Мне не хватало моей лютни, но все имеет свою цену. Ради шанса заполучить в покровители маэра я готов был стиснуть зубы и провести этот оборот в тоске и тревоге, в разлуке с музыкой.
Алверон оказался прав насчет любопытства своих придворных. После того как он в тот же вечер вызвал меня к себе в кабинет, слухи вокруг меня распространились, как лесной пожар. Я понимал, отчего маэра это забавляет. Это было все равно что наблюдать за рождением легенды.
Глава 56Сила
На следующий день Алверон снова послал за мной, и вскоре мы опять прогуливались вдвоем по дорожкам садов. Он слегка опирался на мою руку.
– Идемте в южный конец, – сказал маэр, указывая тростью в нужную сторону. – Говорят, скоро селас расцветет в полную силу.
Мы свернули налево, он перевел дух.
– Есть два вида силы: врожденная и заемная, – сказал Алверон, сообщая мне тему сегодняшнего разговора. – Врожденная сила – это то, чем ты владеешь сам по себе. А заемная – то, что ты получаешь в дар или взаймы от других людей.
Он искоса взглянул на меня. Я кивнул.
Видя, что я с ним согласен, маэр продолжал:
– Врожденная сила очевидна. Физическая сила, – он похлопал меня по руке. – Сила разума. Сила духа. Все это содержится в человеке. Оно определяет то, какими мы будем. Очерчивает границы, которые нам не дано переступить.
– Не совсем так, ваша светлость! – мягко возразил я. – Человек всегда способен добиться большего.
– Именно так, – твердо сказал маэр. – Однорукий человек никогда не станет хорошим борцом. Одноногий никогда не сможет бегать так же быстро, как человек с обеими ногами.
– Однако воин из адемов, даже однорукий, может быть опаснее обычного солдата с двумя руками, ваша светлость! – заметил я. – Невзирая на свое увечье.
– Ну да, конечно! – раздраженно сказал маэр. – Мы можем добиваться большего, упражнять свое тело, развивать свой ум, тщательно ухаживать за собой, – он пригладил свою аккуратную седеющую бородку. – Ведь и наш внешний вид – это тоже сила своего рода. И все же непреодолимые границы есть всегда. Быть может, однорукий человек может сделаться сносным бойцом, но играть на лютне он не сможет.
Я медленно кивнул:
– Да, ваша светлость, вы правы. Наша сила имеет определенные пределы, которых мы можем достичь, но преодолеть их мы не сможем.
Алверон поднял палец.
– Однако это – лишь первая разновидность силы. Наша сила имеет пределы лишь до тех пор, пока мы полагаемся лишь на себя самих. А ведь есть еще сила, полученная от других людей. Вы понимаете, что я имею в виду?
Я поразмыслил.
– Налоги?
– Хм… – удивленно сказал маэр. – Да, налоги – это неплохой пример. Вы, должно быть, много размышляли о таких вещах?
– Случалось, – признался я. – Хотя и не в таких терминах.
– Это не так-то просто, – сказал маэр. Мой ответ ему явно понравился. – Как вам кажется, какая сила важнее?
Я задумался не более чем на секунду.
– Врожденная, ваша светлость!
– Интересно. Отчего же вы так думаете?
– Потому что силу, которой владеешь ты сам, у тебя никто не отберет, ваша светлость.
– А-а! – он снова предостерегающе вскинул длинный палец. – Но ведь мы уже сошлись на том, что эта разновидность силы ограниченна. Заемная же сила пределов не имеет.
– Разве не имеет, ваша светлость?
Алверон кивнул, признавая, что я отчасти прав.
– Скажем так: почти не имеет.
Но я все равно не был согласен с ним. Маэр, очевидно, понял это по моему лицу, потому что подался ко мне и принялся объяснять:
– Ну, предположим, у меня есть враг, молодой и сильный. Предположим, что он у меня что-нибудь украл, деньги, например. Вы следите за ходом моих мыслей?
Я кивнул.
– Так вот, сколько я ни тренируйся, мне все равно никогда не сравняться по силе с воинственным двадцатилетним юнцом. И что же мне делать? Я позову кого-нибудь из своих друзей, помоложе и посильнее, чтобы он пошел и надавал по шее тому юнцу. Благодаря заемной силе я могу совершить то, что в противном случае для меня было бы невозможным.
– Да, но ведь и ваш враг может надавать по шее вашему другу, – заметил я, поворачивая за угол. Дорожка впереди уходила в тенистый коридор, образованный рядами шпалер с арками, обросших густой зеленой листвой.
– Предположим, у меня есть целых три друга, – уточнил маэр. – И вот уже в моем распоряжении – сила целых трех молодых людей! Мой враг, как он ни могуч, никогда не станет так силен. Полюбуйтесь на селас! Мне говорили, он весьма капризен и выращивать его непросто.
Мы вступили под сень шпалер, где в тени зеленых сводов разворачивались сотни темно-алых бутонов. В воздухе витал тонкий нежный аромат. Я погладил алые лепестки. Они были несказанно мягкие и шелковистые. Я подумал о Денне.
Маэр вернулся к нашему спору.
– Как бы то ни было, вы упускаете из виду главное. Физическая сила здесь – не самый удачный пример. Некоторые разновидности силы могут быть только заемными.
Он небрежно указал в дальний конец сада:
– Вон, видите графа Фарленда? Если вы спросите у него о его титуле, он скажет, что этот титул ему принадлежит. Для него титул – неотъемлемая часть его самого, подобно плоти и крови. Собственно, он и есть у него в крови. И почти каждый аристократ скажет вам то же самое. Они уверены, что их происхождение само по себе наделяет их правом на власть.
Маэр взглянул на меня, и глаза его насмешливо сверкнули.
– Но ведь они ошибаются. Это не врожденная их сила. Она заемная. Я мог бы отобрать его земли, и тогда он останется нищим бродягой.
Алверон поманил меня к себе, я подошел ближе.
– Вот в чем великий секрет! Даже мой титул, мои богатства, моя власть над людьми и землями, вся эта сила – заемная. Она принадлежит мне не более чем сила вашей руки!
Он похлопал меня по руке и улыбнулся.
– Но я понимаю, в чем разница, и потому могу контролировать эту силу.
Он выпрямился и заговорил в полный голос:
– Добрый день, граф! Приятно прогуляться на солнышке, не правда ли?
– Разумеется, ваша светлость! А как хорош нынче селас, дух занимается!
Граф был плотный мужчина с брылями и пышными усами.
– Я в восхищении, поздравляю вас!
После того как мы разминулись с графом, Алверон продолжал:
– Вы обратили внимание, что он поздравил меня и похвалил мой селас? Хотя сам я никогда в жизни не держал в руках ни лопаты, ни граблей.
Он искоса взглянул на меня не без некоторого самодовольства.
– Вам по-прежнему кажется, будто врожденная сила важнее?
– Ваши доводы весьма убедительны, ваша светлость, – сказал я. – Однако…
– А вы упрямы, как я погляжу. Ну хорошо, еще один, последний пример. Согласны ли вы, что я никогда, ни за что не смогу родить ребенка?
– Полагаю, что это мы можем утверждать с уверенностью, ваша светлость.
– Однако если какая-нибудь женщина согласится выйти за меня замуж, у меня может родиться сын. Благодаря заемной силе человек может быть стремителен как конь, могуч как вол. Способны ли вы добиться всего этого с помощью своей врожденной силы?
Тут уж я спорить не мог.
– Я склоняюсь перед вашими аргументами, ваша светлость.
– А я склоняюсь перед вашей мудростью, позволившей вам признать мою правоту.
Он хохотнул, и в это же время до нас донесся слабый звон часового колокола.
– Вот зараза, – сказал маэр, и лицо у него вытянулось. – Мне придется пойти принять это свое гнусное снадобье, а не то с Кавдикусом целый оборот сладу не будет.
Я взглянул на него недоумевающе, и он пояснил:
– Он уже каким-то образом обнаружил, что я выплеснул вчерашнюю порцию в ночной горшок.
– Вашей светлости следует больше заботиться о своем здоровье.
Алверон насупился.
– Вы забываетесь! – бросил он.
Я смутился и покраснел, но прежде, чем я успел извиниться, он махнул рукой.
– Да нет, вы правы, конечно. Я знаю, это мой долг. Но вы говорите точно таким же тоном, как он. Довольно с меня одного Кавдикуса!
Он умолк и кивнул приближающейся паре. Мужчина был высок и хорош собой, на несколько лет старше меня. Дама – лет под тридцать, темноглазая, с изящным и злым ротиком.
– Добрый вечер, леди Хешуа. Надеюсь, вашему батюшке лучше?
– О да! – ответила дама. – Лекарь обещает, что он встанет на ноги еще до конца оборота.
Она перехватила мой взгляд, и ее алые губки многозначительно ухмыльнулись.
Потом мы разошлись. Я обнаружил, что несколько вспотел.
Если маэр что-то и заметил, он не обратил на это внимания.
– Ужасная женщина! Меняет кавалеров каждый оборот. Ее отец был ранен на дуэли со сквайром Хайтоном из-за «неподобающего» замечания. Вообще-то замечание было справедливым, но, когда в дело идут шпаги, это уже не имеет значения.
– А что сквайр?
– А сквайр скончался на следующий день. Жаль, право. Хороший был человек, да язык за зубами держать не умел.
Он вздохнул и поднял глаза на часовую башню.
– Ладно, как я уже говорил, одного врача с меня довольно. Кавдикус хлопочет надо мной, точно наседка. А я терпеть не могу пить лекарства, когда я уже пошел на поправку.
Похоже, сегодня маэру и впрямь было лучше. По правде говоря, он не нуждался в том, чтобы опираться на мою руку. Я чувствовал, что он делает это лишь в качестве предлога, чтобы иметь возможность беседовать со мной вполголоса.
– Однако, мне кажется, улучшение вашего здоровья как раз доказывает, что его рекомендации вам помогают, – заметил я.
– Ну да, ну да. Его зелья прогоняют мою болезнь на целый оборот. А иногда даже на несколько месяцев…
Он с горечью вздохнул.
– Но она все равно возвращается. Неужто мне до конца своих дней придется пить лекарства?
– Быть может, со временем нужда в них минует, ваша светлость.
– Да я и сам на это надеялся. В своих недавних путешествиях Кавдикус собрал какие-то травки, которые произвели просто чудодейственный эффект. После последнего лечения я чувствовал себя здоровым почти целый год. Уже думал было, что наконец-то избавился от болезни…