Я указал на горку монет. Там было чуть больше тринадцати талантов.
– Это все деньги, что у меня есть вообще, – сказал я. – На них мне надо добраться до Северена, причем как можно быстрее. Тысяча миль с лишним. Это значит как минимум одна поездка на корабле. Еда. Ночлег. Проезд в почтовой карете или на почтовых лошадях.
Перечисляя все это, я сдвигал соответствующую сумму денег с одного края стола на другой.
– Когда я наконец доберусь до Северена, мне потребуется купить себе одежду, в которой можно было бы показаться при дворе, не выглядя оборванным музыкантом, как сейчас.
Я отодвинул еще несколько монет.
И указал на оставшиеся жалкие монетки.
– В общем и целом мне не хватает денег, чтобы с тобой рассчитаться!
Деви смотрела на меня, сложив пальцы домиком.
– Понятно, – серьезно сказала она. – Значит, нам придется найти для тебя какой-то другой способ рассчитаться с долгом.
– Я вот что думаю, – сказал я. – Я могу оставить тебе залог до моего возвращения.
Она бросила взгляд на узкий темный силуэт моего футляра с лютней.
– Нет, не лютню, – поспешно сказал я. – Лютня мне понадобится.
– А что же тогда? – спросила Деви. – Ты же всегда говорил, что тебе нечего дать в залог.
– Кое-что у меня все-таки есть, – сказал я, порылся в мешке и достал книгу.
Глаза у Деви вспыхнули. Потом она прочла заглавие на корешке:
– «Риторика и логика»?
Она скривилась.
– Я и сам так думаю, – сказал я. – Но кое-чего она все же стоит. Особенно для меня. И еще…
Я полез в карман плаща и достал свою ручную лампу.
– У меня есть вот это. Симпатическая лампа моей собственной конструкции. Фокусирующийся луч и выключатель с регулировкой яркости.
Деви взяла лампу со стола и кивнула, отвечая собственным мыслям.
– Это я помню, – сказала она. – Но ты же раньше говорил, что не можешь с нею расстаться, потому что обещал это Килвину. Что-то изменилось?
Я улыбнулся широкой улыбкой, на две трети лживой.
– Собственно, из-за этого обещания лампа и представляет собой идеальный залог, – сказал я. – Если ты придешь с этой лампой к Килвину, я уверен, что он щедро заплатит, лишь бы она не попала в… – я кашлянул, – в сомнительные руки.
Деви небрежно щелкнула выключателем, прибавила свет от минимума до максимума, потом снова убавила его до минимума.
– Я так понимаю, это и есть твое условие? Чтобы я вернула ее Килвину?
– Как хорошо ты меня знаешь! – сказал я. – Это даже как-то смущает.
Деви поставила лампу на стол рядом с книгой и медленно выдохнула через нос.
– Книга, которая представляет ценность только для тебя, – сказала она. – И лампа, которая представляет ценность только для Килвина…
Она покачала головой:
– Не особо привлекательное предложение.
Я скрепя сердце отстегнул с плеча свои талантовые дудочки и подвинул их к ней.
– Они серебряные, – сказал я. – И добыть их не так просто. Кроме того, благодаря им ты сможешь бесплатно ходить в «Эолиан».
– Да знаю я, что это такое.
Деви взяла дудочки в руки и пристально оглядела их. Потом указала на меня.
– У тебя еще кольцо было.
Я застыл.
– Оно не мое, я не могу его отдать.
Деви расхохоталась.
– Ну, лежит-то оно у тебя в кармане, верно?
Она щелкнула пальцами.
– Ладно тебе! Покажи.
Я достал кольцо из кармана, но в руки ей не дал.
– Я многое пережил ради него, – сказал я. – Это кольцо, которое Амброз отобрал у моей подруги. И я жду только случая вернуть его ей.
Деви молча сидела с протянутой рукой. Наконец я положил кольцо ей на ладонь.
Она поднесла его к лампе и наклонилась поближе. Один глаз на ее эльфячьем личике сощурился.
– Камушек хороший, – одобрительно заметила она.
– Оправу недавно меняли, – упавшим голосом сказал я.
Деви аккуратно положила кольцо на книгу рядом с моими дудочками и лампой.
– Вот мои условия, – сказала она. – Я оставлю все это у себя в качестве залога за твой нынешний долг в девять талантов. Залог будет храниться у меня в течение года.
– Год и один день! – уточнил я.
Она улыбнулась краешком губ.
– Сказки любишь? Ну, хорошо. Таким образом, уплата долга откладывается на год и один день. Если к этому времени ты со мной не расплатишься, эти вещи переходят ко мне, и мы в расчете.
Тут она хитро улыбнулась мне.
– Хотя, возможно, я соглашусь возвратить их в обмен на определенные сведения.
Я услышал вдали звон колокола на часовой башне и тяжко вздохнул. У меня не было времени торговаться. Я уже опаздывал на встречу с Трепе.
– Ладно, идет, – раздраженно сказал я. – Но смотри, храни это кольцо в надежном месте. И не смей его носить, пока не минует срок!
Деви нахмурилась.
– Да ты…
– Это обсуждению не подлежит, – серьезно сказал я. – Это кольцо моей подруги. Оно ей дорого. Я не хочу, чтобы она видела его на чужой руке. Тем более после всего, через что мне пришлось пройти, чтобы отобрать его у Амброза.
Деви ничего не сказала. Ее эльфячье личико сделалось угрюмым. Я состроил не менее угрюмую мину и посмотрел ей в глаза. Когда надо, я могу выглядеть очень суровым.
Пауза все тянулась и тянулась.
– Ладно, идет! – сказала она наконец.
Мы ударили по рукам.
– Год и один день! – сказал я.
Глава 51Чего боится мудрый
Я зашел в «Эолиан». Там ждал меня Трепе. Он буквально подпрыгивал от нетерпения. Он сказал, что нашел баржу, которая отправляется вниз по реке менее чем через час. Более того: он уже оплатил мой проезд до Тарбеана, откуда мне будет нетрудно отправиться на восток.
Мы бросились на пристань и явились туда, когда на судне уже заканчивались последние приготовления. Трепе, побагровевший и запыхавшийся от быстрой ходьбы, за три минуты успел надавать мне столько советов, что хватило бы до конца жизни.
– Маэр – древнего, очень древнего рода, – говорил он. – Не то что большинство здешних аристократишек, которые не знают, как звали их прапрадедушку. Смотри, обращайся с ним почтительно!
Я закатил глаза. Ну почему все считают, что я буду плохо себя вести?
– И не забывай, – продолжал он, – если покажется, что ты гоняешься за деньгами, к тебе станут относиться как к провинциалу. И после этого никто уже не будет принимать тебя всерьез. Ты там затем, чтобы добиться расположения. В этой игре ставки высокие. К тому же, как говорится, деньги ходят за почетом. Добьешься уважения – будут и деньги. Как писал Теккам, «цена хлеба проста, и потому большинство желает лишь хлеба…»
– «Однако некоторые вещи неоценимы: смех, землю и любовь не купишь», – закончил я. На самом деле это была цитата из Грегана Меньшего, но я не стал его поправлять.
– Эй, там! – окликнул нас загорелый бородатый человек, стоявший на палубе. – Мы все ждем одного опоздавшего, и капитан зол, как уродливая шлюха! Клянется, что, если через две минуты его не будет на борту, мы уйдем без него. Подымались бы вы лучше на борт!
И ушел, не дожидаясь ответа.
– Обращайся к нему «ваша светлость», – как ни в чем не бывало продолжал Трепе. – И запомни: говори как можно меньше, если хочешь, чтобы тебя слушали как можно чаще. Ох, да!
Он вытащил из нагрудного кармана запечатанный конверт.
– Вот твое рекомендательное письмо. Может быть, я отправлю такое же письмо почтой, чтобы он знал, когда тебя ждать.
Я от души улыбнулся ему и стиснул его руку.
– Спасибо вам, Денн! – сказал я. – Спасибо за все. Вы даже представить не можете, как я ценю все, что вы для меня делаете.
Трепе только рукой махнул.
– У тебя все получится, я знаю. Ты же умный мальчик. Когда приедешь, не забудь найти себе хорошего портного. Там у них другие моды. Знаешь ведь, как говорят: даму узнают по манерам, а мужчину – по платью.
Я опустился на колени и открыл свой футляр с лютней. Отодвинув лютню, я нажал на крышку потайного отделения, повернул и открыл ее. Там уже хранились роговая трубочка с рисунком Нины и мешочек сушеных яблок, я положил туда же письмо Трепе. В принципе, сушеные яблоки туда можно было бы и не класть, но, по-моему, если у вас в футляре есть потайное отделение и вы ничего туда не прячете, значит, с вами что-то сильно не в порядке.
Я застегнул пряжки, удерживающие крышку, выпрямился и подобрал свои пожитки, готовясь подняться на борт.
Трепе внезапно ухватил меня за плечо.
– Едва не забыл! В одном из своих писем Алверон упоминает, что молодые люди у него при дворе много играют в карты. Он считает эту привычку пагубной, так что смотри, держись от карт подальше. И не забывай: небольшая оттепель чревата большим наводнением, так что медленно меняющейся погоды берегись вдвойне!
Я увидел, как кто-то мчится по пристани в нашу сторону. Это был тот самый остролицый человек, что недавно прошел мимо нас с Элодином, когда мы сидели на Каменном мосту. Под мышкой у него был замотанный в тряпицу сверток.
– А вон, похоже, и их пропавший матрос, – поспешно сказал я. – Пойду-ка я на корабль!
Я торопливо обнялся с Трепе и устремился прочь, пока он снова не начал давать мне советы.
Но не успел я повернуться, как он поймал меня за рукав.
– Будь осторожен в дороге! – сказал он с тревогой на лице. – Не забывай, мудрец страшится трех вещей: бури на море, ночи безлунной и гнева спокойного человека!
Матрос миновал нас и взбежал на трап, не обращая внимания на то, как раскачиваются и подпрыгивают доски у него под ногами. Я ободряюще улыбнулся Трепе и взбежал на корабль следом за матросом. Двое жилистых мужиков подняли трап, и я помахал Трепе на прощанье.
Капитан принялся выкрикивать приказы, матросы засуетились, корабль пришел в движение. Я стоял и смотрел вниз по течению, в сторону Тарбеана, в сторону моря.
Глава 52Короткое путешествие
Маршрут мой был прост. Вниз по реке до Тарбеана, через Бурунный пролив, вдоль побережья до Джанпуя, а оттуда – вверх по реке Арранд. Более длинный путь, чем посуху, но в конечном счете более быстрый. Даже если бы я оплатил почтовых лошадей и менял их при любой возможности, все равно на то, чтобы попасть в Северен, ушло бы не меньше трех оборотов. К тому же большая часть этого пути пролегала через южный Атур и Малые королевства. Только священники да глупцы могут рассчитывать, что пути в этой части мира будут безопасны.