Я дошел до западной окраины Имре. Там я зашел в трактир, выпить слабенького пивка и погреться у огня. Потом я пересек знакомый переулок и поднялся по узкой лестнице за лавкой мясника. Несмотря на холод и недавний дождь, в воздухе по-прежнему висел запах тухлого сала.
Я перевел дух и постучался.
Дверь открылась примерно минуту спустя, в узкой щелке показалось личико Деви.
— О, привет! — сказала она. — Ты как, по делу или просто в гости?
— В основном по делу, — признался я.
— Жаль, жаль!
Она отворила дверь.
Входя в комнату, я запнулся за порог, неуклюже натолкнулся на нее и на миг ухватился за ее плечо, чтобы не упасть.
— Извини… — смутился я.
— Ну и видок у тебя! — сказала она, запирая дверь. — Надеюсь, ты не за деньгами? Я не ссужаю денег людям, которые выглядят так, словно только что пришли в себя после трехдневного запоя.
Я устало плюхнулся на стул.
— Да нет, я тебе книжку принес, — сказал я, достав ее из-под плаща и положив на стол.
Она кивнула и слегка улыбнулась.
— Ну и как тебе старый добрый Малкаф?
— Сухой. Многословный. Нудный.
— Ага, и картинок маловато, — кивнула Деви. — Но это все не имеет отношения к делу.
— Ну, его теория восприятия как активной силы довольна интересна, — признал я. — Но он пишет так, словно боится, как бы его кто-нибудь не понял!
Деви кивнула, поджав губы.
— Ну да, и я подумала примерно то же самое.
Она протянула руку и подвинула книгу поближе к себе.
— А как тебе глава о проприоцепции?
— Такое ощущение, что его аргументация основана на глубочайшем невежестве, — сказал я. — В медике я встречал людей с ампутированными конечностями. По-моему, Малкафу таких видеть не приходилось.
Я наблюдал за нею, ища малейшие признаки вины, хоть какие-то намеки на то, что она наводит на меня порчу. Ничего подобного я не обнаружил. Она выглядела совершенно такой же, как обычно, бойкой и острой на язык. Но я вырос среди актеров. Я знаю, как много есть способов скрыть свои подлинные чувства.
Деви преувеличенно нахмурилась.
— Ты чего такой серьезный? О чем задумался?
— У меня к тебе пара вопросов, — уклончиво ответил я. Мне не хотелось начинать этот разговор. — И не о Малкафе.
— Ох, я так устала оттого, что меня ценят исключительно за интеллект! — она развалилась на стуле и закинула руки за голову. — Когда же я, наконец, сумею найти парня, которого будет интересовать только мое тело?
Она принялась было сладострастно потягиваться, но остановилась и удивленно уставилась на меня.
— Ну а как же пошутить? Обычно ты куда острей на язык!
Я вяло улыбнулся в ответ.
— Ты знаешь, у меня голова сейчас другим занята. Боюсь, мне сегодня не по силам состязаться с тобой в остроумии.
— Да я никогда и не думала, будто ты способен потягаться со мной в остроумии! — сказала Деви. — Просто, знаешь, хочется иногда поболтать о том о сем.
Она подалась вперед и сложила руки на столе.
— Ну, какие у тебя вопросы?
— Ты в Университете много занималась сигалдри?
— О, так это личное! — она вскинула бровь. — Да нет. Она меня не интересует. Слишком кропотливая работа, на мой вкус.
— Ты никогда не казалась мне женщиной, которая чурается кропотливой работы, — заметил я, снова заставив себя улыбнуться.
— О, уже лучше! — одобрительно кивнула Деви. — Я так и знала, что для тебя не все потеряно.
— Я так понимаю, у тебя нет никаких книг по высшей сигалдри? — спросил я. — Ну, из тех, которые ре'ларам читать не положено?
Деви покачала головой.
— Да нет. Зато у меня есть отличные работы по алхимии. Такое, чего и в ваших ненаглядных архивах не сыщешь!
Последнюю фразу она произнесла с горечью.
И тут головоломка у меня в голове сложилась вместе. Нет, Деви не настолько небрежна, чтобы позволить кому-то похитить мою кровь. И продать она ее не продаст. В деньгах она не нуждается. Против меня лично она тоже ничего не имеет.
Но Деви продаст даже свой глазной зуб ради того, чтобы попасть в архивы!
— Забавно, что ты упомянула алхимию, — сказал я как можно более ровным тоном. — Ты не слышала о такой штуке — «коринковый боб» называется?
— Слышала, конечно, — беспечно ответила она. — Редкостная пакость. У меня, кажется, и формула есть…
Она развернулась к полкам с книгами.
— Хочешь взглянуть?
Лицо ее не выдало, нет, но при некотором навыке лицо сможет контролировать кто угодно. Не выдало ее и тело. Так, плечи чуть-чуть напряглись, движение чуть замедлилось…
Ее подвели глаза. Когда я упомянул коринковый боб, они как-то по-особому блеснули. И не просто понимающе, нет — виновато. Ну да, конечно. Это она продала формулу Амброзу.
А зачем? Потому что Амброз — хранист высокого ранга. Он может тайком провести ее в архивы. Черт возьми, да при его возможностях ему даже не обязательно это делать! Все знают, что Лоррен иногда пускает в архивы ученых, не принадлежащих к аркануму, особенно если их покровители готовы вымостить путь щедрым пожертвованием. Амброз когда-то купил целый трактир только ради того, чтобы насолить мне! На что же он готов пойти ради того, чтобы завладеть моей кровью?
Нет. Вил с Симом были правы на этот счет. Амброз не станет марать руки, если этого можно избежать. Ему куда проще нанять Деви, чтобы она сделала за него всю грязную работу. Ее уже исключили. Ей терять нечего, а приобрести она может все тайны архивов.
— Да нет, спасибо, — сказал я. — Я алхимией особо не интересуюсь.
Я перевел дух и решил взять быка за рога:
— Мне нужно посмотреть на мою кровь.
Жизнерадостная улыбка Деви застыла у нее на лице. Губы по-прежнему улыбались, но глаза сделались ледяные.
— Прошу прощения?
На самом деле это был не вопрос.
— Мне нужно посмотреть на кровь, которую я оставил здесь, у тебя, — сказал я. — Убедиться, что с ней все в порядке.
— Боюсь, ничего не получится, — улыбка исчезла с ее лица, губы сомкнулись в тонкую ниточку. — Так дела не делаются. Кроме того, не думаешь же ты, что я настолько глупа, чтобы хранить такое дома?
Сердце у меня упало, но я все еще не хотел поверить в случившееся.
— Ну, мы можем сходить туда, где она хранится, — спокойно ответил я. — А то кто-то наводит на меня порчу. Мне нужно убедиться, что кровь осталась нетронутой. Только и всего.
— Ага, так я тебе и показала, где все это хранится! — ответила Деви с убийственным сарказмом. — Ты что, башкой приложился или как?
— Боюсь, я вынужден буду настоять на своем.
— Валяй, бойся! — бросила Деви, злобно зыркнув на меня. — Настаивай сколько хочешь! Меня это не колышет!
Это она. У нее не могло быть других причин отказывать мне в этой просьбе.
— Раз ты отказываешься мне ее показать, — продолжал я, стараясь говорить ровным и уверенным тоном, — я вынужден сделать вывод, что ты кому-то продала мою кровь или же по какой-то причине изготовила мою восковую куклу для себя.
Деви откинулась на спину стула и нарочито небрежно скрестила руки на груди.
— Можешь делать свои дурацкие выводы, сколько душе угодно! Расквитаешься с долгом — тогда и кровь свою увидишь, и ни секундой раньше.
Я достал из-под плаща восковую куклу и положил руку на стол так, чтобы Деви ее видела.
— Это что, я, что ли? — сказала она. — С такой-то задницей?
Но эти слова были лишь пустой шелухой от неудачной шутки.
Тон у нее был резкий и гневный. Взгляд жесткий.
Второй рукой я достал короткий рыжеватый волосок и прилепил его к голове куклы. Рука Деви невольно дернулась к прическе, на лице отразился ужас.
— Кто-то меня атакует, — сказал я. — Мне необходимо убедиться, что моя кровь…
На этот раз, когда я упомянул свою кровь, я заметил, как ее глаза метнулись к одному из ящиков стола, а пальцы слегка дернулись.
Я встретился с ней взглядом.
— Не надо! — мрачно сказал я.
Рука Деви устремилась к ящику и резко выдвинула его.
Я ни на миг не усомнился, что в ящике лежит мое восковое изображение. Нельзя было допустить, чтобы оно очутилось у нее в руках. Я сосредоточился и пробормотал связывание.
Рука Деви дрогнула и замерла на полпути к открытому ящику.
Я не сделал ей ничего плохого. Не жег ее огнем, не причинял ей боли, ничего из того, что она делала со мной на протяжении нескольких предыдущих дней. Это связывание должно было лишь обездвижить ее. Зайдя по пути в трактир, чтобы погреться, я взял из тамошнего очага щепотку золы. Источник был не самый удачный, и он находился дальше, чем хотелось бы, но все же лучше, чем ничего.
И все же я смогу продержать ее таким образом не дольше нескольких минут, прежде чем вытяну из очага столько тепла, что он угаснет. Однако этого времени мне должно хватить на то, чтобы вытянуть из нее правду и забрать куклу, которую она сделала.
Глаза у Деви сделались безумными. Она изо всех сил пыталась освободиться.
— Да как ты смеешь! — заорала она. — Как ты смеешь!
— А ты как смеешь, а? — гневно бросил я в ответ. — А ведь я тебе доверял! Самому теперь не верится! Я тебя оправдывал перед своими друзьями…
Я осекся: произошло немыслимое. Невзирая на мое связывание, Деви сумела пошевелиться. Ее рука поползла к открытому ящику.
Я сосредоточился сильнее, и рука Деви остановилась. А потом все-таки медленно-медленно поползла вперед и дотянулась до ящика. Я не верил своим глазам.
— Думаешь, ты можешь вот так вот заявиться сюда и угрожать мне? — прошипела Деви. Ее лицо превратилось в гневную маску. — Думаешь, я за себя постоять не сумею? Я успела стать ре'ларом до того, как меня вышибли, ты, недоделок! И я это заслужила! Мой алар — как океан в бурю!
Ее рука полностью исчезла в ящике.
Я почувствовал, как на лбу у меня выступил липкий холодный пот, и еще раз разделил свой разум натрое. Я снова пробормотал нужные слова, и каждая из частей моего разума создала отдельное связывание. Все они были заняты тем, чтобы остановить ее. Я извлекал тепло из своего тела, чувствуя, как холодеют руки, пока я приближался к ней. Всего пять связываний. Это был мой предел.