Все разом уставились на него, и его улыбка несколько поувяла.
– Ну как же? Он ведь действительно сыграл шутку, буквально сыграл. На лютне…
Он потупился, лицо у него вытянулось и залилось краской.
– Извините…
Мари непринужденно рассмеялась.
– Короче, вся штука в том, что тут две разные аудитории, – медленно и задумчиво произнес Манет. – Те, кто достаточно разбирается в музыке, чтобы оценить шутку, и те, кому шутку надо объяснять.
Мари торжествующе взмахнула рукой в сторону Манета.
– Именно! – сказала она Станхиону. – Если ты явился сюда и не способен понять эту шутку без посторонней помощи, ты заслуживаешь того, чтобы тебе натянули нос!
– Ага, только большинство тех, кто не понял, знатные люди, – заметил Станхион, – а у нашего умника до сих пор нет покровителя.
– Как?! – удивилась Мари. – Трепе ведь всем про тебя уши прожужжал еще несколько месяцев назад. Как же тебя до сих пор никто не пригрел?
– Это из-за Амброза Джакиса, – объяснил я.
Судя по всему, это имя было ей незнакомо.
– Это музыкант?
– Баронский сынок, – пояснил Вилем.
Она озадаченно нахмурилась.
– И чем же он может помешать тебе найти покровителя?
– Тем, что у него прорва свободного времени и денег вдвое больше, чем у самого Господа Бога, – сухо ответил я.
– Его папаша – один из самых влиятельных людей во всем Винтасе, – пояснил Манет и обернулся к Симмону: – Который он в очереди престолонаследования, шестнадцатый?
– Тринадцатый, – угрюмо поправил Симмон. – Семья Сурфен в полном составе погибла в море два месяца тому назад. Амброз, не затыкаясь, твердит о том, что его отец всего в двенадцати шагах от трона.
Манет снова обернулся к Мари:
– Короче, у этого баронского сынка уйма возможностей, и он не стесняется ими пользоваться.
– Ну, справедливости ради следует заметить, что наш юный Квоут тоже не самый милый и уживчивый человек во всем Содружестве, – сказал Станхион. Он прочистил горло. – Собственно, сегодняшнее представление это наглядно продемонстрировало.
– Терпеть не могу, когда меня называют «юным Квоутом»! – буркнул я на ухо Симу. Он сочувственно взглянул на меня.
– А я все равно считаю, что это было блестяще! – Мари обернулась к Станхиону: – Самое оригинальное, что мы слышали здесь за последний месяц, и ты это прекрасно знаешь!
Я коснулся руки Мари.
– Да нет, он прав, – сказал я. – Это было глупо.
Я неуверенно пожал плечами.
– Или, по крайней мере, было бы глупо, если бы у меня оставалась хоть малейшая надежда найти себе покровителя.
Я посмотрел Станхиону в глаза.
– Но я на это уже не надеюсь. Оба мы знаем, что этот колодец отравлен Амброзом.
– Ну, рано или поздно вода очистится, – возразил Станхион.
Я снова пожал плечами.
– Ну, ладно, тогда скажем так: я предпочитаю играть песни, которые забавляют моих друзей, чем заискивать перед людьми, которые недолюбливают меня понаслышке.
Станхион хотел было что-то сказать, потом с шумом выпустил воздух.
– И то верно, – сказал он, слегка улыбнувшись.
Наступила короткая пауза. Манет многозначительно кашлянул и обвел глазами стол.
Я понял намек и представил собравшихся друг другу:
– Станхион, с моими друзьями Вилом и Симом ты уже знаком. А это Манет, мой соученик и временами наставник в университете. Все, кто не знаком, – это Станхион: хозяин, владелец и распорядитель «Эолиана».
– Рад знакомству, – сказал Станхион, вежливо кивнул, потом озабоченно окинул взглядом зал. – Кстати, раз уж я здесь хозяин, пора мне браться за дело.
Перед тем как уйти, он хлопнул меня по спине.
– Поглядим, может, мне заодно удастся потушить парочку пожаров!
Я с благодарностью улыбнулся ему, потом сделал торжественный жест:
– Прошу любить и жаловать, это – Мари. Лучшая скрипачка в «Эолиане». Впрочем, это вы только что слышали своими ушами. И самая красивая женщина на тысячу миль в округе, но это вы можете видеть своими глазами. И самая умная к тому же, но это вы можете…
Она шутливо шлепнула меня по затылку.
– Будь я хоть вполовину так умна, как ты говоришь, ни за что бы не стала тебя защищать, – сказала она. – Неужто бедняга Трепе до сих пор за тебя хлопочет?
Я кивнул:
– А я ему говорил, что дело пропащее!
– Еще бы, если ты и дальше намерен показывать нос всем и каждому! Клянусь, я никогда еще не встречала человека, настолько лишенного такта и обходительности. Если бы не твое природное обаяние, тебя давно бы уже прирезали где-нибудь в переулке.
– Да ладно тебе! – буркнул я.
Мари обернулась к моим друзьям за столом:
– Рада знакомству!
Вил кивнул, Сим расплылся в улыбке. Манет же изящно поднялся на ноги и протянул руку. Мари ответила на рукопожатие, и Манет сердечно пожал ее ладонь, стиснув ее обеими руками.
– Мари, – произнес он, – я вами заинтригован. Могу ли я надеяться, что вы дозволите мне угостить вас стаканчиком вина и немного побеседовать с вами нынче вечером?
Я был так ошеломлен, что мог только молча пялиться на них. Рядом друг с другом они выглядели как плохо подобранные подпорки для книг. Мари была дюймов на шесть выше Манета, а в сапожках ее длинные ноги казались еще длиннее.
Манет же выглядел как всегда: седым и растрепанным. Вдобавок он был минимум лет на десять старше Мари.
Мари поморгала и склонила голову набок, словно размышляя.
– Вообще-то прямо сейчас я здесь с друзьями, – ответила она. – К тому времени, как я освобожусь, может быть уже поздно…
– О, меня это не волнует! – беспечно ответил Манет. – Я готов пожертвовать сном, если уж такое дело. Даже и не вспомню, когда мне в последний раз доводилось общаться с женщиной, которая не стесняется говорить, что думает. Таких, как вы, нынче не делают.
Мари снова смерила его взглядом.
Манет посмотрел ей в глаза и сверкнул улыбкой – такой уверенной и обаятельной, что она была бы вполне уместна на сцене.
– Я не собираюсь разлучать вас с друзьями, – сказал он, – но ваша скрипка – первая за десять лет, от которой мои ноги сами пошли в пляс. Должен же я хотя бы вином вас угостить!
Мари улыбнулась в ответ, весело и насмешливо.
– Я сижу на втором ярусе, – сказала она, указывая в сторону лестницы. – Я освобожусь… ну, скажем, часа через два.
– Вы невероятно добры, – сказал Манет. – Так я поднимусь наверх и разыщу вас?
– Хорошо, – ответила она. Задумчиво взглянула на него и ушла.
Манет плюхнулся на стул и потянулся к кружке.
Симмон выглядел таким же ошарашенным, как и все мы.
– Черт возьми, что это было? – осведомился он.
Манет хихикнул себе в бороду и откинулся на спинку стула, пристроив кружку у себя на пузе.
– А это, – самодовольно сказал он, – еще одно, что я умею, а вы, щенки, – нет. Смотрите и учитесь, пока я жив!
Когда знатные люди желают продемонстрировать музыканту свое одобрение, они дают ему деньги. Когда я только начал играть в «Эолиане», я не раз получал подобные дары, и в течение некоторого времени это изрядно помогало мне платить за обучение и держаться на плаву, хотя хватало мне в обрез. Однако же Амброз провел весьма последовательную кампанию против меня, и я уже несколько месяцев не получал таких подарков.
Музыканты беднее дворян, но музыку любят не меньше. Так что, если им нравится твоя игра, они угощают тебя выпивкой. Собственно, ради этого я и явился в «Эолиан» нынче вечером.
Манет отошел к стойке за тряпкой, чтобы протереть стол и сыграть еще одну партию в уголки. Пока его не было, молодой сильдийский флейтист подошел и спросил, нельзя ли нас угостить.
Мы сказали, что можно. Он перехватил взгляд пробегавшей мимо подавальщицы, и мы все заказали, чего кому хотелось, и еще пива Манету.
Мы пили, играли в карты и слушали музыку. Нам с Манетом выпали плохие карты, и мы проиграли три сдачи подряд. Это несколько испортило мне настроение, но куда больше его портила мысль о том, что Станхион, возможно, прав.
Богатый покровитель помог бы мне решить большую часть моих проблем. И даже небогатый все равно дал бы мне возможность вздохнуть свободнее – в финансовом смысле. Как минимум у меня появился бы человек, у которого в безвыходной ситуации можно занять денег, вместо того чтобы связываться со всякими подозрительными личностями.
Поглощенный своими мыслями, я сыграл невпопад, и мы проиграли еще одну сдачу. Вышло четыре проигрыша подряд плюс штрафные.
Тасуя карты, Манет посмотрел на меня исподлобья.
– Ответь-ка сначала на вопрос для новичков.
Он поднял руку с тремя сердито растопыренными пальцами.
– Предположим, у тебя на руках три пики, а на столе – еще пять.
Он растопырил пальцы на второй руке, для наглядности.
– Сколько всего пик, а?
Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
– Не торопись, подумай хорошенько!
– Да он до сих пор не может прийти в себя от мысли, что Мари согласилась выпить с тобой! – сухо заметил Вилем. – Мы, между прочим, тоже.
– Ничего подобного! – бросил Симмон. – Я всегда знал, что ты мужик не промах!
Тут нас прервали: появилась Лили, одна из постоянных подавальщиц в «Эолиане».
– Что это у вас тут творится? – шутливо спросила она. – Пируете?
– Лили, – спросил Симмон, – а вот если бы я предложил тебе выпить со мной, ты бы согласилась?
– Согласилась бы, – беспечно ответила она. – Если только недолго.
Она положила руку ему на плечо.
– Вам, господа, повезло. Некий любитель хорошей музыки, не пожелавший себя назвать, просит угостить вас всех.
– Мне скаттена, – сказал Вилем.
– Меду, – улыбнулся Симмон.
– Мне саунтена, – сказал я.
Манет вскинул бровь.
– Саунтена, говоришь? – переспросил он, взглянув на меня. – Тогда и мне тоже саунтена.
Он многозначительно взглянул на подавальщицу и кивнул в мою сторону.
– На его счет, понятное дело.