Он снова опустил шар в печурку, и я заработал мехами, не дожидаясь приказа. К тому времени, как мы повторили это трижды, я был весь мокрый от пота. Теперь я пожалел, что закрыл дверь, но не решался оставить меха, пойти и открыть ее.
А Килвину жара была как будто нипочем. Стеклянный шар стал величиной с мою голову, потом с тыкву. Но когда Килвин вынул его из печурки в пятый раз, шар стек с трубки, сдулся и упал на пол.
— Кист, крайле, эн коте! — яростно выругался Килвин. Он шваркнул трубку о каменный пол. — Краэмет бреветан Аэрин!
Я с трудом сдержал смех. Я не то чтобы очень хорошо владел сиару, но, по-моему, Килвин сказал что-то насчет «дерьма Богу в бороду».
Похожий на медведя магистр постоял, глядя на испорченное стекло на полу. Потом шумно и рассерженно выдохнул через нос, снял защитные очки и обернулся ко мне.
— Три пары синхронизированных колокольчиков, латунь, — начал он без предупреждения. — Один кран с вентилем, железо. Четыре жаропровода, железо. Шесть сифонов, жесть. Двадцать два листа стекла удвоенной прочности и прочая мелочевка.
Это был список всего, что я изготовил в артной за эту четверть. Все самые простые вещи, которые можно было сделать в два счета и продать в хранение, быстро получив деньги.
Килвин смотрел на меня исподлобья.
— Что, ре'лар Квоут, вам нравится такая работа?
— Это достаточно простые проекты, магистр Килвин, — ответил я.
— Вы же теперь ре'лар! — сказал он с упреком. — И что, вас устраивает возиться с мелочовкой, делая игрушки для богатых бездельников? Это все, чего вы хотите, приходя в артную? Простая и непыльная работенка?
Я чувствовал, как капли пота собираются у меня в волосах и сползают по затылку.
— Я несколько опасаюсь начинать свои собственные проекты, — заметил я. — Вы не особенно одобрили те изменения, которые я внес в конструкцию ручной лампы.
— Что за трусливые речи? — воскликнул Килвин. — Если вас один раз одернули, что ж теперь, и из дому не выходить?
Он пристально взглянул на меня.
— Еще раз спрашиваю. Вот это все: колокольчики, отливочки… Нравится вам такая работа, ре'лар Квоут?
— Мне нравится мысль о том, что я смогу оплатить обучение в следующей четверти, магистр Килвин!
Пот струился у меня по лицу. Я попытался было утереться рукавом, но рубашка уже промокла насквозь. Я покосился на дверь кабинета.
— Ну а сама работа? — повторил Килвин. На его смуглом лбу тоже выступил пот, но в остальном, похоже, жара ему никак не досаждала.
— Хотите честно, магистр Килвин? — переспросил я, ощущая легкое головокружение.
Он, похоже, слегка оскорбился.
— Я превыше всего ценю честность, ре'лар Квоут!
— Ну так вот, если честно, то за этот год я изготовил восемь трюмных ламп. И если я сделаю еще хоть одну, я, наверное, сдохну к черту от скуки!
Килвин глухо ухнул — должно быть, это был смех — и расплылся в улыбке.
— Молодец! Наконец-то я слышу речи нормального ре'лара!
Он ткнул в меня толстым пальцем.
— У вас золотая голова и золотые руки. Я жду от вас великих свершений. А не всякого барахла. Сделайте что-нибудь оригинальное, вы на этом заработаете куда больше, чем на лампах. И уж точно больше, чем на мелочовке. Предоставьте это э'лирам, — и он пренебрежительно махнул рукой в сторону окна, которое смотрело на мастерскую.
— Я буду стараться изо всех сил, магистр Килвин, — пообещал я. Голос мой звучал как-то странно, словно издалека, с новыми для меня металлическими нотками. — Извините, можно, я дверь открою, а то тут очень душно?
Килвин хмыкнул в знак согласия, и я шагнул к двери. Но ноги у меня подгибались, и голова шла кругом. Я пошатнулся, едва не рухнул ничком на пол, однако сумел ухватиться за край стола и всего лишь упал на колени.
Когда мои разбитые колени ударились о каменный пол, боль была мучительная. Но я не вскрикнул и не застонал. По правде говоря, мне показалось, что боль пришла откуда-то со стороны.
Я очнулся, не понимая, где я и что со мной. Во рту пересохло, как опилок наелся. Глаза слипались, и мысли были такие вязкие, что я далеко не сразу узнал отчетливый антисептический запах, витающий в воздухе. Но этот запах, да еще тот факт, что я лежал нагишом под простыней, помогли мне сообразить, что я в медике.
Я повернул голову и увидел стриженые светлые волосы и темную одежду целителя. Я успокоился и откинулся на подушку.
— Привет, Мола! — прохрипел я.
Она обернулась и серьезно посмотрела на меня.
— Квоут, — произнесла она официальным тоном, — как ты себя чувствуешь?
Мне пришлось поразмыслить над этим.
— Соображаю с трудом, — ответил я. Потом добавил: — Пить хочется.
Мола принесла стакан и помогла мне напиться. Жидкость была сладковатая, с каким-то осадком на дне. У меня ушло немало времени на то, чтобы ее допить, но к тому времени, как стакан опустел, я уже почти снова чувствовал себя человеком.
— А что случилось? — спросил я.
— Ты упал в обморок в артефактной, — сказала она. — Килвин тебя лично сюда принес. Это смотрелось довольно трогательно. Мне пришлось его выпроваживать.
Я покраснел с головы до пят при мысли о том, как огромный магистр тащил меня на руках по всем улицам Университета. Должно быть, я выглядел как тряпичная кукла…
— В обморок?
— Килвин объяснил, что ты перегрелся в жарком помещении, — сказала Мола. — И ты пропотел насквозь. С тебя просто текло.
Она указала на стол, где лежали мои штаны и рубашка, скатанные в комок.
— Тепловой удар? — предположил я.
Мола дала мне знак умолкнуть.
— Поначалу я тоже так решила, — сказала она. — Но, обследовав тебя более тщательно, я пришла к выводу, что ты страдаешь от острого приступа сигания из окон накануне вечером.
И она смерила меня проницательным взглядом.
Я внезапно пришел в ужас. Не оттого, что лежу тут почти голый, а оттого, что на мне места живого нет и все эти травмы я явно получил, свалившись с карниза «Золотого пони». Я бросил взгляд на дверь и с облегчением увидел, что она закрыта. Мола стояла, глядя на меня, лицо ее было нарочито непроницаемым.
— А еще кто-нибудь это видел? — спросил я.
Мола покачала головой.
— У нас сегодня много работы.
Я вздохнул с облегчением.
— Ну, и то хлеб!
Ее лицо по-прежнему оставалось мрачным.
— Утром Арвил велел докладывать ему о любых подозрительных травмах. И ни для кого не секрет почему. Амброз лично обещал внушительное вознаграждение тому, кто поможет поймать вора, проникшего в его номер и похитившего несколько ценных вещей, в том числе кольцо, которое его матушка вручила ему, лежа на смертном одре.
— Вот ублюдок! — с жаром воскликнул я. — Я ничего не взял!
Мола вскинула бровь.
— Вот так прямо? Ты даже не пытаешься ничего отрицать?
Я выдохнул через нос, стараясь взять себя в руки.
— Я не собираюсь оскорблять тебя, недооценивая твой ум. Совершенно очевидно, что я не с лестницы свалился.
Я перевел дух.
— Слушай, Мола! Если ты кому-нибудь скажешь, меня исключат. Я ничего не крал. Мог, но не крал.
— Тогда зачем…
Она запнулась, ей явно было неловко.
— Зачем ты туда вообще полез?
Я вздохнул.
— Ты поверишь, если я скажу, что хотел оказать услугу кое-кому?
Мола пристально взглянула на меня, ее зеленые глаза заглянули мне прямо в душу.
— Хм, похоже, ты у нас нынче заделался специалистом по услугам!
— Чего-чего? — переспросил я. Я слишком туго соображал, чтобы понять, что она имеет в виду.
— Ну, в последний раз, когда ты был здесь, я лечила тебя от ожогов и отравления дымом после того, как ты вытащил из огня Фелу.
— А-а! — сказал я. — Ну, какая же это услуга? Это бы кто угодно сделал на моем месте!
Мола воззрилась на меня.
— Ты что, в самом деле так думаешь?
Она покачала головой, взяла блокнот и принялась что-то строчить — очевидно, отчет о ходе лечения.
— А по мне, так это услуга. Мы с Фелой спали на соседних койках, когда были здесь новенькими. И, что бы ты ни думал, далеко не всякий так бы поступил.
В дверь постучали.
— Можно войти? — спросил из коридора Сим. И, не дожидаясь ответа, отворил дверь и втащил в комнату Вилема, которому явно было не по себе.
— А мы слышали, что…
Сим запнулся и обернулся к Моле.
— С ним же все будет в порядке, да?
— Будет, будет, — ответила Мола. — Если только температура выровняется.
Она сунула мне в рот градусник.
— Я понимаю, для тебя это крайне тяжело, но все-таки постарайся не открывать рот хотя бы минутку!
— Ага! — ухмыльнулся Сим. — Ну что же, в таком случае мы слышали, что Килвин увел тебя куда-то в укромное место и показал тебе нечто такое, от чего ты грохнулся в обморок как девчонка!
Я злобно насупился, но рта все-таки не раскрыл.
Мола обернулась к Вилу и Симу.
— Ноги у него еще некоторое время поболят, но ничего серьезного. Локоть тоже заживет, хотя шов кошмарный. Какого черта вы вообще делали в номере у Амброза, а?
Вилем только молча посмотрел на нее, как всегда суровый и мрачный.
Увы, Сим молчать не собирался.
— Квоуту надо было забрать кольцо своей возлюбленной! — весело сболтнул он.
Мола гневно уставилась на меня.
— И хватило же наглости врать мне прямо в лицо! — бросила она. Глаза у нее сделались узкие и злые, как у кошки. — Твое счастье, что ты не пытаешься недооценивать мой разум!
Я перевел дух, поднял руку и вытащил градусник изо рта.
— Сим, черт бы тебя побрал! — буркнул я. — Когда-нибудь мне все же надо будет научить тебя врать!
Сим обвел нас взглядом и побагровел от ужаса и смущения.
— Ну, Квоут влюблен в одну девушку, что живет за рекой, — виновато затараторил он, — а Амброз забрал у нее кольцо и не отдает. И мы просто…
Мола махнула рукой, заставив его заткнуться.
— Так чего же ты сразу-то не сказал? — сердито упрекнула она. — Все же знают, каков Амброз с женщинами!