Джеймс уставился на Томаса.
– Неужели кто-то и вправду считает, что я «выше всего этого»?
– Нет. Большинство считает тебя «дьявольским отродьем», – с готовностью отозвался Мэттью. – Или уже забыл?
Томас как будто хотел снова повесить нос, но воспрянул духом, увидев, что Джеймс на него не обиделся.
– А почему они так считают? – вежливо вклинился Кристофер.
Джеймс удивленно воззрился на него.
– Потому что я превратился из живого человека в призрачную тень?
– О-о, – отозвался Кристофер. Его задумчивые лавандовые глаза на мгновение сфокусировались. – Это очень интересно, – обратился он к Джеймсу. – Может, ты разрешишь нам с дядей Генри поставить на тебе кое-какие эксперименты? Мы могли бы начать прямо сейчас.
– Нет, не могли бы, – возразил Мэттью. – Никаких экспериментов до завтрака. Добавь это в свой список, Кристофер.
Кристофер вздохнул.
Вот так у Джеймса и появились друзья. Он полюбил Томаса с Кристофером именно так, как всегда себе представлял.
Но из новых друзей Мэттью все-таки нравился ему больше всех. Фэйрчайлд всегда охотно разговаривал о книгах, которые Джеймс прочел, или рассказывал им истории – ничуть не хуже тех, что в книгах. Он всегда старался разыскать Джеймса, когда того по тем или иным причинам с ними не было, и столь же усердно защищал Джеймса от остальных, когда они были все вместе. Прежде Эрондейлу почти не о чем было писать домой, а теперь во всех своих письмах он рассказывал о Мэттью Фэйрчайлде.
Правда, Джеймс подозревал, что Мэттью, скорее всего, испытывает к нему только жалость. Ведь он всегда присматривал за Кристофером и Томасом – так же заботливо, как за своим отцом. Мэттью просто был добр.
Но теперь все шло именно так, как должно было пойти с самого начала. Теперь Джеймс с огромным удовольствием разделил бы комнату с Мэттью – если бы этот вопрос сейчас вообще стоял.
– Почему тебя зовут Дьявольскими Глазами, Джеймс? – однажды спросил Кристофер, когда они все сидели вокруг стола и изучали рассказ Рагнора Фелла о Первых Договорах.
– Потому что у меня золотые глаза, словно горящие зловещим адским пламенем, – ответил Джеймс. Он как-то подслушал эту фразу у одной из учениц и посчитал, что это звучит очень поэтично.
– А-а, – протянул Кристофер. – Стало быть, ты похож на своего дедушку? Того, который демон, я имею в виду.
– Слушай, нельзя вот так запросто спрашивать у человека, похож ли он на своего дедушку-демона! – возмутился Томас. – В следующий раз ты, видимо, спросишь профессора Фелла, не похож ли он случаем на одного из своих родителей – того, который демон! Ой, ты только смотри не задавай ему этот вопрос! У него язык раздвоенный, как у змеи, – кто его знает, вдруг он и ужалить может?
– Фелл? – заинтересовался Кристофер.
– Наш учитель, – отозвался Мэттью. – Зеленый.
Кристофер, казалось, искренне удивился:
– У нас есть зеленый учитель?
– Джеймс похож на своего отца, – неожиданно заявил Фэйрчайлд и задумчиво перевел на Джеймса взгляд сощуренных смеющихся глаз. – Или будет похож, когда покажется из-за книги и перестанет смахивать на обложку, торчащую углами во все стороны.
Джеймс медленно поднял открытую книгу еще выше, чтобы совсем спрятать лицо, но тайно порадовался тому, что услышал.
Теперь, когда Джеймс подружился с Мэттью, многие переменили о нем свое мнение. Эсме, перехватив Джеймса в одном из темных углов, извинилась за то, что Майк выставил себя идиотом. И попросила, чтобы он, Джеймс, не толковал это проявление дружеского участия в каком-то романтическом смысле.
– Потому что вся моя нежность – для Мэттью Фэйрчайлда, – добавила она. – Пожалуйста, замолви там за меня словечко.
Жизнь с каждым днем становилась все лучше и лучше. Но до идеала ей было еще далеко. Некоторые по-прежнему его боялись, по-прежнему шипели в спину «Дьявольские Глаза» и бормотали что-то о нечистых тенях.
– Pulvis et umbra sumus, – однажды вслух заметил Джеймс, когда услышал уже неприлично много шепотков. – Отец иногда это повторяет. Мы – всего лишь прах и тени.
Некоторые ученики принялись тревожно переглядываться.
– Что он сказал? – громким взволнованным шепотом спросил Майк Смит.
– Это не язык демонов, клоун, – резко ответил Мэттью. – Это латынь.
Но несмотря на все усилия Фэйрчайлда, шепотки раздавались все громче и громче. Джеймс ждал неминуемой катастрофы.
А потом настало время очистить лес от демонов.
– Я встану в пару с Кристофером, – тоном смирившегося узника заявил Томас на следующей тренировке.
– Отлично. Я тогда выбираю Джеймса, – отозвался Мэттью. – Он все время напоминает мне о благородстве Сумеречных охотников. Не дает сбиться с пути истинного. Если я когда-нибудь с ним расстанусь, мне тут же придется разрываться между истиной и красотой. Так что никуда тут не денешься.
Преподаватели, кажется, были ужасно рады, что Мэттью Фэйрчайлд теперь принимал участие в тренировках, кроме тех, которые устраивались исключительно для элиты. На них, как сообщал Томас, Мэттью по-прежнему оставался совершенно безнадежным.
Джеймс понятия не имел, почему преподаватели так беспокоились. Ведь очевидно же было, что, стоит только кому-нибудь из них оказаться в опасности, Мэттью тут же грудью встанет на защиту.
Эрондейл лишний раз порадовался, что Фэйрчайлд идет с ними, когда они все отправились в лес. День был ветреный, и Джеймсу казалось, что каждое дерево наклоняется, чтобы провыть ему в ухо что-то угрожающее. Старшекурсники развесили по деревьям пиксиды – ящики-ловушки с самыми маленькими и практически не опасными демонами. Но все-таки это были настоящие пиксиды с настоящими демонами, и студентам предстояло сражаться с ними. Такие ловушки уже практически вышли из употребления, но по-прежнему иногда использовались для безопасной перевозки демонов с места на место. Хотя, конечно, употреблять в одном предложении слова «безопасный» и «демоны» по меньшей мере странно.
Тетушку Джеймса, Эллу, которую он даже никогда и не видел, убил демон из такого точно ящика, когда она была совсем маленькой, младше, чем Джеймс сейчас.
Казалось, даже деревья нашептывают им о демонах.
Но Мэттью шел рядом, тоже вооруженный с головы до ног. Джеймс был практически уверен, что он сам сможет убить маленького, лишенного практически всей своей силы демона. А раз уж он был уверен в себе, то в Мэттью сомневаться ему и вовсе не стоило.
Они ждали, прислушиваясь; шли вперед; снова прислушивались. Среди деревьев раздалось шуршание, через пару секунд оказавшееся всего лишь возней одинокого кролика и шелестом ветра в ветвях.
– Может, старшекурсники забыли открыть наш буфет с демонами, – предположил Мэттью. – Ведь сегодня прекрасный весенний день. В такое время голова забита любовью и цветочками, а не демонами. Хотя кто я такой, чтобы судить…
Он резко замолчал и сжал руку Джеймса, крепко сплетя пальцы. Джеймс посмотрел туда же, куда смотрел друг, и увидел то, что Мэттью заметил в вереске.
Клайв Картрайт, друг Аластора.
Мертвый.
Глаза у него были открыты, пялились в пустоту. Одной рукой он сжимал пустую пиксиду.
Джеймс вцепился в руку Мэттью и потянул его по кругу, лихорадочно оглядываясь и выжидая, не появится ли откуда-нибудь демон. Он мог точно сказать, что тут случилось. Клайв решил: пусть-ка Дьявольские Глаза чуть поволнуется – все равно демоны не тронут себе подобного. А он тем временем избавится от «дьявольского отродья» раз и навсегда, отправив по его следу демона посерьезнее.
Но все пошло немного не так.
Джеймс не смог бы определить, что это был за демон, но вопрос отпал сам собой, когда монстр выступил им навстречу из лесной чащи.
Ветис. Очень похожий на человека, но не совсем. Его серое чешуйчатое тело шуршало по опавшим листьям. Демон поднял руки, увенчанные головами, похожими на змеиные; они принюхивались, как пойнтеры на охоте.
Джеймс перешел в форму тени совсем легко, даже не задумавшись, словно нырнул в воду, чтобы спасти тонущего. Невидимый, мальчик подбежал к ветису, занес меч и отсек с руки демона одну из его принюхивающихся голов. Повернувшись к следующей голове, он собрался уже позвать Мэттью, но оглянулся и ясно, несмотря на искрящуюся серость мира вокруг, разглядел друга. Мэттью уже вступил в схватку, напряженный и взвинченный. Глаза его сузились; в их глубине Джеймс разглядел решительность, которая всегда пряталась за смехом и становилась видна только в такие вот моменты.
Мэттью выстрелил ветису прямо в голову – в голову монстра с красными глазами и острыми зубами, сидящую на короткой шее. Джеймс тем временем отрубил с руки демона оставшуюся голову. Ветис покачнулся и рухнул на бок, дергаясь, словно в припадке.
Джеймс понесся через лес, через ветер и шепот листвы. Он уже ничего не боялся. Мэттью бежал следом за ним. Аластор и второй его приятель оты скались в чаще – прятались за деревьями. Джеймс подполз к ним – тень среди танцующих теней деревьев, колеблемых ветром, – и приставил к горлу Аластора меч.
Пока Джеймс держал оружие, лезвие никто не мог увидеть. Зато остроту его Аластор отлично чувствовал. Он резко вдохнул.
– Мы этого не хотели! – крикнул друг Карстерса, оглядываясь по сторонам дикими от ужаса глазами. Аластору хватило ума ничего не говорить – иначе лезвие вонзилось бы ему в горло. – Это все Клайв придумал! Он сказал, что все-таки заставит тебя уехать отсюда! Он хотел только напугать тебя!
– Кого напугать? Меня? – прошептал Джеймс. Друг Аластора нервно вздохнул – шепот доносился, казалось, отовсюду и ниоткуда. – Я не из тех, кого можно напугать. Если вы опять за мной пойдете, из нас троих пострадаю не я. Вон отсюда!
Дуэт, еще совсем недавно бывший трио, как ветром сдуло.
Джеймс одной рукой сжал рукоятку меча, другой оперся на шершавый ствол дерева и пожелал вернуться обратно, в мир цельности и солнечного света. Вновь став самим собой, он обнаружил, что Мэттью не сводит с него взгляда. Фэйрчайлд все время знал, где Джеймс находился.