А Килвину жара была как будто нипочем. Стеклянный шар стал величиной с мою голову, потом с тыкву. Но когда Килвин вынул его из печурки в пятый раз, шар стек с трубки, сдулся и упал на пол.
– Кист, крайле, эн котэ! – яростно выругался Килвин. Он шваркнул трубку о каменный пол. – Краэмет бреветан Аэрин!
Я с трудом сдержал смех. Я не то чтобы очень хорошо владел сиарским, но, по-моему, Килвин сказал что-то насчет «дерьма богу в бороду».
Похожий на медведя магистр постоял, глядя на испорченное стекло на полу. Потом шумно и рассерженно выдохнул через нос, снял защитные очки и обернулся ко мне.
– Три пары синхронизированных колокольчиков, латунь, – начал он без предупреждения. – Один кран с вентилем, железо. Четыре жаропровода, железо. Шесть сифонов, жесть. Двадцать два листа стекла удвоенной прочности и прочая мелочовка.
Это был список всего, что я изготовил в фактной за эту четверть. Все самые простые вещи, которые можно было сделать в два счета и продать в хранилище, быстро получив деньги.
Килвин смотрел на меня исподлобья.
– Что, ре-лар Квоут, вам нравится такая работа?
– Это достаточно простые проекты, магистр Килвин, – ответил я.
– Вы же теперь ре-лар! – сказал он с упреком. – И что, вас устраивает возиться с мелочовкой, делая игрушки для богатых бездельников? Это все, чего вы хотите, приходя в фактную? Простая и непыльная работенка?
Я чувствовал, как капли пота собираются у меня в волосах и сползают по затылку.
– Я несколько опасаюсь начинать свои собственные проекты, – заметил я. – Вы не особенно одобрили те изменения, которые я внес в конструкцию ручной лампы.
– Что за трусливые речи? – воскликнул Килвин. – Если вас один раз одернули, что ж теперь, и из дому не выходить?
Он пристально взглянул на меня.
– Еще раз спрашиваю. Вот это все: колокольчики, отливочки… Нравится вам такая работа, ре-лар Квоут?
– Мне нравится мысль о том, что я смогу оплатить обучение в следующей четверти, магистр Килвин!
Пот струился у меня по лицу. Я попытался было утереться рукавом, но рубашка уже промокла насквозь. Я покосился на дверь кабинета.
– Ну, а сама работа? – повторил Килвин. На его смуглом лбу тоже выступил пот, но в остальном, похоже, жара ему никак не досаждала.
– Хотите честно, магистр Килвин? – переспросил я, ощущая легкое головокружение.
Он, похоже, слегка оскорбился.
– Я превыше всего ценю честность, ре-лар Квоут!
– Ну так вот, если честно, то за этот год я изготовил восемь трюмных ламп. И если я сделаю еще хоть одну, я, наверное, сдохну к черту от скуки!
Килвин глухо ухнул – должно быть, это был смех – и расплылся в улыбке.
– Молодец! Наконец-то я слышу речи нормального ре-лара!
Он ткнул в меня толстым пальцем.
– У вас золотая голова и золотые руки. Я жду от вас великих свершений. А не всякого барахла. Сделайте что-нибудь оригинальное, вы на этом заработаете куда больше, чем на лампах. И уж точно больше, чем на мелочовке. Предоставьте это э-лирам, – и он пренебрежительно махнул рукой в сторону окна, которое смотрело на мастерскую.
– Я буду стараться изо всех сил, магистр Килвин, – пообещал я. Голос мой казался странным: далеким и металлическим. – Извините, можно я дверь открою, а то тут очень душно?
Килвин хмыкнул в знак согласия, и я шагнул к двери. Но ноги у меня подгибались, и голова шла кругом. Я пошатнулся, едва не рухнул ничком на пол, однако сумел ухватиться за край стола и всего лишь упал на колени.
Когда мои разбитые колени ударились о каменный пол, боль была мучительная. Но я не вскрикнул и не застонал. По правде говоря, мне показалось, что боль пришла откуда-то со стороны.
Я очнулся, не понимая, где я и что со мной. Во рту пересохло, как опилок наелся. Глаза слипались, и мысли были такие вязкие, что я далеко не сразу узнал отчетливый антисептический запах, витающий в воздухе. Но этот запах, да еще тот факт, что я лежал нагишом под простыней, помогли мне сообразить, что я в медике.
Я повернул голову и увидел стриженые светлые волосы и темную одежду целителя. Я успокоился и откинулся на подушку.
– Привет, Мола! – прохрипел я.
Она обернулась и серьезно посмотрела на меня.
– Квоут, – произнесла она официальным тоном, – как ты себя чувствуешь?
Мне пришлось поразмыслить над этим.
– Соображаю с трудом, – ответил я. Потом добавил: – Пить хочется.
Мола принесла стакан и помогла мне напиться. Жидкость была сладковатая, с каким-то осадком на дне. У меня ушло немало времени на то, чтобы ее допить, но к тому времени, как стакан опустел, я уже почти снова чувствовал себя человеком.
– А что случилось? – спросил я.
– Ты упал в обморок в артефактной, – сказала она. – Килвин тебя лично сюда принес. Это смотрелось довольно трогательно. Мне пришлось его выпроваживать.
Я покраснел с головы до пят при мысли о том, как огромный магистр тащил меня на руках по всем улицам университета. Должно быть, я выглядел как тряпичная кукла…
– В обморок?
– Килвин объяснил, что ты перегрелся в жарком помещении, – сказала Мола. – И ты пропотел насквозь. С тебя просто текло.
Она указала на стол, где лежали мои штаны и рубашка, скатанные в комок.
– Тепловой удар? – предположил я.
Мола дала мне знак умолкнуть.
– Поначалу я тоже так решила, – сказала она. – Но, обследовав тебя более тщательно, я пришла к выводу, что ты страдаешь от острого приступа сигания из окон накануне вечером.
И она смерила меня проницательным взглядом.
Я внезапно пришел в ужас. Не оттого, что лежу тут почти голый, а оттого, что на мне места живого нет и все эти травмы я явно получил, свалившись с карниза «Золотого пони». Я бросил взгляд на дверь и с облегчением увидел, что она закрыта. Мола стояла, глядя на меня, лицо ее было нарочито непроницаемым.
– А еще кто-нибудь это видел? – спросил я.
Мола покачала головой.
– У нас сегодня много работы.
Я вздохнул с облегчением.
– Ну, и то хлеб!
Ее лицо по-прежнему оставалось мрачным.
– Утром Арвил велел докладывать ему о любых подозрительных травмах. И ни для кого не секрет почему. Амброз лично обещал внушительное вознаграждение тому, кто поможет поймать вора, проникшего в его номер и похитившего несколько ценных вещей, в том числе кольцо, которое его матушка вручила ему, лежа на смертном одре.
– Вот ублюдок! – с жаром воскликнул я. – Я ничего не взял!
Мола вскинула бровь:
– Вот так прямо? Ты даже не пытаешься ничего отрицать?
Я выдохнул через нос, стараясь взять себя в руки.
– Я не собираюсь оскорблять тебя, недооценивая твой ум. Совершенно очевидно, что я не с лестницы свалился.
Я перевел дух.
– Слушай, Мола! Если ты кому-нибудь скажешь, меня исключат. Я ничего не крал. Мог, но не крал.
– Тогда зачем…
Она запнулась, ей явно было неловко.
– Зачем ты туда вообще полез?
Я вздохнул.
– Ты поверишь, если я скажу, что хотел оказать услугу кое-кому?
Мола пристально взглянула на меня, ее зеленые глаза заглянули мне прямо в душу.
– Хм, похоже, ты у нас нынче заделался специалистом по услугам!
– Чего-чего? – переспросил я. Я слишком туго соображал, чтобы понять, что она имеет в виду.
– Ну, в последний раз, когда ты был здесь, я лечила тебя от ожогов и отравления дымом после того, как ты вытащил из огня Фелу.
– А-а! – сказал я. – Ну, какая же это услуга? Это бы кто угодно сделал на моем месте!
Мола воззрилась на меня.
– Ты что, в самом деле так думаешь?
Она покачала головой, взяла блокнот и принялась что-то строчить – очевидно, отчет о ходе лечения.
– А по мне, так это услуга. Мы с Фелой спали на соседних койках, когда были здесь новенькими. И, что бы ты ни думал, далеко не всякий так бы поступил.
В дверь постучали.
– Можно войти? – спросил из коридора Сим. И, не дожидаясь ответа, отворил дверь и втащил в комнату Вилема, которому явно было не по себе.
– А мы слышали, что…
Сим запнулся и обернулся к Моле:
– С ним же все будет в порядке, да?
– Будет, будет, – ответила Мола. – Если только температура выровняется.
Она сунула мне в рот градусник.
– Я понимаю, для тебя это крайне тяжело, но все-таки постарайся не открывать рот хотя бы минутку!
– Ага! – ухмыльнулся Сим. – Ну что же, в таком случае мы слышали, что Килвин увел тебя куда-то в укромное место и показал тебе нечто такое, от чего ты грохнулся в обморок как девчонка!
Я злобно насупился, но рта все-таки не раскрыл.
Мола обернулась к Вилу и Симу:
– Ноги у него еще некоторое время поболят, но ничего серьезного. Локоть тоже заживет, хотя шов кошмарный. Какого черта вы вообще делали в номере у Амброза, а?
Вилем только молча посмотрел на нее, как всегда суровый и мрачный.
Увы, Сим молчать не собирался.
– Квоуту надо было забрать колечко для своей возлюбленной! – радостно чирикнул он.
Мола гневно уставилась на меня.
– И хватило же наглости врать мне прямо в лицо! – бросила она. Глаза у нее сделались узкие и злые, как у кошки. – Твое счастье, что ты не пытаешься недооценивать мой разум!
Я перевел дух, поднял руку и вытащил градусник изо рта.
– Сим, черт бы тебя побрал! – буркнул я. – Когда-нибудь мне все же надо будет научить тебя врать!
Сим обвел нас взглядом и побагровел от ужаса и смущения.
– Ну, Квоут влюблен в одну девушку, что живет на том берегу, – виновато затараторил он, – а Амброз забрал у нее кольцо и не отдает. И мы просто…
Мола махнула рукой, заставив его заткнуться.
– Так чего же ты сразу-то не сказал? – сердито упрекнула она. – Все же знают, каков Амброз с женщинами!
– Так потому и не сказал, – возразил я. – Это выглядело бы как чересчур удобная отмазка. Не говоря уж о том, что это не твое собачье дело.
Лицо Молы окаменело.
– Ну, знаешь ли! Довольно странно с твоей стороны…