В 14.30 пять истребителей Bf.109D из состава 10.(N) /JG 26 под командованием будущего аса люфтваффе, обер-лейтенанта Штейнхоффа (имевшего на счету после войны 176 воздушных побед и занимавшего на закате своей карьеры пост инспектора люфтваффе ФРГ), атаковали британскую группу, летевшую к Гельголанду. После возвращения немецкие пилоты доложили о шести сбитых самолетах, и еще один пришелся на долю эскадрильи 6./ JG 77. Практически одновременно была атакована и вторая группа английских бомбардировщиков. Ее перехватили Bf.109E из группы II /JG 77, ведомые оберст-лейтенантом Шумахером. А немного позднее подоспели еще два звена тяжелых истребителей Bf.110 из ZG 26, взлетевшие с аэродрома в Йевере. Обладавшие значительным запасом топлива, «стодесятые» могли долго преследовать своего противника в небе. В одном из Bf.110 находился другой будущий ас люфтваффе, лейтенант Гельмут Лент, оставивший воспоминания об этих событиях:
«Ровно в 12.30 командир пошел на взлет, и оба наших звена в четком строю поднялись в воздух. Мы достигли высоты 4000 м. Для нас, недавно прибывших к морскому побережью, море представляло собой изумительную картину. В небе почти не было облаков. Насколько могли видеть глаза, кругом царило величественное спокойствие, столь характерное для середины зимы.
Через два часа полета мы вернулись на базу, несколько разочарованные безрезультатным патрулированием, и наземный персонал сразу начал заправлять машины топливом. Однако, как только я выбрался из самолета, чтобы доложить о возвращении моей пары командиру, приехал старший техник, бросившийся ко мне со словами: «пятьдесят англичан замечены к западу от Гельголанда». Одноместные истребители и некоторые из наших «зерстореров» уже вступили в бой. Я немедленно доложил об этом командиру. И в этот момент все увидели вспышки разрывов зенитных снарядов далеко в небе и услышали отдаленные звуки стрельбы. Потом заметили и некоторых англичан. Примерно десять крошечных точек, отгоняемых к морю «ватными» клочьями разрывов. «Всем в воздух! Преследуем их!» – закричал командир. Мой самолет первым оказался дозаправленным, и я поспешно залез обратно в кабину. Мой стрелок-радист был уже на борту. Запуск двигателей, затем полный газ и вперед. Моя старая надежная «Дора» поднялась вверх, как птица. Спустя несколько минут полета мы уже достигли высоты «томми». Преследование началось. Почти сразу, как по заказу, пара англичан попала в мой прицел. Они немного отдалились от основной части своей группы. Первым делом нужно было нейтрализовать их стрелковые башни. Этого удалось добиться несколькими короткими, но меткими пулеметными очередями. Теперь я мог приблизиться для завершающего удара. С небольшой дистанции, находясь на высоте около 2000 м, я выпустил несколько очередей по одному из бомбардировщиков. Густой дым потянулся из него. Все, что оставалось сделать английскому пилоту, – это посадить его на немецком острове. Однако вскоре самолет полностью был охвачен огнем. «Один готов. Теперь очередь второго «томми». Тот попробовал уйти на бреющем полете, всего на 4–5 метров выше уровня моря. Я погнался за ним на максимальной скорости. Хвостовой стрелок не обнаружил никаких признаков жизни. Еще раз, прямо в упор, я разрядил свое оружие. Яркий язык пламени выскочил из крыла этого самолета. Он встал на дыбы, а затем упал в море. В небо поднялся толстый столб дыма от горящего круга бензина и масла, отмечавшего место его падения.
Мой стрелок-радист и я начали осматривать горизонт в поисках новых противников. Удача! В стороне моря на приличном расстоянии мы заметили еще несколько «томми», уже находившихся под огнем наших коллег. На полном газу идем туда. Скоро я оказался в хвосте еще одного вражеского бомбардировщика, за которым никто не гнался. Удерживаясь в «мертвой зоне», хотя хвостовая турель англичанина снова не стреляла, я уже проверенным способом открыл огонь из всех стволов. У самолета загорелись топливные баки на обеих плоскостях крыла. Английский пилот, вероятно, попытался сесть на воду, но бомбардировщик скапотировал и сразу утонул, как камень».
Вернувшиеся после боя пилоты люфтваффе приписали себе целых 38 воздушных побед, в том числе 26 подтвержденных, о чем немедленно раструбила на весь мир гитлеровская пропаганда. То есть почти вдвое больше общего количества бомбардировщиков, принимавших участие в налете. Но и англичане не сильно отстали от немцев в этом вопросе, заявив о 12 сбитых вражеских истребителях. Однако в реальности немцы потеряли всего три Bf.109, и несколько других получили повреждения. Два пилота люфтваффе погибли. Из состава британской группы на свои аэродромы вернулись всего пять «веллингтонов», из которых два пришлось списать в металлолом. 11 бомбардировщиков были сбиты, и еще шесть разбились на обратном пути.
После столь громкого провала военной операции у руководства Бомбардировочного командования RAF наступило, наконец, отрезвление по поводу применения в дневное время тяжелых самолетов без истребительного сопровождения. В дальнейшем днем использовались только одиночные британские бомбардировщики в качестве разведчиков, а также небольшие бомбардировочные группы в условиях плохой погоды, чтобы можно было прикрыться облаками.
Общие итоги боевых действий английских бомбардировщиков оказались довольно плачевными из-за ограничений, наложенных на них командованием RAF. За весь период «странной войны» самолеты Бомбардировочного командования совершили 1527 самолето-вылетов, сбросив всего 71 тонну бомб. Небольшие повреждения в результате их деятельности получили легкий крейсер «Эмден» и броненосец «Адмирал Шеер», были потоплены одна подводная лодка и один тральщик. В основном вместо бомб самолеты командования разбрасывали над территорией Германии листовки. Такие результаты налетов совершенно не оправдывали потерю 62 бомбардировщиков.
Начало 1940 года не внесло чего-либо нового в общий характер военных действий на море. Немецкие подводные лодки по-прежнему проводили разрозненные атаки против транспортов противника. Фашистские эсминцы под прикрытием крейсеров устанавливали мины на английских морских путях от устья Темзы на юге до Хамбера на севере. Ограниченный характер носили и действия немецкой авиации. Перед войной флот Германии не располагал крупными авиационными частями из-за недооценки роли ВВС в борьбе на море. Главнокомандующий немецким флотом имел самолеты лишь в оперативном подчинении – всего 14 эскадрилий авиации берегового базирования (около 150 машин). Они предназначались главным образом для ведения разведки. В начале войны флот получил еще 7 групп боевых самолетов. Но и с таким составом командование флота могло решать довольно узкие задачи. Доминирующее положение в борьбе против Англии и ее военно-морских сил принадлежало военной авиации, подчиненной Герману Герингу. Она должна была действовать против морских коммуникаций союзников с целью уничтожения транспортных кораблей, направляющихся во Францию. Но эти задачи оказались нерешенными. В течение декабря немецкая авиация потопила в общей сложности только 10 судов (первый транспорт был уничтожен бомбардировщиками 18 декабря 1939 года), в январе – 11. Причем большинство этих кораблей имело небольшое водоизмещение.
В люфтваффе главную тяжесть войны в Северном море в начале 1940 года несла на себе 26‐я бомбардировочная эскадра, оснащенная двухмоторными самолетами «Хейнкель» He.111. В течение четырех дней (9—12 января) эта авиачасть потопила 7 грузовых кораблей, потеряв при этом два самолета. Остальные 4 транспортных корабля из месячного списка потерь союзников были уничтожены бомбардировщиками эскадры 30 января, а в список потерь попал еще один He.111, сбитый «харрикейнами» из 43‐й эскадрильи RAF. Всего за месяц эскадра отправила на дно суда общим водоизмещением 24 тыс. тонн.
2 февраля 24 «хейнкеля» из KG 26 потопили небольшой норвежский корабль, однако им снова пришлось встретиться в воздухе с английскими истребителями «харрикейн» из 43‐й эскадрильи, к которым еще присоединились двухмоторные «хадсоны» из 46‐й эскадрильи. В ходе двухчасового боя было сбито три немецких бомбардировщика и три повреждено. Британские потери составили только один «хадсон». 10 февраля самолеты люфтваффе пустили ко дну маленький траулер «Тереза Бойл» водоизмещением 224 тонны, а затем погода испортилась, и следующий групповой вылет бомбардировщиков состоялся лишь 20 февраля. Его жертвой стал британский траулер «Файфешир» водоизмещением 540 тонн, потопленный в районе Оркнейкских островов.
Участились случаи перехвата одиночных He.111, возвращавшихся на базу над территорией Великобритании. 9 февраля «хейнкель» эскадрильи 5./KG 26, ведомый унтер-офицером Мейером, был обстрелян «спитфайром» из 602‐й эскадрильи. Бомбардировщик совершил вынужденную посадку с продырявленными маслобаками. Повреждения этого самолета оказались небольшими, и в будущем англичане его отремонтировали для всесторонних испытаний. 22 февраля два «спитфайра» из состава той же 602‐й эскадрильи атаковали другой He.111, принудив его после короткой погони к посадке. На этот раз одного из британских пилотов подвела амбиция. Приняв решение приземлиться рядом с вражеским бомбардировщиком, чтобы не допустить его сожжения экипажем, он начал снижаться. Однако во время посадки истребитель скапотировал, и летчик оказался зажатым в кабине. В это время экипаж «хейнкеля» спокойно покинул свой самолет, поджег его, а затем помог беспомощному британцу выбраться на свободу.
Вообще 22 февраля стало поистине «черным днем» в истории 26‐й бомбардировочной эскадры. В ходе первой в этот день операции один He.111 был сильно поврежден огнем ПВО во время атаки на линию кораблей противника, устанавливающих мины. В течение второй фельдфебель Ягер из 4‐й эскадрильи по ошибке нанес бомбовый удар по собственным эсминцам из состава 1‐й флотилии, которые направлялись к Доггер-банке для атаки британских траулеров. Примерно такой же приказ получила и эскадра KG 26, отправившая самолеты для нанесения удара по британским каботажным судам.
В 19.13 немецкие моряки заметили летевший на небольшой высоте одиночный бомбардировщик и обстреляли его из зенитных автоматов. Самолет ответил пулеметным огнем и, развернувшись, скрылся в облаках. В 19.44 на немецкие корабли посыпались бомбы, которые легли на редкость точно. Одна из бомб угодила в эсминец «Леберехт Маас» между его мостиком и первой трубой. Корабль потерял ход и накренился, сигнализируя: «Имею повреждения, прошу помощи». Однако в 19.58 он неожиданно взорвался и быстро затонул, разломившись на две части. Из его команды удалось спасти только 60 человек. От эсминца «Макс Шульц», находившегося в отдалении, нашли лишь обломки. Из числа матросов и офицеров этого корабля в живых не осталось никого. Всего в ходе этого инцидента погибло 540 человек из числа обеих команд.