сделали жизнь очень трудной,— сказал он мягко.
— Да. Очень, очень трудной. Нам нужно было бы носить доспехи.
Наила засмеялся.
— Диимы — их шедевр, Хитайн. Не нужно бомб, когда можно запустить на своих врагов смертоносных летающих грызунов, а? А?
Ярмуз Хитайн не ответил. Он уставился на клетку беснующихся злых диимов, как будто смотрел в шахту, доходящую до центра мира.
Издалека донеслись возобновившиеся крики:
— Талимон! Талимон! Лорд Талимон!
Наила нахмурился, навострил уши, напрягся, чтобы разобрать слова.
— Талимон? Это они кричат?
— Лорд Талимон,— сказал Хитайн.— Новый Коронованный. Он всплыл три дня назад, и каждый вечер они собирают митинги в его честь возле Нисиморнской Панорамы.
— Здесь работал как-то один Талимон. Это его родственник?
— Это он и есть,— сказал Хитайн.
Вингол Наила, казалось, был оглушен.
— Что? Шесть месяцев назад он выметал дерьмо из клеток, а теперь он Коронованный? Это возможно?
— Любой теперь может стать Коронованным,— спокойно сказал Хитайн.— Но только на неделю или две, так кажется. Возможно, скоро придет ваш черед, Вингол,— он хихикнул.— Или мой.
— Как такое произошло, Ярмуз?
Хитайн пожал плечами. Широким жестом руки он показал на вновь набранных животных Наила, рычащих трехрогих хайгусов, крошечных думканов, одноглазого канавонга, диимов — все странное, пугающее, все напряженное от неутомимого голода и ярости.
— Как все это произошло? — спросил он.— Когда такие чудовища, как эти, натравлены на мир, почему не сделать подметальщиков дерьма Коронованными? Сначала жонглеры, потом подметальщики дерьма, потом зоологи, может быть. Ну, почему нет? Как тебе это нравится? Вингол! Лорд Вингол! Все приветствуют лорда Вингола!
— Оставь это, Ярмуз.
— Ты был в лесу занят своими диимами и манкуланами. Я вынужден был наблюдать, что происходило здесь. Я чувствую, что очень устал, Вингол. Я видел слишком много.
— Лорд Талимон! Представь!
— Лорд тот, лорд этот, лорд кто угодно — нашествие Коронованных весь месяц и также пара Понтификов. Они не держатся долго. Но будем надеяться, что Талимон продержится. По меньшей мере, может быть, он защитит парк,— сказал Хитайн.
— От чего?
— От нападения толпы. Они голодны там, внизу, а здесь, вверху, мы продолжаем кормить животных. Мне говорили, что какие-то агитаторы в городе подбивают народ ворваться в парк и зарезать всех на мясо.
— Вы это серьезно?
— Вероятно, так.
— Но эти животные бесценные… незаменимые!..
— Скажите это голодающему, Вингол,— тихо произнес Хитайн.
Наила посмотрел на него.
— И вы, действительно, думаете, что этот лорд Талимон собирается сдержать толпу, если они решат напасть на парк?
— Он работал здесь когда-то. Он понимает значение того, что мы имеем здесь. Он должен испытывать какую-то любовь к животным, вам не кажется?
— Он чистил клетки, Ярмуз.
— Даже так…
— Может быть, он сам голоден, Ярмуз.
— Положение плохое, но не безнадежное. Еще нет. И в любом случае, какая польза съесть несколько костлявых сигамойнов, димилюков и зампидунов? Один обед на несколько сотен человек — такова цена науки.
— Толпа не рассуждает,— сказал Наила,— и вы переоцениваете своего Коронованного, чистильщика дерьма, мне кажется. Он, может быть, ненавидел это место, ненавидел свою работу, ненавидел вас, ненавидел животных. Также он может решить, что укрепит свое положение, если поведет своих сторонников на холм пообедать. Он знает, как пройти в ворота, не так ли?
— Ну… Я полагаю…
— Все сотрудники знают, где находятся ящики с ключами, как нейтрализовать поле, чтобы по нему можно было пройти.