Хронист огляделся и, похоже, неподдельно изумился, обнаружив, что вскочил на ноги. Он медленно опустился на стул.
Белокурый солдат, прихрамывая, подошел и поднял кошелек. Бородатый здоровяк по-прежнему стоял над Квоутом.
– Я так понимаю, ты решил, что попробовать стоит? – сказал он скорчившемуся на полу трактирщику, пиная его снова. – Дурак набитый! Заплывший жиром трактирщик против двоих людей короля?
Он покачал головой и сплюнул.
– Да кем ты себя, вообще, считаешь?
Лежащий на полу Квоут принялся издавать тихие, ритмичные звуки, сухие, негромкие звуки, царапавшие углы комнаты. Квоут на миг умолк, тяжело, мучительно набрал воздуху в грудь.
Бородатый солдат нахмурился и пнул его еще раз.
– Слышь, балбес, я тебя спрашиваю!
Трактирщик снова издал тот же звук, громче прежнего. И только теперь сделалось ясно, что он смеется. Каждый негромкий, отрывистый смешок звучал так, будто он выкашливал кусок битого стекла. И все-таки это был смех, смех, полный угрюмого веселья, как будто рыжий услышал шутку, понятную ему одному.
Это длилось довольно долго. Бородатый солдат пожал плечами и снова занес ногу.
Хронист кашлянул, и эти двое обернулись к нему.
– Ради того, чтобы все было культурно, – сказал он, – думаю, стоит упомянуть, что трактирщик отправил своего помощника с каким-то поручением. И он скоро должен вернуться…
Бородатый хлопнул своего напарника по груди тыльной стороной кисти.
– И то верно. Пошли отсюда!
– Минуточку, – сказал белокурый. Он торопливо подошел к стойке и схватил бутылку с вином.
– Ну, все, пошли!
Бородатый ухмыльнулся и зашел за стойку, нарочно наступив на лежащего трактирщика, вместо того чтобы переступить через него, схватил первую попавшуюся бутылку, опрокинул десяток других. Бутылки попадали и раскатились между двумя огромными бочками, высокая бутылка сапфирово-синего стекла медленно опрокинулась на пол и разлетелась вдребезги.
Не прошло и минуты, как пришельцы подхватили свои мешки и скрылись за дверью.
Хронист бросился к Квоуту, распростертому на деревянном полу. Рыжий уже пытался сесть.
– Надо же, какая незадача! – сказал Квоут. Он потрогал окровавленное лицо, посмотрел на свои пальцы. И снова захихикал колючим, безрадостным смехом. – Я на миг забыл, кто я такой.
– Ты в порядке? – спросил Хронист.
Квоут задумчиво ощупал свою голову.
– Наверное, пару швов наложить придется.
– Чем я могу помочь? – спросил Хронист, переминаясь с ноги на ногу.
– Не суетись, а? – Квоут неуклюже поднялся на ноги и рухнул на один из высоких табуретов у стойки. – Если хочешь, можешь стакан воды принести. И, наверно, мокрую тряпку.
Хронист кинулся на кухню. Послышалась отчаянная возня, что-то попадало на пол.
Квоут закрыл глаза и тяжело привалился к стойке.
– А чего у вас дверь нараспашку? – осведомился Баст, переступив порог. – На улице холодрыга такая, что твои ведьмины сиськи…
Он ошеломленно застыл.
– Реши! Что случилось? Что?.. Я… Что случилось?!
– А-а, Баст! – сказал Квоут. – Закрой дверь, а?
Баст бросился к нему, лицо у него окаменело. Квоут сидел на табурете у стойки, с опухшим и окровавленным лицом. Рядом стоял Хронист, неуклюже промокая голову трактирщика влажным полотенцем.
– Мне, наверно, придется попросить тебя наложить несколько швов, Баст, – сказал Квоут. – Если тебе не трудно.
– Реши, – повторил Баст, – что случилось?
– Да мы с Деваном тут малость повздорили, – ответил Квоут, кивая на книжника, – насчет правильного употребления сослагательного наклонения. Ну, и под конец разошлись.
Хронист посмотрел на Баста, побледнел и поспешно отступил на несколько шагов.
– Он шутит, шутит! – торопливо сказал он, вскинув руки. – Это были солдаты!
Квоут мучительно захихикал себе под нос. На зубах у него показалась кровь.
Баст окинул взглядом пустой трактир.
– Что ты с ними сделал?
– Да ничего особенного, Баст, – сказал трактирщик. – Теперь они, наверно, уже за несколько миль отсюда.
– С ними было что-то не так, да, Реши? – спросил Баст. – Как с тем, вчерашним?
– Да нет, Баст, просто солдаты, – сказал Квоут. – Просто двое людей короля.
Баст посерел.
– Как?! – спросил он. – Реши, почему ты допустил, чтобы они это сделали?
Квоут посмотрел на Баста, словно не веря своим ушам. Коротко, горько рассмеялся, умолк, поморщился, втянул воздух сквозь зубы.
– Ну, это были такие чистые, добродетельные юноши, – насмешливо сказал он. – Я и подумал: отчего бы не предоставить этим славным парням меня ограбить и вдобавок избить до кровавых соплей?
На лице Баста отразилось смятение.
– Но ты же…
Квоут утер кровь, которая угрожала залить ему глаза, и посмотрел на Баста так, словно тот был глупейшим созданием на свете.
– Ну? – осведомился он. – И что ты хочешь услышать?
– Двое солдат, Реши?
– Да! – рявкнул Квоут. – И даже не двое! Очевидно, одного головореза с увесистыми кулаками достаточно, чтобы избить меня до полусмерти!
Он яростно уставился на Баста, вскинул руки.
– Ну, что еще нужно, чтобы ты заткнулся? Тебе рассказать все как было? Ты хочешь знать подробности?
Баст даже отступил на шаг. Он побледнел еще сильнее, лицо у него сделалось испуганное.
Квоут тяжело уронил руки.
– Брось ждать, что я окажусь тем, чем не являюсь, – тяжело дыша, сказал он и, ссутулившись, потер глаза, размазывая кровь по лицу. Он устало уронил голову. – Матерь Божия, ну почему бы тебе не оставить меня в покое?
Баст замер неподвижно, как вспугнутый олень, глаза у него расширились.
Комната наполнилась молчанием, густым и горьким, как клубы дыма.
Квоут медленно перевел дух. Это был единственный звук в трактире.
– Извини, Баст, – сказал он, не поднимая глаз. – Просто мне сейчас немножко больно. И боль взяла надо мной верх. Погоди минутку, сейчас я с этим разберусь.
По-прежнему не поднимая глаз, Квоут зажмурился и сделал несколько медленных, неглубоких вдохов. Когда он поднял голову, лицо его было опечаленным.
– Прости меня, Баст, – сказал он. – Я не хотел на тебя орать.
Щеки Баста чуть-чуть порозовели, он повел напряженно застывшими плечами и нервно улыбнулся.
Квоут взял у Хрониста мокрое полотенце и снова стер кровь с глаза.
– Извини, что перебил, Баст. Так о чем ты собирался меня спросить?
Баст поколебался, потом сказал:
– Реши, ведь не прошло и трех дней, как ты убил пятерых скрелингов.
Он указал на дверь.
– Что такое какой-то головорез по сравнению с этим?
– Для скрелингов я довольно тщательно выбрал время и место, Баст, – сказал Квоут. – К тому же нельзя сказать, что я ушел оттуда целым и невредимым.
Хронист удивленно вскинул голову.
– Так ты был ранен? – спросил он. – А я и не знал. Со стороны было не видно…
Рот Квоута скривился в улыбочке.
– От старых привычек избавиться нелегко, – сказал он. – Надо же поддерживать репутацию. К тому же героям полагается получать раны только в достаточно драматических обстоятельствах. Если бы ты узнал, что после драки Баст извел на меня футов десять шовного материала, это бы изрядно подпортило сюжет.
Лицо Баста просияло, как небо на восходе.
– Ой, да, конечно! – воскликнул он хриплым от облегчения голосом. – Я и забыл, что ты еще не оправился после битвы со скрелем! Я же знал, что тут все не так просто.
Квоут опустил глаза и устало сник всем телом.
– Баст… – начал он.
– Я знал, Реши, я знал! – с напором повторил Баст. – Конечно же, какой-то головорез не мог одолеть тебя просто так!
Квоут неглубоко вздохнул и резко выдохнул.
– Да, Баст, наверняка дело в этом, – покладисто сказал он. – Думаю, будь я в форме, я без труда уложил бы обоих.
Лицо Баста снова сделалось неуверенным. Он обернулся к Хронисту.
– Но как же ты допустил, чтобы это случилось?! – осведомился он.
– Он не виноват, Баст, – рассеянно сказал Квоут. – Это я затеял драку…
Он сунул несколько пальцев в рот, осторожно пощупал. Когда он вынул пальцы изо рта, они были ярко окрашены кровью.
– Наверное, этот зуб уже не спасти… – задумчиво сказал он.
– Нет, Реши! – свирепо сказал Баст. – Зуб ты не потеряешь!
Квоут слегка шевельнул плечами, словно старался ими пожать, не двигаясь сильнее необходимого.
– Баст, ну какое это имеет значение с точки зрения вечности?
Он прижал к голове полотенце, взглянул на него.
– И, наверно, швы тоже накладывать не надо.
Он выпрямился на табурете.
– Давайте поужинаем и вернемся к нашей истории.
Он взглянул на Хрониста, приподняв бровь.
– Если ты, конечно, все еще хочешь продолжать.
Хронист непонимающе уставился на него.
– Реши, – озабоченно сказал Баст, – тебе плохо!
Он потянулся к нему.
– Дай зрачки посмотрю!
– Да нет у меня никакого сотрясения, Баст! – раздраженно ответил Квоут. – У меня сломано четыре ребра, звенит в ушах и зуб шатается. И несколько мелких ссадин под волосами, которые выглядят серьезнее, чем есть на самом деле. Из носа кровь идет, но он не сломан. И завтра я буду разукрашен синяками, что твой гобелен.
Квоут снова слабо пожал плечами.
– Ничего, бывало и хуже. К тому же они напомнили мне о том, что я едва не забыл. Наверно, стоило бы их поблагодарить за это.
Он задумчиво пощупал свою челюсть, повозил языком во рту.
– Хотя не могу сказать, что я им особенно благодарен.
– Реши, швы наложить надо! – сказал Баст. – И дай я что-нибудь сделаю с этим зубом.
Квоут слез с табурета.
– Да нет, просто несколько дней буду жевать другой стороной.
Баст взял Квоута за руку. Глаза у него потемнели и сделались жесткими.
– Реши, сядь.
Это была отнюдь не просьба. Его голос сделался низким и резким, как далекий раскат грома.
– Сядь! Ну?!
Квоут сел.
Хронист одобрительно кивнул и обернулся к Басту.