– Тут, похоже, начинается настоящее безумие, – заметил Габриэль.
Действительно, на подступах к Дорсет-стрит уже собирались толпы. Полицейские еле сдерживали жителей, пытавшихся прорваться к маленькому темному проему в стене дома на середине улицы.
– Здесь, – скомандовал Габриэль. – Миллерс-корт. Мы не сможем даже близко подобраться, если только тебе, Тесс, не удастся войти внутрь. Детектив из Скотланд-Ярда уже там, его зовут Эбберлайн. Если бы вызвать сюда его или одного из констеблей, которые там работают…
– Сейчас все будет, – заявил Уилл. Он выскочил из кареты и ввинтился в толпу.
Вернулся он через несколько минут. Вместе с ним шел мужчина средних лет с доброжелательным выражением лица. Он, похоже, действительно был очень занят; лоб его хмурился от испуга. Неизвестно, что сказал ему Уилл, но этого хватило, чтобы оторвать детектива от исследования места преступления.
– Ну и где же это? – спросил он, следуя за Уиллом. – Вы уверены, что…
– Уверен.
Толпа рвалась следом за ними, так что Сесили, Тесс и Габриэлю пришлось перекрывать дорогу, пока Уилл вел инспектора по переулку. Через несколько секунд Эрондейл свистнул. Он стоял в двери подъезда дешевого доходного дома.
– Сюда, – сказал Уилл. Инспектор лежал за углом. Казалось, он просто спит. Одежды на нем не было. – С ним все будет в порядке, вот только он скоро проснется. Так что надо поторопиться. Переодевайся, – скомандовал он жене.
Пока Тесс натягивала одежду и превращала себя в Эббервиля, Уилл торопливо выкладывал ей информацию, услышанную от людей на улице. Вероятно, в последний раз Мэри Келли видели в два тридцать утра, хотя один свидетель заявлял, что столкнулся с ней позже, в восемь тридцать. Впрочем, это практически неважно: кто бы ни убил женщину, он уже давно исчез.
Когда Тесса закончила с превращением, Уилл помог ей пробраться сквозь толпу обратно по переулку, вниз по Дорсет-стрит к маленькому проходу между зданиями – Миллерс-корту. Тесс вошла в крошечный задний двор, настолько узкий, что тут с трудом удалось бы развернуться. Во дворик выходило несколько домов, выбеленных дешевой известкой. Из темноты на Тессу пялились десятки лиц – местные жители глядели в грязные, разбитые окна.
Тринадцатый номер оказался просто клетушкой, частью некогда огромного пространства, которое затем поделили дешевыми перегородками на комнаты. Тут было практически пусто, если не считать кое-какой сломанной мебели. И очень, очень жарко, словно огонь в камине горел всю ночь.
Будучи Сумеречным охотником и сражаясь с демонами, Тесса видела всякое. Но не такое.
Всюду кровь.
Ее было так много, что Тесс невольно задумалась, как одно маленькое тело может вмещать столько крови. Кровь превратила часть пола в черное пятно, а на кровати, где лежала женщина, вообще не видно было другого цвета, кроме красного. Впрочем, женщины как таковой почти не осталось. Ее тело было разрезано и изуродовано так, что утратило всякое сходство с человеческим. Да, такая работа определенно потребовала времени. Лицо жертвы… убийца не оставил практически ничего, что можно было бы назвать лицом. Он вырезал органы, и теперь их можно было видеть разложенными по комнате, на кровати и на столе.
Над телом наклонился мужчина. Рядом с ним на полу стояла докторская сумка, так что Тесс пришлось взять себя в руки и заговорить.
– Ну что, доктор?
Он обернулся.
– Думаю, надо увозить ее отсюда как можно скорее. Они наверняка попробуют сюда пробиться. Только перевозить надо аккуратно.
– Опишите все в общем. Мне нужен предварительный отчет.
Доктор выпрямился и вытер запачканные кровью руки о штаны.
– Ну что ж. Очень глубокий разрез поперек горла. Голова почти отрезана. Можно видеть, что нос удален, как и большая часть кожи. Очень много глубоких порезов и рассечений живота – так много, что я с трудом понимаю, где заканчивается один и начинается другой. Брюшная полость пуста, руки уложены в отверстие. Видно, что преступник оставил часть органов здесь, в комнате, но некоторых не хватает. Нет сердца. Кожа на столе, должно быть, срезана с бедер…
Тесс больше не могла его слушать. Ей и этого хватит.
– Вижу, – сказала она. – Мне надо кое с кем поговорить.
– Займитесь подготовкой к перевозке, – попросил доктор. – Мы не можем держать ее здесь. Рано или поздно люди сюда прорвутся. Им любопытно.
– Констебль, – обратилась Тесс к полицейскому у двери, – распорядитесь, чтобы доставили носилки.
Она выскочила из комнаты и пробилась через толпу, вдыхая глубоко, как могла, чтобы избавиться от запаха крови и внутренностей, словно въевшегося в ноздри. Ее тошнило, чего с ней не случалось с самой беременности. Уилл лишь взглянул на жену и сразу же обнял – крепко-крепко. Сесили поднесла Тессе нюхательную соль. Все они знали, что в ситуациях, подобных этой, нюхательная соль просто необходима.
– Отпустите детектива, – попросила Тесса, справившись с тошнотой. – Он там нужен.
Инспектора одели и привели в чувство – тоже помогла нюхательная соль. Как только к Эббервилю вернулось сознание и он встал на ноги, они заверили детектива, что тот просто упал в обморок, и поспешили уйти из опасного района.
Все четверо направились к Уайт-роу.
– Кто бы это ни был, – сказал Габриэль, – он, похоже, давно отсюда смылся. Уже несколько часов прошло. Учитывая, что тело пролежало в закрытом помещении, ее пропажу могли еще долго не замечать.
Он вынул сенсор, но тот не показывал никакой демонической активности.
– Предлагаю вернуться в Институт, – продолжил Лайтвуд. – Мы узнали здесь все, что могли. Надо обдумать проблему со всех сторон. Изучить подсказки, которые убийца нам оставляет.
– То есть изучить людей, – уточнила Тесс.
– Да, людей, – поправился Габриэль.
В сон их теперь совсем не клонило. Тесс размышляла, удастся ли ей вообще поспать еще хоть раз. Переезд из Восточного Лондона в Западный на этот раз оказался более невыносимым и тяжелым, чем раньше. Здесь – чистые здания, пространство, парки, аккуратные экипажи, красивая одежда и магазины. А там, всего в миле отсюда…
– Сделанного не воротишь, – сказал Уилл, взяв жену за руку.
– Ты ее не видел.
– Не видел. Но мы поймаем того, кто напал на нее.
Неладное Тесс почувствовала, когда экипаж повернул на Флит-стрит. Но поначалу она никак не могла понять, в чем дело. Улица была совершенно безмятежна и тиха. Один из слуг в поместье по соседству сгребал с тропинки опавшие листья. Неподалеку стояли угольная тележка и фургон зеленщика, поставляющего овощи.
Тесс выпрямилась, чувствуя, как натягиваются нервы. Как только экипаж остановился, она распахнула дверь и молнией выскочила наружу. Видя, как странно она себя ведет, остальные трое последовали ее примеру.
Первым признаком, подтверждавшим, что страх ее не напрасен, стало то, что Бриджит не встречала их у входа в Институт.
– Бриджит? – позвала Тесса.
Тишина.
Она подняла глаза, взглянула на окна – чистые, целые, темные. Шторы опущены.
Уилл толкнул дверь.
Няня нашлась на нижней ступеньке лестницы. Сесили бросилась к Бриджит.
– Без сознания, – заявила она. – Но дышит. А дети! Кто присматривает за детьми?
Все четверо, как один, кинулись вверх по лестнице. Свет везде погашен, двери закрыты, занавеси задернуты. Они разбежались в разных направлениях, заглянули в детскую, в спальни, в каждую комнату на втором этаже.
Ничего.
– Сумеречные охотники…
Голос, не мужской и не женский, казалось, шел сразу отовсюду. Уилл с Терезой встретились в коридоре, и Эрондейл повыше поднял колдовской огонь.
– Кто ты? – крикнул он. – Где наши дети?
– Сумеречные охотники…
– Где наши дети? Это ведь не они тебя интересуют, не так ли? Покажись нам!
– Сумеречные охотники…
В коридоре появились Габриэль и Сесили, сжимавшие в руках сияющие клинки серафимов. Уилл с Терезой достали и активировали свои. Все четверо медленно двигались, крутя головами по сторонам.
– Я следую за вами, – прошипел голос, теперь, казалось, идущий откуда-то снизу, из-под ног. – Сумеречные охотники. Я следую за вами по вашему дому. Давайте поиграем в мою игру.
– В какую? – отозвался Уилл. – Я сыграю с тобой в любую игру, если ты покажешься нам.
– В прятки. Мне нравится прятаться. И нравится разбирать все… на части. Я прячусь. И разбираю все на части.
– Я знаю, что у тебя есть тело, – крикнул Уилл. – Тебя можно увидеть. Покажись нам.
– Ложка!
Крик донесся со стороны столовой. Все четверо бросились на голос и, распахнув дверь, увидели в дальнем конце комнаты Джеймса. Ложку он держал высоко над головой.
– Джеймс! – позвала Тесс. – Иди к маме! Иди сюда, Джеймс!
Мальчик рассмеялся и, вместо того чтобы подбежать к Тесс, развернулся прямо к огромному камину. В камине бушевало сильное пламя.
Джеймс вбежал прямо в огонь.
– Джеймс!
Уилл с Терезой бросились к сыну, но едва пересекли половину столовой, как пламя в камине вдруг вспыхнуло множеством цветов: синим, зеленым, черным. От него шел жар, заставивший Эрондейлов остановиться и попятиться.
Огонь опал так же быстро, как и поднялся. Уилл и Тесс добежали до камина, но в нем уже было пусто.
– Нет, нет! – взвизгнула Тесс. – Джейми!
Она ринулась в огонь; Уилл едва успел перехватить жену и оттащить ее от камина. В глазах у Тесс все потемнело; уши словно отключились. Все, о чем она могла сейчас думать, – ее ребенок. Джеймс. Его мягкий смех, его волосы цвета грозовой тучи, точно как у отца, его милый нрав, то, как он обхватывал ее руками за шею, а ресницы щекотали ей щеки…
Сама не зная почему, она осела на пол. Колени больно стукнулись о паркет. «Джеймс, Джеймс», – в отчаянии мысленно повторяла Тесс.
Ледяная рука сомкнулась на ее запястье. В голове возникли слова, нежные и негромкие, холодные как вода.
«Я здесь».