Прикрытие района эвакуации в этот день осуществляли 16 эскадрилий британских истребителей, совершивших 287 боевых вылетов. В воздушных боях были потеряны 19 самолетов, 11 пилотов погибли, 4 получили ранения. Англичане в этот день действовали в воздухе мелкими группами от 9 до 20 самолетов и не смогли защитить порт, из-за чего вызвали немало нареканий в свой адрес. Был разочарован и адмирал Рамсей, который сказал: «Мы ожидали надежной защиты с воздуха, а вместо этого наши корабли на рейде по несколько часов подряд находились под смертоносным градом бомб и пулеметным обстрелом». Все портовые сооружения и причалы вышли из строя, и посадку пришлось проводить с песчаных пляжей, что значительно замедлило ход операции. За весь день с французского побережья было эвакуировано только 7669 человек. Тем не менее британские истребители уничтожили несколько «мессершмиттов» и основательно потрепали подразделения бомбардировщиков Do.17Z, летевших без прикрытия. По немецким данным, было сбито 24 самолета этого типа. В целом количественный перевес оставался на стороне Германии, и британцам пришлось в значительной мере уповать на плохую погоду, которая установилась в последующие полтора дня.
Тучи несколько рассеялись 29 мая после обеда, и сразу в налет были отправлены пикирующие бомбардировщики. Один из пилотов люфтваффе вспоминал:
«Плохая погода означала, что мы не смогли «отложить наши утренние яйца» – так мы называли свой боевой вылет. Наконец прибыл новый приказ, который только что доставил посыльный. Цель – Дюнкерк!
Темные столбы дыма указывают нам путь, хотя погода по-прежнему не идеальная для «штуки». Огромные гряды облаков тянутся вниз до самой земли, существенно ограничивая видимость. Каждый из нас старается поддерживать связь друг с другом, двигаясь через фронт облаков и дым от горящего города, пронизанный красными трассирующими очередями легких зенитных пушек в сочетании с разрывами тяжелых снарядов, создающими почти непроницаемый занавес.
Машина передо мной медленно опускает нос и исчезает, войдя в пикирование. В этот момент я заметил разрыв в облаках и увидел внизу стены гавани, большую грузовую платформу и, едва веря своим глазам, привлекательный «жирный» транспорт рядом с ней. Почти инстинктивно я провожу руками по кнопкам управления. Теперь ручку вперед, и мой старый ящик становится на нос, двигаясь вниз прямо на цель. Сплошная стена зенитного огня приближается ко мне. Немедленно отправляю в ответ наугад очереди из крыльевых пулеметов. Теперь нужно немного подровнять машину, аккуратно поймать цель в прицел и сбросить бомбы. Во время выхода из пикирования я оборачиваюсь назад, чтобы оценить результат. Там, где была платформа, теперь растет столб огня и дыма».
С 14 часов в районе Дюнкерка действовали уже три эскадры бомбардировщиков Ju.87. А в 15.30 к ним присоединились две новые эскадры: KG 30, прилетевшая из Голландии, и LG 1 с аэродрома около Дюссельдорфа. Обе вновь прибывшие эскадры оснащались двухмоторными пикирующими бомбардировщиками Ju.88. Британцы удвоили число истребителей в патрульных группах, однако в связи с этим увеличились промежутки времени между их вылетами, чем не преминули воспользоваться немцы. Потери флота союзников достигли критического уровня. Кроме различных мелких судов, были потоплены пять крупных пассажирских паромов. Пошли ко дну три эсминца, а семь других имели различные повреждения. Для англичан особенно неприятными являлись потери боевых кораблей, и поэтому появился приказ, запрещавший привлекать для эвакуации эсминцы новых типов.
Пилоты британских истребителей доложили 29 мая о 65 воздушных победах, хотя эта цифра сильно преувеличена. Согласно немецким данным, люфтваффе потеряли в течение дня только 18 самолетов. Асы люфтваффе, кстати, тоже заявили 44 победы над вражескими истребителями, хотя англичане лишились всего 19 «харрикейнов» и «спитфайров».
Несмотря на все помехи, число эвакуированных начало постепенно расти. Если 28 мая на британский берег переправились 17 804 человека, то на следующий день количество перевезенных солдат и офицеров составило 47 310 человек.
30 мая в готовности для налета на корабли союзников находилось 300 бомбардировщиков и большое количество истребителей люфтваффе, но сплошная низкая облачность сорвала этот налет. 31 мая погода несколько улучшилась во второй половине дня, и некоторые немецкие подразделения участвовали в боевых вылетах. Но почти все их атаки были отбиты британскими истребителями, а потери флота составили лишь один потопленный корабль. Бомбардировщики Ju.87 в воздух не поднимались.
Зато 1 июня сражение над Дюнкерком разгорелось уже с пяти часов утра. Первой и второй патрульным группам британских истребителей пришлось вести тяжелые бои. Однако в 7.15, когда патрулировавшие английские истребители, израсходовав горючее, уходили на свою базу, а смена еще не появилась, налет на транспорты произвели около 40 «Юнкерсов-87» в сопровождении «мессершмиттов». Вскоре такой же момент смены истребителей использовала и вторая группа немецких самолетов. Во время этих двух налетов бомбардировщики люфтваффе в течение нескольких часов произвели настоящее опустошение в рядах союзного флота. Они бомбили корабли, шедшие в узкой полосе, и вода вскоре покрылась многочисленными обломками и остовами горящих судов. Одной из первых жертв воздушных атак стал тральщик «Скипждек» с 275 солдатами на борту. Затем пошел ко дну эсминец «Кейт», получивший попадание 250‐кг бомбой в машинное отделение. Следом затонули еще два эсминца и канонерская лодка «Москито». Скрылись под водой два крупных войсковых транспорта. Несколько эсминцев было изуродовано близкими разрывами бомб. Немецкие истребители, не встретив противника в воздухе, штурмовали с бреющего полета союзные войска на побережье. Пилот «штуки» продолжал свой рассказ:
«Снова летим к Дюнкерку. Быстрый взгляд на транспорт, который мы подловили сегодня утром. Полная развалина: корма под водой и сильно накренен. Вновь разделяемся на отдельные звенья, чтобы каждое высматривало себе индивидуальную цель. Но все «отборные изделия» у берега уже разрушены. Поэтому отправляемся дальше в море. Там, 2000‐тонный корабль на максимальной скорости идет на северо-запад. Надо перехватить его. Даю команду двум своим ведомым сомкнуться в строю. Летим немного низко, но уже ничего не поделаешь. Я сбрасываю свою вторую «порцию» в этот день, черт, мимо, но подожди, мой друг, еще есть двое за мной…
… В третий раз сегодня над Дюнкерком. Ничего стоящего не видно, кроме обломков и остовов разбитых кораблей в районе пляжей. Но дальше, примерно в 20 км от побережья, целый ассортимент спасательных судов. Англичане используют все возможное для доставки своих войск через пролив. На четверть расстояния от порта буксир тащит за собой баржу внушительных размеров. Достойная цель, но другое ударное звено доберется туда раньше нас. Вдруг в поле зрения попадает транспорт, ранее скрытый за облаками. Я указываю на него своим ведомым и иду вниз. Моя бомба падает в воду прямо перед кораблем. Куски его носовой части посыпались прямо на белый круг, нарисованный на поверхности палубы…
Теперь средняя часть корабля прямо в прицеле. Бамс! Середина корабля выскакивает из воды, и обломки летят в воздух почти на 100 метров. Мы наблюдаем, как судно начинает оседать, и вдруг мой стрелок закричал: «Истребитель слева!»
«Спитфайр» на вираже атакует нас сзади. «Дистанция 300 метров… 200 метров», – голос Франца в моих наушниках. Я начинаю разворот. «Сто метров», – Франц дает очередь из своего пулемета. «Томми» уходит вправо. Он снова появляется с той же стороны – делает третий заход, а затем исчезает.
Мы отделались легким испугом. Всего лишь небольшая течь из простреленного маслопровода. «Он только раз выстрелил из четырех пулеметов правого крыла, – заметил Франц, когда мы шли домой, – наш счастливый день». Я сказал в ответ: «В противном случае мы могли бы наглотаться воды в самой середине всех этих «томми». Проклятый ублюдок так и не дал нам досмотреть, что же случилось с нашим транспортом».
Всего в течение 1 июня британский флот лишился 31 судна, и еще 11 получили серьезные повреждения. Английские пилоты истребителей, вновь ставшие объектом критики, попытались оправдаться заявленными воздушными победами. Однако 75 сбитых немецких самолетов за один день представляли собой нереальное число даже для британского руководства, и впоследствии эту цифру уменьшили до 43. Фактические же потери люфтваффе над Дюнкерком в этот день составили 10 истребителей и 19 бомбардировщиков.
В дальнейшем англичане предпочитали не рисковать днем, и эвакуация проводилась в ночное время, что, с одной стороны, растягивало операцию «Динамо» по времени, но с другой – давало возможность сконцентрировать истребительные силы утром и вечером, когда корабли прибывали или уходили.
К 4 июня в Великобританию было переправлено около 340 000 военнослужащих. 68 тыс. солдат британской армии погибли в боях или попали в плен. На берегу осталось все тяжелое вооружение союзников – 2472 артиллерийских орудия. Брошено было также около 63 тыс. автомобилей и почти 500 тыс. тонн различного военного снаряжения и боеприпасов. Кроме того, к моменту завершения операции «Динамо» было потоплено 261 судно, в том числе 7 французских и 6 английских эсминцев. Истребительное командование RAF потеряло за период эвакуации 106 боевых машин. Общие потери немцев в районе Дюнкерка составили 132 самолета.
С падением Дюнкерка закончилась главная стратегическая операция вермахта, имевшая целью разгром союзных войск в Бельгии и северной Франции. Голландская и бельгийская армии практически полностью попали в плен. Французская армия, оставшись в одиночестве, уже не имела достаточных сил для отражения нового наступления фашистских войск. 5 июня немцы приступили к осуществлению второй стратегической операции под кодовым названием «Рот» с целью окончательного разгрома французов. Главный удар наносился по оборонительному рубежу французских войск, поспешно возведенному южнее рек Сомма и Эна. При этом широко использовалась авиация, что привело к ожесточенным сражениям в воздухе. У французов имелось еще достаточно истребителей для оказания сопротивления врагу, однако значительной помехой для эффективных действий являлся принцип их территориального подчинения. Участие в боях приняли также 1, 73 и 501‐я эскадрильи «харрикейнов», в составе которых имелось 18 исправных самолетов.