– О да, это был очень неприятный инцидент, – со всей искренностью кивнул Мэттью, словно уверенный, что Рагнор им сочувствует.
– И это еще мягко сказано, мистер Фэйрчайлд, – ведь вы, как я понимаю, в курсе, о чем идет речь? В письме сообщается, что вы взяли на себя полную ответственность за мистера Лайтвуда и что на тот период, пока он обучается в Академии, вы торжественно обещаете держать любые – все без исключения – взрывчатые вещества вне его досягаемости.
Джеймс перевел взгляд с мага на Мэттью, а потом на Кристофера. Лайтвуд по-прежнему с мечтательной благожелательностью рассматривал дерево. В отчаянии Эрондейл обернулся к Томасу.
– Взрывчатые вещества? – спросил он одними губами.
– Даже не спрашивай, – отозвался Томас. – Пожалуйста.
Томас Лайтвуд был старше Кристофера и Джеймса, но гораздо меньше ростом. Тетя Софи предпочла подержать его дома еще год – Томас рос очень болезненным мальчиком. Сейчас его нельзя было назвать болезненным, но высоким он так и не стал. Загар в сочетании с темно-каштановыми волосами, карими глазами и маленьким ростом придавал Томасу сходство с маленькой норовистой рыжей лошадкой. Джеймс вдруг понял, что ему хочется погладить Томаса по голове.
Но вместо него это сделал Мэттью.
– Мистер Фелл, – сказал Фэйрчайлд, – это Томас. Это Кристофер. Это Джейми.
– Джеймс, – поправил Джеймс.
– Вам совершенно не о чем беспокоиться, – с непоколебимой уверенностью в голосе продолжал Мэттью. – Точнее, стоит беспокоиться о том, что мы все оказались в заложниках у бесчувственных демоноборцев, которые и в грош не ставят все то, что в этой жизни по-настоящему важно. Но беспокоиться о взрывах нет ни малейшей причины, потому что никаких взрывов я больше не допущу.
– Это все, что я хотел от вас услышать, – заметил Рагнор Фелл. – И вы могли бы обойтись гораздо меньшим количеством слов.
Он развернулся и ушел, даже спиной излучая крайнее раздражение.
– Он был зеленый! – прошептал Томас.
– Определенно, – сухо подтвердил Мэттью.
– Определенно? – бодро переспросил Кристофер. – А я и не заметил.
Томас печально глянул на кузена.
Фэйрчайлд с потрясающим равнодушием его проигнорировал.
– А мне понравился уникальный цвет нашего преподавателя. Он напомнил мне о зеленых гвоздиках, которые в подражание Оскару Уайльду носят его последователи. По-моему, один из актеров в его… м-м… в одной из его пьес носил на сцене зеленую гвоздику.
– Это было в «Веере леди Уиндермир», – подсказал Джеймс.
Мэттью явно рисовался, старался показаться особенным, не таким, как все. Но у Джеймса просто не было на это времени.
Фэйрчайлд вернул на лицо улыбку. Джеймс без удивления заметил, что на него она не действует.
– Да, – ответил Мэттью. – Конечно. Джейми, как поклонник Оскара Уайльда…
– Эй, – донеслось откуда-то слева от Джеймса. – Вы, новички, уже битых пять минут тут толкуете, и единственная тема для разговора, которая пришла вам в голову, – простец, брошенный в тюрьму за непристойное поведение?
– Так ты тоже знаешь Оскара Уайльда, Аластор? – спросил Мэттью.
Джеймс посмотрел на высокого парня, выше их всех и явно старше. Волосы у него были светлые, а брови – темные, четко очерченные, словно два густых мазка черной краски.
Стало быть, это и есть Аластор Карстерс, брат лучшей подруги Люси, с которым отец предлагал Джеймсу подружиться. Почему-то Джеймс представлял себе кого-то более приветливого, похожего на Корделию.
Хотя, может, Аластор был бы настроен более дружелюбно, не застань он Джеймса в компании заносчивого Мэттью.
– Я знаю многих преступников из числа простецов, – холодным тоном заявил Аластор Карстерс. – Я читаю газеты простецов, ищу в их новостях признаки демонической активности. Но читать еще и пьесы мне как-то в голову не пришло, знаешь ли.
Двое его спутников согласно кивнули в знак солидарности.
Мэттью глянул на их лица и расхохотался.
– Ну конечно. Что проку в драматургии для таких скучных людишек, напрочь лишенных воображения? Да и в живописи или в танце… в чем угодно из того, что делает жизнь интересной! Все-таки какое несказанное счастье – угодить в эту промозглую школу, где мне будут капать на мозги, пока они не усохнут до размеров ваших!
Он похлопал Аластора Карстерса по руке. Джеймс поразился, что тот не заехал тут же Фэйрчайлду в челюсть.
Томас пялился на Аластора с точно такой же паникой во взгляде.
– Валите отсюда, – попросил Мэттью. – Ну же. Мы с Джейми просто болтали.
Аластор рассмеялся. Смех его звучал обиднее, чем самое злое и резкое слово.
– Эх ты, малолетка. Я всего-то хотел объяснить тебе, как мы живем тут, в Академии. Если ты настолько туп, что не слушаешь добрых советов, я в этом не виноват. Ну да у тебя хоть язык имеется, в отличие от вот этого.
Карстерс повернулся и сверкнул глазами на Джеймса. Такой поворот событий настолько встревожил и удивил мальчика – он же еще вообще ничего не сделал! – что он просто уставился на Карстерса с открытым ртом.
– Да-да, ты, парень со странными глазами, – подтвердил Аластор. – На что таращимся?
– Я… – он не мог выдавить ни слова. – Я…
Глаза у него действительно странные, это Джеймс знал. На самом деле очки ему не требовались – разве только для чтения, – но он все равно носил их постоянно, чтобы прятать за ними глаза. Джеймс почувствовал, что краснеет. Голос Аластора стал таким же резким, как и смех.
– Как тебя зовут?
– Э-э-эрондейл, – пробормотал Джеймс.
– Ангелом клянусь, у него и вправду глаза ужасные, – заметил какой-то мальчик, стоявший справа от Карстерса.
Аластор снова рассмеялся, на этот раз гораздо веселее.
– Желтые. Точь-в-точь как у козла.
– Я не…
– Да ты не напрягайся, козлик, – отмахнулся Аластор. – Не говори ничего, не надо. Просто подумай о том, не пора ли тебе с дружками перестать сходить с ума по простецам и снизойти до таких мелочей, как борьба с демонами, например, ну или там соблюдение Закона, – раз уж вы все равно здесь? Как ты считаешь?
Он развернулся и пошел дальше по двору, сопровождаемый смехом своих спутников. Джеймс слышал, как по толпе студентов, словно рябь от брошенного в воду камня, разлетается это ужасное слово. И хохот.
Козлик. Козлик. Козлик.
Мэттью тоже рассмеялся.
– Ну и что…
– Спасибо огромное, что втянул меня в это, – выплюнул Джеймс.
Развернувшись на пятках, он поспешил убраться подальше от этих «друзей», которых так надеялся найти в Академии. Новое его прозвище летело за ним по пятам.
Джеймс сделал кое-что, чего обещал себе больше никогда не делать. Волоча за собой тяжелую сумку, он прошел по двору, через вестибюль и дальше по лестницам, пока не отыскал местечко, казавшееся довольно уединенным. Там он уселся и открыл книгу. Он сказал себе, что прочитает всего несколько страниц, а потом пойдет обратно, вниз. Граф Монте-Кристо как раз спускался на своих врагов на воздушном шаре.
Он очнулся несколько часов спустя, внезапно заметив, что небо уже стало темно-серым, а звуки из школьного двора практически не слышны. Мама с Люси по-прежнему были в Лондоне, далеко-далеко отсюда, а отец, наверное, уже уехал домой.
Академия Сумеречных охотников, полная незнакомцев, стала для него настоящей западней. Он даже не знал, где сегодня будет спать.
Джеймс побрел по школе в поисках спален. Ни одной он не нашел, зато сполна насладился изучением нового, такого огромного и красивого места в гордом одиночестве. Здание Академии поражало великолепием. Каменные стены сияли, будто отполированные. Люстры были словно сделаны из драгоценных камней. В конце концов Джеймс решил вместо спальни поискать столовую – и по дороге он обнаружил немало прекрасных гобеленов, изображающих знаменитых Сумеречных охотников, с древнейших времен до наших дней.
Некоторое время он простоял перед портретом Джонатана Сумеречного охотника в пору его участия в крестовых походах. Джеймс разглядывал замысловатый, многоцветный узор, пока ему не пришло в голову, что скоро начнется ужин, а ему вовсе не хочется привлекать к себе излишнее внимание.
Отзвуки сотен далеких голосов подсказали Джеймсу, где нужно искать столовую. Поборов тут же возникший позыв убежать куда подальше, он попытался мысленно надеть на себя броню и прошел в двери. К облегчению Джеймса, ученики еще только собирались ужинать. Старшекурсники бесцельно слонялись по столовой и непринужденно, с видом давних друзей болтали друг с дружкой. Новички нерешительно топтались на месте – точно как и сам Джеймс.
Все, кроме Мэттью Фэйрчайлда. Тот с презрением рассматривал сияющие столы красного дерева.
– Надо выбрать самый маленький столик, – обратился он к своим приспешникам, Томасу и Кристоферу. – Я здесь против своей воли и не собираюсь разделять ужин со всеми этими грубиянами и буйнопомешанными идиотами.
– А знаешь, – громко заметил Джеймс, – Аластор Карстерс был прав.
– Мне это кажется маловероятным, – ответил Мэттью и обернулся. – А-а, это ты. А чего ты все еще таскаешь с собой сумку?
– Не думаю, что я должен перед тобой отчитываться, – произнес Джеймс, понимая, что ничего более нелепого в ответ он и придумать не мог. Томас страдальчески прищурился, будто до этого момента верил, что Джеймс не из тех, кто говорит странные вещи, а теперь вере пришел конец.
– Ну да ладно, – примирительно отозвался Мэттью. – В чем Аластор Карстерс был прав?
– Люди приезжают в Академию потому, что надеются стать настоящими Сумеречными охотниками и спасать жизни. Это благородная и достойная цель. И ты не имеешь права глумиться над каждым, кого здесь встречаешь.
– Интересно, как же еще мне развлекаться в этом мрачном месте? – запротестовал Мэттью. – Ты можешь сесть с нами, если хочешь.
В его карих глазах мелькнула веселая вспышка. По тому, как Мэттью смотрел на него, Джеймс пришел к выводу, что тот над ним смеется, хотя и