–Нет. Это старое местное название. Вы этих насекомых называете оводами.
Ирина хладнокровно проигнорировала свою промашку:
–Но почему обычная сезонная миграция кажется столь опасной?
–Потому что сегодня на пути насекомых лежит Золотая Сфера. Они пройдут сквозь неё. Что из этого получится, никто не знает.
–Но хоть какие-то теории есть?
–Нет.– Шипкач грустно покачал головой.– Теория опирается на опыт. Но опыта прохождения насекомыми сквозь аномалии зоны отчуждения у нас нет. Пауты могут остановиться перед Сферой, и мы вздохнём с облегчением. Могут исчезнуть в ней, тогда нам будет о чём задуматься. А могут пролететь сквозь Сферу и приобрести неизвестные свойства.
–Эти свойства могут помочь паутам обойти наши ограждения?
В голосе Ирины проскользнули нотки беспокойства, и Шипкач их сразу заметил:
–Об этом и пытался вам рассказать начальник заставы, когда настоятельно советовал немедленно вернуться в Нерчинск.
Но Ирина уже овладела собой и поспешила перевести беседу в спокойное русло:
–Кстати, о теориях… есть мнение, что пришельцы намеренно выбирали населённые пункты с незначительным числом жителей и с названием на букву «Х».
–Это маловероятно,– тактично заметил Шипкач.– Во-первых, посёлок, который вы назвали Хавыкучи, на самом деле называется «Ундинские Кавыкучи». И даже в наречии хамниганов «кавыкучи» никогда не звучали «хавыкучами». Посёлок в Уганде на всех картах значится как Гулу, а чтобы население Хармонта назвать «незначительным», требуется значительная фантазия.
Насмешливый каламбур эвенка не произвел на Ирину впечатления:
–А во-вторых?– невозмутимо спросила она.
–Во-вторых, мне больше по душе идея, прозвучавшая на международном конкурсе «Проблемы Контакта». Молодой человек, кстати, житель Хармонта!– заметил, что зоны отчуждения ложатся на линию, которая образуется, если по вращающейся Земле стрелять из неподвижной точки на небесной сфере. Координаты этой точки можно рассчитать.
–Я слышала эту гипотезу,– кивнула Ирина.– Насколько я помню, она отвергнута, поскольку при таких выстрелах попаданий должно быть не четыре, а шесть.
–Ещё не долетели,– тихо сказал Шипкач.
–Что?
–«Пули» ещё не долетели… Кроме того, два последних выстрела приходятся на пустыни. Сообщить о Событии из тех диких мест просто некому.
–Минуточку!– сказала Ирина, прислушиваясь к наушнику.– Мой коллега подсказывает, что автора идеи зовут Валентин Пильман, учится далеко от Хармонта… он всего лишь школьник.
–Попомните моё слово: этот школьник однажды получит Нобелевскую премию!
–У нас важное сообщение!– прервала интервью Ирина.– Наш постоянный слушатель из Мурманска отыскал в стенограмме радиообмена Южно-Атлантического Штаба упоминание об изменении спектра и ускорении коллапса Сферы. Букет физических параметров соответствует ситуации в Ундинской долине…
–Елена?– позвал Леонид.
–Проверяю, Леонид Михайлович,– смущённо пискнула Ленка.
–Полагаешь, в этой проверке есть какой-то смысл? Сообщения без ссылок на источники называются спамом. А спам в новостях – смерть корреспондента. Эта девушка похожа на покойницу?
–Нет, Леонид Михайлович,– скисла Ленка.– Не похожа.
–Какая разница, кто первым нашёл?– бросился на выручку Вячеслав.– Главное…
Но Леонид не дал ему договорить. Он чувствовал злость:
–Главное, что после этого букета данных Западный Фолкленд раскололся и половина острова ушла на дно.
–Это что-то меняет?– запальчиво спросил Вячеслав.
«Бунт на корабле»?– удивился Лукашев, но ответил спокойным голосом уверенного в себе командира:
–Меняет. Сети мы расставляли без оглядки на сейсмостойкость. Копенкин, заканчивай с корреспондентами, пора работать. Елена, свяжись со штабом, сообщи о возможности землетрясения. Вячеслав?
–Здесь.
–Изменения спектра сферы в Хилл-Ков наложи на нашу запись. Ищи соответствия. Если спектры сфер вибрируют одинаково, мы сможем предсказать время «нашего» землетрясения.
–Есть, командир.
«Так-то лучше»,– подумал Лукашев, надевая шлем и проверяя герметичность клапанов скафандра.
–А сам куда?– спросила Елена.
–Осмотрю крепления,– ответил Леонид уже по радио.– На предмет землетрясения и возможных оползней…
Выйдя из кунга, первым делом подбежал к патрульным и объяснил ситуацию. На корреспондентов не стал терять времени – теперь пусть ими занимается милиция.
–Осмотри левый склон,– крикнул эвенку.
Сам полез на правый.
–На левом нормально,– сказала Ленка,– во всяком случае, ничего опасного не вижу. На правом есть проблемное место…
Она осветила прожектором валун, проклюнувшийся из сланца в опасной близости от второй сетки.
Лёня быстро, чуть ли не бегом, вскарабкался на правый склон. Оказавшись выше третьей сети, обогнул её и приблизился к опасному валуну. Вчера вечером, в сумерках, они видели этот кусок породы. В обычных условиях камень не стоил внимания. Но если он сорвётся со склона, то неминуемо порвёт вторую сеть. А при неудачном раскладе – и первую.
–Ну, как, начальник?– робко прошелестел в наушниках голос Шипкача.
–Думаю!– отрезал Леонид.
Здесь и вправду было о чём подумать.
Во-первых, можно набросить на камень петлю и зафиксировать её выше по склону. Запасные кнехты есть, тросы тоже. Талрепом натянуть «нитку», и камень никуда не денется. Времени в обрез, но…
–С орбиты докладывают о движении золотой сферы,– взволнованно доложила Лена.– Ты ничего не видишь?
Лукашев отвлёкся от камня и обернулся к востоку. Сфера уменьшилась в размерах чуть ли не в половину, но теперь она прыгала и танцевала в воздухе.
–Три секунды, командир,– взволнованно закричал Слава.– Сейчас начнётся.
–Копенкин, прочь со склона…
Это всё, что он успел сказать.
Низкий гул заполнил теснину. Удар бросил Леонида на колени. Сланец будто прыгнул на него. Леонид ударился шлемом о поверхность склона и покатился вниз. Рядом с грохотом пронеслось что-то большое и тяжёлое…
Лёня пришёл в себя и удивился темноте и покою.
«Я не мог отключиться надолго,– сказал он себе.– Иначе меня бы уже звали …»
–Расчёт?– хрипло спросил он.
Ему никто не ответил. На мгновение охватила паника. Что, если все погибли? Что, если землетрясение обрушило не камень, а всю часть склона? Или весь склон?
Он переключился на общую частоту и спросил:
–Меня кто-нибудь слышит?
Но рация молчала на всех частотах.
Леонид стряхнул с себя камни и мелкую щепу. Царапая ладони,– ещё и перчатки потерял!– приподнялся над тем, что совсем недавно было гладкой, ухоженной дорогой.
Местность просматривалась шагов на пять, не больше. От серой мути слезились глаза и першило в горле. Вокруг беспорядочно громоздились камни, ошмётки деревьев и жалкие куски сетки. Его удивило, что в такой темени он умудряется что-то видеть.
«Свет яркой Луны рассеивается в тумане?»
Влажные от крови пальцы нащупали что-то длинное и гладкое, с огромным набалдашником на конце. «Кнехт. Вывалился из породы с оползнем…»
Покрепче ухватив занозу кнехта, Леонид встал на ноги и выпрямился.
Он попытался сделать шаг и едва не упал: ноги вязли в месиве битого щебня, с трудом находя опору. Опираясь на кнехт, как на костыль, Лёня присел, не решаясь двигаться дальше.
Саднили колени и плечи, кололо в боку. А ещё удивил ветерок на лице, запахи свежего грунта и шорохи, которые слышались будто со стороны, а не из динамиков гарнитуры. Лукашев ощупал неровные края разбитого шлема и зажмурился от ослепительного после плотных сумерек света.
«Ну, наконец-то! Кто-то додумался воспользоваться фарами автомобилей!»
Он повернулся спиной к свету и открыл глаза.
«Лучше бы не открывал!»
Сеток не было. Склон попросту съехал, прихватив с собой заграждение, прожекторы и дорогу. В лучах света курилась пыль, сдуваемая ветром в долину.
Не увидев опор, Лёня приободрился: «Может, меня унесло далеко вниз, и только поэтому я не вижу сеток?» Идея понравилась, но если его унесло в долину, то откуда автомобильные фары?
Сильно щурясь, Лукашев присмотрелся к лучам и понял, что к знакомой ему технике освещение не имело отношения: в облаках пыли зеленоватый свет шёл витиеватым зигзагом, а не прямой линией, как ему предписывалось законами природы. Только сейчас Лёня осознал, что оказался на вражеской территории. Фактически он нарушил приказ – Штаб категорически запретил посещение зоны отчуждения. Человечество наблюдало, но не вмешивалось. Жизнь человека ценилась выше самых фантастических открытий.
Предчувствие опасности напомнило о рое.
Лёня ужаснулся. Он вдруг понял, что совершенно беззащитен перед надвигающейся смертью. Шлем разбит, а навстречу летят миллиарды прожорливых тварей, встреча с которыми и в обычных условиях не сулит ничего доброго, а теперь, после Золотой Сферы… Усилием воли Леонид заставил воображение работать во спасение, а не давить психику устрашающими фантазиями.
Он осмотрелся в поисках укрытия.
В куцых пределах видимости ничего обнадёживающего не наблюдалось. Следовало немедленно решить: испытывать судьбу, отправляясь на поиски убежища, или закопаться под камень, переждать ночь и только с рассветом решать, куда двигаться.
«Но ведь я знаю, куда двигаться,– рассердился на себя Леонид,– мне нужно в гору, наверх!» Но, покрутив головой, убедился, что понять, где «низ», а где горы, оказалось не так-то просто. Если верить глазам, то «низ» шёл от ног вправо, а слева просматривался очевидный подъём. Но чувства говорили другое: затылок будто тянуло назад, Лёне приходилось наклоняться вперёд, чтобы держать равновесие.
–Нужно ждать рассвета,– сделал вывод Лукашев.
Перехватив удобнее кнехт, он воспользовался его острым концом, как чизелем, с каждым взмахом всё глубже углубляя траншею. В исцарапанных до крови ладонях кнехт скользил, но дело понемногу двигалось: через минуту в образовавшуюся нишу Лёня уже мог улечься.