Погода на следующий день не благоприятствовала действиям авиации, однако 16 Ju.88 из тех же подразделений, пользуясь низкой облачностью, вновь отправились к заливу Суда, вероятно, чтобы добить суда, поврежденные в предыдущем налете. И снова потерпели фиаско. Четыре «харрикейна» и один «фулмар» отогнали врага к северу, подбив два самолета. Причем один из бомбардировщиков получил настолько сильные повреждения, что был полностью разбит во время посадки в Крумово. Второй сумел дотянуть до своего аэродрома с одним работающим двигателем. Среди британских пилотов о сбитом вражеском самолете заявил только лейтенант Брэбнер, управлявший «фулмаром».
Несколько стычек в воздухе с отдельными немецкими самолетами англичане имели 5 мая. Почти все они оказались безрезультатными, за исключением воздушного поединка, проведенного флаинг-офицером Вэйлом. Но его уничтоженный в этот день Ju.88 не подтверждается немецкими данными, как и все предыдущие победы летчика в этом месяце.
В течение пяти дней над островом сохранялось затишье – патрулирующие истребители не имели никаких встреч с врагом. За это время были отправлены в Египет пять негодных к боям «бленхеймов», а, кроме того, выбыли из строя также три «си гладиатора» из 805‐й эскадрильи FAA. Из морской авиации на Крите остались лишь два «фулмара» и четыре «си гладиатора».
Вечером 11 мая, прощупывая британскую оборону, пять Bf.110 из II /ZG 76 (эта группа недавно прибыла на базу Аргос из северной Германии) неожиданно атаковали аэродром в Гераклионе. Подняться в воздух успел всего один «гладиатор» из 112‐й эскадрильи, завязавший маневренный бой на малой высоте и стремившийся подставить противника под огонь зенитной артиллерии. Через несколько минут, обстреляв стоянки, немцы так же внезапно исчезли, удалившись в северо-западном направлении.
Урок для британского аэродромного персонала не пропал даром – в Малеме для истребителей «харрикейн» были оборудованы импровизированные укрытия из подручных материалов. Использовались в основном мешки и баки, наполненные песком. Зенитные установки «бофорс» расположили по обеим сторонам взлетно-посадочной полосы, а в дополнение к ним разместили на самодельных станках пулеметы системы Льюиса.
На борту летающей лодки «Сандерленд» прибыло пополнение – несколько необстрелянных молодых летчиков во главе со сквадрон-лидером Хоуеллом, назначенным командиром 33‐й эскадрильи. Как вскоре оказалось, Хоуелл был опытным пилотом-инструктором, налетавшим много часов на «спитфайре», однако он никогда не сидел в кабине «харрикейна».
Вечером 13 мая на Гераклион совершили налет шесть бомбардировщиков Do.17Z из I /KG 2, и на этот раз взлетели все исправные «гладиаторы». Успеха добился пайлот-офицер Уэстенра, повредивший несколькими пулеметными очередями один из немецких самолетов. Самому ему тоже досталось – после вынужденной посадки его «гладиатор» с изорванной в клочья обшивкой имел жалкий вид. Интенсивный огонь с земли вели «бофорсы» и «льюисы», а над морем бомбардировщики оказались еще под обстрелом зениток с кораблей морского конвоя. В результате один «дорнье» был потерян, а три других возвратились назад с многочисленными пробоинами.
Первый этап операции «Меркурий» начался 14 мая налетами немецких ВВС на аэродромы и базы Крита. От люфтваффе требовалось полностью захватить воздушное господство над островом, для чего были выделены немалые силы VIII авиационного корпуса – 228 горизонтальных бомбардировщиков, 205 пикирующих бомбардировщиков Ju.87, 119 истребителей Bf.109, 114 Bf.110 и 50 разведывательных самолетов различного типа. Всей этой мощи англичане могли противопоставить всего лишь горстку истребителей – 14 «харрикейнов», 2 «фулмара» и десяток «гладиаторов».
Серию массированных налетов открыли на рассвете бомбардировщики Ju.88, атаковавшие морские суда в гавани Суда. Несколько бомб упали и на аэродром Малеме – пострадал неисправный «бленхейм» из 30‐й эскадрильи, находившийся в ремонте. Затем, в 6.00, штурмовку базы в Малеме и кораблей в заливе предприняли около 60 Bf.109 из состава групп II и III /JG 77. Взлетевшая по тревоге дежурная тройка «харрикейнов» даже не успела собраться в боевой порядок, сразу вступив в бой. Первыми поднялись в воздух сержанты Рейниш и Рипшер, которые начали по спирали набирать высоту, чтобы занять более выгодное положение. Нужно заметить, что оба они лишь недавно прибыли на Крит и никакого боевого опыта не имели. И, тем не менее, список побед открыл сержант Рейниш, удачной пулеметной очередью «срезавший» самолет гефрайтера Габлера из 6./JG 77. Однако следом вспыхнул также и его «харрикейн»: выпрыгнув с парашютом, Рейниш затем два часа плыл по морю к берегу, прежде чем был подобран рыбацкой лодкой. Бой быстро закончился и для Рипшера – обстрелянный со всех сторон и получивший серию попаданий, он попытался совершить посадку в Малеме, однако зенитчики в условиях вражеского налета уже вели огонь по всем замеченным самолетам. Досталось и одиночному «харрикейну» – самолет упал рядом с аэродромом, и его пилот не имел никаких шансов выжить. В кабине третьего истребителя находился сквадрон-лидер Хоуелл, изучавший по инструкции приборы управления истребителем. Как командиру, ему не хотелось признаваться своим подчиненным в отсутствии навыков полета на «харрикейне», и тем более просить у них помощи. Он решил самостоятельно справиться с этой проблемой, не считая ее особенно сложной. Когда прозвучал сигнал тревоги и два истребителя начали взлет, Хоуеллу не оставалось ничего другого, как последовать их примеру. Впоследствии он вспоминал:
«Я запустил двигатель, добавил газу и увидел вереницу из пяти «мессершмиттов» над холмами, которые, приближаясь, вели по мне огонь. Время показалось вечностью, прежде чем колеса моего самолета оторвались от взлетной полосы. Я направился прямо в сторону «стодевятых», развернувшись так, что край моего крыла прошел в каких-то дюймах от земли. Мой верный старый «Харрибус» принял это безропотно – враг пронесся мимо, и я инстинктивно начал крутой разворот в другую сторону. Теперь можно было сконцентрироваться на решении самых необходимых задач – закрытии фонаря кабины и поиске нужных рычагов и тумблеров для уборки шасси, включения коллиматорного прицела и снятия с предохранителя вооружения. Между тем, бой находился в самом разгаре. Вражеские самолеты начали пикировать на меня тройками и пятерками. Они двигались стремительно и сразу уходили, не вступая в маневренный поединок. То есть просто обстреливали меня, и снова набирали высоту, выходя за пределы моей досягаемости. Таким образом, мне оставалось лишь уворачиваться. Краем глаза я заметил два самолета, падающих к земле в пламени. Один из них был «харрикейном». Никаких признаков второго нашего истребителя не было. Я был один в небе, заполненном фрицами… Примерно на одной высоте и в миле от меня два Bf.109 разворачивались широким строем колонны. Я направился в их сторону. Подбираясь все ближе и ближе, постоянно оглядывался назад, чтобы не пришлось прыгать с парашютом. И с трудом сдерживался, чтобы не нажать на кнопку спуска оружия. Я ведь сам учил, что только новички открывают огонь с большой дистанции. Я зашел прямо в хвост второму «стодевятому», оказавшись с ним в плотном строю. Мой самолет был немного ниже, и его спутная струя воздуха проходила выше меня. При желании можно было слегка поднять носовую часть «харрикейна» и коснуться пропеллером хвостового оперения врага. Немного снизившись, я слегка потянул ручку управления на себя, загнав в прицел его радиатор. А затем нажал на спуск, и «харрикейн» содрогнулся от грохота восьми пулеметов, выпускающих 10 000 пуль в минуту. Полетели обломки, и белый шлейф охлаждающей жидкости потянулся из разбитого радиатора. «Мессершмитт» медленно развернулся вправо и вошел в пологое пикирование. Горя желанием удостовериться в своей победе, я пошел за ним вниз, что являлось грубой ошибкой. Не имея проблем с прицеливанием, так как он перестал маневрировать, я лишь зря тратил боеприпасы, пока не заметил трассирующую очередь рядом со своим самолетом. Другой Bf.109 «повис» у меня в хвосте. Лишь теперь я осознал свою ошибку и сразу приступил к развороту влево. Крутанул бочку и перешел в правый вираж, выходя в атаку под ракурсом одна четверть. Максимально увеличил обороты двигателя и дал пулеметную очередь. Немец ушел пикированием влево, а я последовал за ним, не забывая осматривать воздушное пространство сзади. Драка продолжалась, пока у меня не закончились боеприпасы. Вражеский самолет отправился домой, вероятно, весь в дырках».
После воздушного боя с Хоуеллом не вернулся назад унтер-офицер Хагель из 4./JG 77, пропавший без вести. Хоуелл не стал приближаться к аэродрому в Малеме, зенитки которого вели интенсивный огонь, а временно приземлился в Ретимо, где заправился и пополнил запасы боеприпасов.
На земле немцы уничтожили в Малеме один «харрикейн», один «фулмар» и два «си гладиатора». Были также окончательно выведены из строя все три истребителя «буффало». В заливе Суда «мессершмитты» обстреляли и подожгли танкер.
Немного позднее 12 Bf.110 из II /ZG 26 обстреляли с бреющего полета аэродром в Гераклионе, изрешетив на стоянках два «гладиатора» из 112‐й эскадрильи. В воздухе им противостояли только два британских биплана, которые пилотировали пайлот-офицер Уэстенра и флаинг-офицер Ривес. Новозеландец Уэстенра, маневрируя на предельно малой высоте, сумел сбить один «стодесятый», упавший в море недалеко от побережья. Немецкий пилот, обер-лейтенант Баагое (14 побед в воздухе), погиб вместе со своим стрелком. Второй «мессершмитт» разбился недалеко от аэродрома, получив несколько попаданий зенитными снарядами. Его экипаж выпрыгнул с парашютами и сдался в плен. Любопытно, что немцы заявили в воздухе целых четыре уничтоженных «гладиатора» (!), вероятно, добавив в список самолеты, подбитые на земле. В реальности оба сражавшихся «гладиатора» приземлились на своем аэродроме, хотя истребитель Ривеса нуждался после боя в серьезном ремонте.
В течение дня самолеты люфтваффе мелкими группами совершали беспокоящие налеты на Крит, и даже ночью несколько бомбардировщиков He.111 сбросили на Малеме 50‐кг осколочные бомбы. В ответ пять британских «веллингтонов» с базы в Египте атаковали немецкие аэродромы Мениди и Хассани, расположенные в южной части Греции. Согласно рапортам экипажей, в Хассани после бомбардировки наблюдалось около двух десятков костров.