Это все было на самом деле, хотя и много лет назад, далеко отсюда. Я слышал об этом из уст эдема руэ и потому знаю, что это правда.
Глава 38Зерна истины
– Что, и все? – спросил Симмон, вежливо выждав. Он лежал на спине, глядя на звезды.
– Да.
– Я и не думал, что все так кончится, – сказал он.
– А ты чего ждал?
– Ну, я думал, в конце концов выяснится, кто такой этот нищий на самом деле. Я думал, что как только кто-то отнесется к нему по-доброму, он окажется Таборлином Великим и отдаст ему свой посох, и мешок денег, и… не знаю. Сделает что-нибудь волшебное.
– И скажет: «Если тебе будет грозить опасность, стукни посохом о землю и скажи «Палка-палка, бей – не жалко!», и палка оживет и защитит его от любого, кто вздумает напасть на него, – добавил Вилем. Он тоже лежал на спине в высокой траве. – Я не думал, что это на самом деле просто старый бродяга.
– В историях нищие никогда не бывают просто нищими! – заметил Симмон слегка обвиняющим тоном. – Это всегда либо колдунья, либо принц, либо ангел, либо еще что-нибудь этакое.
– Зато в жизни нищие – почти всегда просто нищие, – возразил я. – Но я понимаю, какие истории вы имеете в виду. Это те истории, что мы рассказываем чужим, чтобы их потешить. А это совсем другая история. Такие мы рассказываем друг другу.
– Зачем же рассказывать историю, в которой нет ничего потешного?
– Чтобы не забыть. И чтобы научиться… – я сделал неопределенный жест, – важным вещам.
– Например, преувеличенным стереотипам? – спросил Симмон.
– Ты о чем? – спросил я, уязвленный.
– «Запряжем его в телегу вместо осла!» – с отвращением фыркнул Симмон. – Не знай я тебя, я бы обиделся!
– Не знай я тебя, – с жаром ответил я, – я бы сам обиделся! Знаешь ли ты, что атуранцы прежде убивали людей, которые живут в дороге? Один из ваших императоров провозгласил, что они, дескать, чинят вред империи! А ведь большинство из них были всего лишь нищими, что лишились дома из-за войн и налогов! Многих просто силой загнали на военную службу.
Я оттянул ворот рубахи.
– Но за эдема руэ давали двойную цену! На нас охотились, точно на лис. В течение сотни лет охота на руэ была излюбленной забавой сливок атуранской знати!
Воцарилось глубокое молчание. Горло у меня ныло, и я сообразил, что перешел на крик.
– Я не знал… – приглушенно ответил Симмон.
Я мысленно отвесил себе пинка и вздохнул.
– Извини, Симмон. Это уже… это было давным-давно. И ты тут ни при чем. Это старая история.
– Ну еще бы, раз в ней упоминаются амир, – сказал Вилем, явно желая переменить тему. – Когда их распустили-то? Триста лет тому назад?
– И все равно, – сказал я. – За большинством стереотипов стоит некая истина. Зерно, из которого они растут.
– Вот Бэзил из Винтаса, – сказал Вилем. – И он действительно странный в некоторых отношениях. Когда спать ложится, кладет монету под подушку и все такое.
– По пути в университет мне довелось путешествовать с парой адемских наемников, – сказал Симмон. – Они действительно не разговаривали ни с кем, только друг с другом. И действительно ни секунды не сидели спокойно, все время дергались.
– Должен признать, – поколебавшись, сказал Вилем, – что знаю немало сильдийцев, которые в самом деле стараются набивать свои башмаки серебром.
– Кошельки, – поправил его Симмон. – Башмаки – это то, что на ноги надевают.
И он пошевелил ногой в качестве иллюстрации.
– Да знаю я, что такое башмаки! – возмутился Вилем. – Я на вашем вульгарном языке лучше твоего говорю. Это просто так говорится, пату! Деньги в кошельке – это на расходы. А то, что ты рассчитываешь сберечь, надо носить в башмаках.
– А-а! – задумчиво кивнул Симмон. – Тогда понятно. Вроде как на черный день.
– Черный день – это как? – переспросил озадаченный Вилем.
– И эта история – куда важнее, чем вам кажется, – поспешно перебил я, пока они не ушли слишком далеко в сторону. – В ней тоже содержится зерно истины. И если вы обещаете никому об этом не говорить, я открою вам, в чем тут тайна.
Я тут же почувствовал, как их внимание сосредоточилось на мне.
– Если вам доведется принять гостеприимство странствующей труппы и они прежде всего предложат вам вина, это наверняка эдема руэ. Эта часть истории – чистая правда, – я предупреждающе поднял палец. – Но пить этого вина ни в коем случае не следует.
– Но я же люблю вино! – жалобно сказал Симмон.
– Неважно, – сказал я. – Хозяин предложит вам вина, но вы требуйте непременно налить вам воды. Может даже выйти нечто вроде спора, потому что хозяин будет предлагать все щедрей и щедрей, а гость станет отказываться все вежливей и вежливей. Тогда они поймут, что ты – друг эдема, что ты сведущ в наших обычаях. И с тобой будут обращаться как со своим, а не как с обычным гостем.
Разговор сошел на нет – мои друзья переваривали полученную информацию. Я смотрел на звезды, мысленно выделяя знакомые созвездия. Ивен-охотник, Тигель, Вновь Юная Мать, Огнеязыкая Лисица, Разрушенная Башня…
– А куда бы ты пошел, если бы мог отправиться куда хочешь? – вдруг ни с того ни с сего спросил Симмон.
– На тот берег, – ответил я. – Спать.
– Да нет! – сказал он. – Я имею в виду – если бы ты мог отправиться вообще куда угодно, в любой конец земли.
– Все равно, – ответил я. – Я много где побывал. Но мне всегда хотелось именно сюда.
– Но это же не навсегда, – возразил Вилем. – Ты ведь не хочешь остаться здесь навсегда, верно?
– Ну да, я это и имел в виду, – добавил Симмон. – Мы все хотим быть здесь. Но никто из нас не хочет остаться тут навсегда.
– Ну, кроме Манета, – вставил Вил.
– Вот ты бы куда отправился? – упорно продолжал Симмон. – На поиски приключений?
Я молча поразмыслил.
– Я, наверно, отправился бы в Таленвальд, – сказал я.
– К талям? – переспросил Вилем. – Но ведь это первобытный кочевой народ, насколько я знаю.
– Ну, с формальной точки зрения эдема руэ тоже кочевой народ, – сухо возразил я. – Я когда-то слышал, что вожди их племен – не великие воины, а певцы. И от песен их исцеляются больные и деревья пускаются в пляс.
Я пожал плечами.
– Я бы отправился туда, чтобы узнать, правда это или нет.
– А я бы отправился к королю Фейен, – сказал Вилем.
Симмон расхохотался.
– Ну нет, это не считается!
– А почему? – вдруг разозлился Вилем. – Если Квоут может отправиться к поющим деревьям, то я могу отправиться в Фейен, чтобы танцевать с эмбрулами… с женщинами фейе.
– Но тали-то существуют на самом деле, – возразил Симмон. – А истории про фейе – это байки для пьяных, полоумных и детей.
– Ну а ты бы куда отправился? – спросил я Симмона, чтобы развести их с Вилемом.
Он долго молчал.
– Не знаю, – ответил он наконец на удивление бесцветным тоном. – Я ведь нигде не бывал, на самом-то деле. Я и в универ-то поступил только потому, что после того, как мои братья получат наследство, а сестре выделят приданое, мне мало что останется, кроме родового имени.
– Так ты что, не хотел учиться в универе? – недоверчиво переспросил я.
Сим уклончиво пожал плечами, и я собирался было спросить его о чем-то еще, но тут Вилем шумно поднялся на ноги.
– Ну чего, может, мы уже в состоянии перейти через мост?
Голова у меня была на диво ясная. Я встал, лишь слегка покачнувшись.
– Я так вполне.
– Секундочку!
Симмон удалился в лес, на ходу расстегивая штаны.
Как только он скрылся из виду, Вилем наклонился ко мне.
– Не надо расспрашивать его о семье, – вполголоса сказал он. – Ему тяжело об этом говорить. Особенно когда он пьян.
– А что…
Он резко махнул рукой, мотнул головой.
– Потом!
Симмон выбрался обратно на поляну, и мы молча побрели обратно к дороге, перешли Каменный мост и вернулись в универ.
Глава 39Противоречия
На следующее утро, ближе к полудню, мы с Вилом шли в архивы, чтобы встретиться там с Симом и разрешить наш вчерашний спор.
– Все дело в его отце, – вполголоса рассказывал Вилем, пока мы шагали между серых зданий. – Отец Сима владеет герцогством в Атуре. Хорошие земли, но…
– Погоди! – перебил я. – Так что же получается, у нашего маленького Сима отец – герцог?
– Наш маленький Сим, – сухо заметил Вилем, – на три года старше тебя и на пару дюймов выше.
– А каким герцогством? – спросил я. – И не настолько он меня выше!
– Далонир, – сказал Вилем. – Но ты же знаешь, как оно бывает. Атуранская знать… Неудивительно, что он об этом не распространяется.
– Да ладно тебе! – поддел я его, указывая на кишевших вокруг студентов. – Тут, в университете, самое непредвзятое общество, какое существовало с тех пор, как церковь спалила дотла Калуптену!
– Ну, я заметил, что ты тоже не стремишься упоминать о том, что ты из эдема руэ.
Я ощетинился.
– Ты что, хочешь сказать, что я этого стыжусь?
– Я говорю, что вслух ты об этом не упоминаешь, – спокойно ответил Вил, твердо глядя мне в глаза. – Вот и Симмон тоже. И, полагаю, у вас обоих есть на то свои причины.
Я подавил раздражение и кивнул.
Вилем продолжал:
– Далонир на севере Атура, так что они достаточно богаты. Однако у него трое старших братьев и две сестры. Старший сын наследует владения. Второму отец купил воинский чин. Третий пошел по церковной части. Ну, а Симмон…
Вилем не договорил.
– Да, мне как-то сложно представить Сима священником, – согласился я. – Или военным, если уж на то пошло.
– Так Сим и оказался в университете, – закончил Вилем. – Его отец надеялся, что он станет дипломатом. Но тут Сим обнаружил, что ему нравится алхимия и поэзия, и сделался членом арканума. Его отец от этого не в восторге.
Вилем многозначительно взглянул на меня, давая понять, что это еще очень мягко сказано.
– Но быть арканистом – это же весьма почетно! – возра-зил я. – Куда лучше, чем быть расфуфыренным лизоблюдом при каком-нибудь дворе!