. Этот сумбур заметил обер-лейтенант Леппла, сумевший сбить «спитфайр», который «висел» у меня в хвосте. Благодаря этому мне сразу полегчало. На счастье, двигатель продолжал работать до самого побережья Франции, и лишь потом стал барахлить. А когда приступил к посадке, то не смог выпустить стойки шасси. Таким образом, меня ожидало приземление на живот. Однако сел сравнительно гладко. Но когда начал выбираться из кабины, у меня подогнулись ноги. Осмотрел их, заметив пятна крови. Последующий осмотр в госпитале показал: три осколка в бедре, один осколок в колене, и еще один в левой стопе. В горячке боя я даже не обратил внимания на эти раны».
29 июля на небе появилось солнце, и уже около 7 часов утра британские радары засекли крупную группу вражеских самолетов, направлявшихся к Дувру. С аэродрома Манстон немедленно поднялись в воздух 11 «спитфайров» из 41‐й эскадрильи, а с Хоукинга взлетели 12 «харрикейнов» из состава 501‐й эскадрильи. Вскоре разгорелся один из самых крупных воздушных боев в течение этого месяца. Для налета на порт немцы привлекли 48 – Ju.87 из StG 1, StG 2 и LG 1, которые прикрывали около 80 истребителей Bf.109 из 51‐й эскадры. «Мессершмитты» шли высоко над бомбардировщиками, прячась в солнечных лучах. Молодой стрелок-радист одного из «юнкерсов» вспоминает:
«Густой утренний туман отделяет от нас спящую землю, лежавшую в 5000 м под нашей машиной. Мы направляемся к проливу в строю эскадрильи. Все что внизу видно, это случайный блеск реки или озера, отражающих своей поверхностью солнечные лучи. Мы летим широким кругом над французским побережьем, ожидая, когда наши истребители сопровождения взлетят со своих аэродромов, чтобы к нам присоединится.
Голос пилота ровный, и успокаивает такого новичка, как я: «Уходим влево, перед нами пролив, а дальше английское побережье». А сейчас прямо под нашими крыльями мерцающая фиолетово-голубая поверхность пролива, слегка подпорченная утренним бризом. Но для любования красотой природы нет времени.
«Внимание! Приготовиться к пикированию!» – сообщает спокойный голос в наушниках. «Готов», – отвечаю я. Затем хватаюсь обеими руками за тыльную сторону пулемета и упираюсь ступнями ног в пол кабины. Быстрый взгляд на привязные ремни, лямки парашюта и на положение рычага аварийного сброса фонаря кабины. А затем слышу: «Береги шею и ноги».
Мы начинаем пикировать. Огромная сила тяжести прижимает меня к креслу. На несколько секунд темно-красная пелена опускается на мои глаза, но затем пилот начинает вывод. Самый опасный момент атаки. Наша машина всей нижней поверхностью и особенно уязвимым животом подставлена английским зенитчикам, которые стреляют в нас из пушек и пулеметов разного калибра. Снаряды взрываются вокруг нас, оставляя висящие в воздухе небольшие облачка и черные расплывчатые комки.
Над выбеленными скалами немецкие и английские истребители сошлись в дикой «собачьей свалке». С правой стороны одна машина идет к воде почти вертикально. Кажется, что сейчас она разлетится на кусочки, но она круто поворачивает всего в нескольких метрах от воды и направляется прямо к нам. «Английский истребитель заходит слева», – кричу я пилоту. «Что?». Наверное, я кричал слишком громко. Повторяю свое предупреждение более спокойным голосом. Пилот укладывает нашу машину на бок. Одним движением я освобождаю свой пулемет из креплений и открываю огонь. Однако «спитфайр» не скоро отказывается от атак. Только, когда мы оказываемся под защитой зенитных батарей на немецком побережье, он не выдерживает и уходит назад в сторону Дувра».
«Юнкерсы» отбомбились почти без помех, так как британские истребители из 41‐й эскадрильи, направлявшиеся к бомбардировщикам, были неожиданно атакованы сверху, со стороны солнца, «мессершмиттами». Лишь по чистой случайности подразделение не было полностью разгромлено, но понесло в бою самые большие потери. Один «спитфайр» был сбит, два потерпели аварию в Манстоне из-за полученных повреждений, и еще три возвратились назад с пробоинами от пуль и снарядов. До «юнкерсов» сумели добраться только «харрикейны» 501‐й эскадрильи, уничтожившие два самолета. Позднее в бой вступили еще подоспевшие британские истребители из состава 56‐й и 64‐й эскадрилий, но им пришлось сражаться в основном с «мессершмиттами». Всего английские пилоты доложили после возвращения о пяти сбитых «штуках» и семи Bf.109 ценой двух потерянных и семи поврежденных самолетов. Однако в реальности немцы лишились двух поврежденных самолетов. Однако в реальности немцы лишились двух бомбардировщиков Ju.87 и двух Bf.109. В порту Дувра в результате воздушного налета пошли ко дну эсминец «Делайт» и сторожевой корабль «Галзер». Очередные потери боевых кораблей привели к тому, что их убрали из Дувра, а эсминцы стали очень осторожно применять в светлое время суток.
Таблица № 14
Потери боевых самолетов и личного состава RAF и люфтваффе в июле 1940 года по данным историка Питера Куксли
В итоге только за последнюю неделю июля RAF потеряли 31 истребитель, 18 машин было повреждено, 15 пилотов погибло и 6 ранено. Общий баланс за месяц составил для RAF 77 сбитых и 43 поврежденных самолета, однако немецкие потери были намного тяжелее. Люфтваффе лишились 216 машин и 193 погибших пилотов. Эту цифру несколько компенсируют потери британского флота: тоннаж потопленных с воздуха кораблей союзников составил за июль около 40 000 тонн.
1 августа 1940 года немецкое руководство подписало директиву № 17 на проведение широкомасштабной воздушной войны против Великобритании. К этому времени уже стало очевидно, что англичане не собираются идти на компромисс с рейхом, поэтому параллельно с подготовкой высадки десанта было решено воздействовать на строптивое государство бомбардировочными налетами крупных сил авиации. В течение последней недели июля оперативные отделы штабов немецких ВВС занимались разработкой и уточнением планов операции «Адлерангриф» (орлиная атака). В соответствии с этой операцией перед люфтваффе были поставлены следующие задачи:
– Всеми имеющимися силами в наиболее короткие сроки разгромить английские ВВС, в первую очередь истребительную авиацию, путем бомбардировочных налетов, как на места базирования самолетов, так и на объекты авиапромышленного комплекса, в том числе предприятия по изготовлению зенитных средств;
– После достижения общего или локального воздушного господства продолжать нанесение бомбовых ударов по портовым сооружениям, через которые осуществляется снабжение страны, а также по промышленным и административным центрам государства в целях создания общего кризисного положения в Англии. Особое внимание при этом уделять продовольственным складам;
– Атаки военных или торговых кораблей имеют теперь второстепенное значение по отношению к усилиям, направленным на уничтожение вражеских ВВС.
Погода не особенно благоприятствовала немецким планам, поскольку сплошная облачность, туман и дожди сильно затрудняли применение авиации всю первую неделю августа. Тем не менее обе стороны все же несли небольшие потери. По причине плохой погоды пропал без вести 1 августа гидросамолет He.115, занимавшийся постановкой мин в проливе. В ночном налете люфтваффе потеряли три Ju.88 из KG 30, сбитые огнем зенитной артиллерии. Некоторого успеха добились 2 августа истребители-бомбардировщики Bf.110 из Erp.Gr.210, потопившие около Харвича траулер водоизмещением 590 тонн. На следующий день He.111 из KG 1 бомбили из-за туч цели в Бристоле и Ливерпуле, но без особого результата. 5 августа к побережью Великобритании наведались немецкие «охотники» из I /JG 54, сбившие два «спитфайра» из 64‐й эскадрильи.
Однако настоящие сражения разгорелись в воздухе только 8 августа, когда британцы вывели в море конвой CW-9 под кодовым наименованием «Пивит». Для обеих сторон этот конвой имел важное пропагандистское значение, поскольку немцы к этому времени уже раструбили на весь мир, что пролив Ла-Манш полностью закрыт для судоходства союзников. Кроме того, как уже упоминалось, английское государство находилось в большой зависимости от морских поставок из колониальных стран и не могло отказаться от конвоев. Некоторая их задержка объяснялась только выработкой новых мер по обеспечению безопасности кораблей в пути. Главным образом, эти меры сводились к усилению противовоздушной обороны конвоев: увеличению числа зенитных пушек и пулеметов, а также использованию аэростатов заграждения. С тактической точки зрения руководству конвоев рекомендовалось проходить особенно опасные из-за налетов люфтваффе места в проливе ночью. Возросло и количество патрульных истребителей, выделяемых для прикрытия конвоев с воздуха.
20 транспортников в охранении 9 военных кораблей были обнаружены самолетом люфтваффе уже ранним утром 8 мая, и первый удар по конвою нанесли немецкие торпедные катера, потопившие три судна. Затем начались налеты пикирующих бомбардировщиков, действовавших группами различной численности. Первая волна, состоявшая из 30 – Ju.87 из StG 1 в сопровождении 32 – Bf.109 из JG 27, появилась около 9.00. Ее встретили 12 «харрикейнов» из 145‐й эскадрильи. Сквадрон-лидер Пил вспоминал:
«Мы набрали высоту 5300 м и увидели внизу большую группу Ju.87, а с юга подходили сзади Bf.109 на высоте около 6500 м. Мы незаметно подобрались со стороны солнца и атаковали замыкающие Ju.87, прежде чем вражеские истребители успели нам помешать. Я выпустил пятисекундную очередь по одному из бомбардировщиков, а затем вынужден был вступить в бой с двумя Bf.109. Началась свалка. Вражеские истребители, блестевшие серебром, перевернулись через крыло, спикировали, а затем начали горкой набирать высоту с разворотом. Я дал две пятисекундные очереди по одному из них. И наблюдал его падение в море. Затем бросился вверх за другим, и достал его, когда он потерял скорость».
Немцы в этом бою потеряли два бомбардировщика и два истребителя, уничтожив, в свою очередь, два «харрикейна».
В полдень появилась вторая ударная волна люфтваффе – 57 – Ju.87 из StG 3 и StG 77 под прикрытием 20 – Bf.110 из LG 1 и 25 – Bf.109 из JG 27. Однако к этому времени британское командование стянуло к конвою истребители из состава четырех эскадрилий (145, 238, 257 и 609‐й). Причем первое время англичане находились в выгодном положении, так как «мессершмитты» Bf.109 несколько запоздали, а «стодесятые» сами нуждались в защите, образовав оборонительный круг. Поэтому досталось «штукам», из числа которых три самолета были сбиты и еще столько же повреждены. Но как только подоспели «стодевятые», чаша весов склонилась в пользу люфтваффе. Истребители отвлекли противника на себя, и бомбардировщики вплотную занялись кораблями. В течение десяти минут получили попадания и пошли ко дну четыре транспортных судна. А в получасовом воздушном бою немцы уничтожили 5 «харрикейнов», 1 «спитфайр» и еще 9 привязных аэростатов.