Итальянские обои стоили своих денег, они распускались когтем легко и невероятно приятно. Кот расцарапал их везде, не тронул лишь то место, где была установлена когтеточка.
Черчилль не сильно разбирался в литературе, но зато он отлично знал, что твёрдый переплёт жевать куда приятней, чем мягкий, и потому выбирал только самые дорогие издания, вонзая в них свои клыки. Он, как истинный «ценитель», отдавал своё предпочтение качеству обложки книги, а не её содержанию.
Заключительным аккордом на повестке дня кота планировалось классическое унижение обуви зарекомендовавшим себя тысячелетиями способом.
Он уже нацелился на любимые туфли хозяйки, когда вдруг услышал волшебный звук, сводивший с ума всё его кошачье существо. Словно тысячи маленьких котоангелов сплавлялись на гондолах по валерьяновым каналам кошачьего рая и, распыляя в воздухе мяту, пели песню великому богу Еды. Это ребёнок хрустел пакетиком любимого корма и уже вываливал его с излишком в тарелку.
Кот сорвался с места, позабыв про месть и оставив всю злость и ненависть где-то там, в далёком туманном прошлом, где хозяева положили ему в миску гречку. Он забыл эти мучительные мгновения, эту, казалось бы, непростительную дерзость. Простил жадность и короткое помешательство семейства. Они не виноваты, просто оступились, со всеми бывает. Кот радостно мяукнул и принялся с невероятным удовольствием пожирать лакомство, урча и благодаря Вселенную за то, что она создала «Вискас» за семнадцать пятьдесят «по акции», который был вкуснее всего на свете, особенно гречки.