— Знаю, все это не твой стиль, но я подумал, раз уж ты все равно слаба духом, почему бы этим не воспользоваться? — сказал Захар.
Даша с недоумением воззрилась на него. Он что, все-таки ее понимает?
И только когда она поела, выпила белого вина и, счастливая, откинулась на подушки, Захар сообщил:
— Я уволился.
— Э-э… Как это? — растерялась Даша.
— Написал заявление и отнес его начальнику. — Захар пожал плечами. — Как люди увольняются?
— Как люди увольняются? — повторила за ним Даша и развела руками. — Понятия не имею! А почему?
— Надоело.
Даша прикусила губу.
— Захар! — воскликнула она. — Я заранее согласна, что самомнение у меня завышенное и все такое, но это ведь не из-за того, что я тебе вчера сказала?
— Даш, я знаю, что не устраиваю тебя. — Захар окинул ее не самым добрым взглядом. — Но дело в том, что я и себя не устраиваю.
Только не это… Она просто не готова вытерпеть постороннее нытье! Она и сама не в лучшей форме, а тут еще Захар со своим кризисом середины молодости!
— Ага! — с поддельной живостью поддержала его Даша. — Ну а на что ты будешь жить?
Захар смутился.
— У меня есть кредитка для экстренных случаев. Подключенная к маминому счету.
Вот здорово! Хорошо быть подключенным к чьему-то счету!
То есть плохо. Не наш это метод.
Даша вспомнила того парня, что одаривал ее в Милане.
Во-первых, это, конечно же, банально — везти кого-то в Милан, чтобы произвести впечатление: вот какой я щедрый!
Но дело не в Милане. Это все уже придирки.
Они познакомились на скачках в Подмосковье. Даша была в цилиндре. В смешном таком низком цилиндре из фетра, купленном на Портобелло. Между прочим, за сто десять фунтов — цилиндр был козырный.
Цилиндр, волосы уложены локонами, короткие черные шорты, свободная серая рубашка и сапоги с открытой пяткой.
«Бизнесмен Антон», как его обозначили на фотографии, казался ей привлекательным — майка, джинсы, кулон в форме рыбки, модная замена крестика.
Но уже через неделю она поняла, что все это фальшивка — он просто где-то прочитал, что так вот модно, что так носят, а в душе оставался заурядным бизнесменом в униформе — в костюме, с психологией боевого слона.
Антон жаждал взять от жизни все, что причитается за его деньги, и это было бы прекрасно, если бы не превратилось в манию. Даша так и не поняла, получал ли он удовольствие или просто шел по списку затаенных желаний, но ей уже не хотелось ничего понимать, так как эта его гонка за всем и сразу совершенно ее вымотала.
Они просто обязаны были поселиться в лучшей гостинице. Антон придирался ко всему: заставлял персонал отрабатывать каждую копейку, вложенную в предприятие под кодовым названием «Отдых». И не то чтобы он склочничал или хамил. Однако, если завтрак в номер задерживали на минуту, Антон отчитывал официанта так, словно тот занял у него сто тысяч долларов и не вернул в срок.
В ресторанах, клубах и магазинах Даша ощущала себя ревизором, а не гостем — Антон не мог расслабиться ни на секунду. Блюдо слишком горячее. Слишком холодное… Вы уверены, что это 100 % кашемир? Покажите козу! Он не хочет «Дон Периньон», ему нужен «Кристалл», и вот они теперь сидят и ждут «Кристалл», который некий басс-бой ищет по всему Милану…
Сервис, конечно, не такой ужасный, как во Франции, но…
Да все уже давно привыкли к тому, что во Франции ужасный сервис, а в Италии в кафе — перерыв на обед! Ну сколько можно!
В конце концов, не за сервисом они сюда приехали!
Ну и отношение…
Вроде Антон Дашей восхищался. Звезда, красавица, лидер светской хроники.
Но она все равно была женщиной, а для таких, как Антон, женщина — это трофей. Даже если у нее в сто раз больше денег, власти и славы, чем у него.
Мужчина все равно попробует доказать, что он сильнее — хотя бы физически. Поэтому и нужны восточные единоборства — чтобы ни один придурок не мог одержать над тобой верх.
Антон не очевидно, но все же тщился доказать, что он тут за старшего — он может сделать все для своей женщины. А Даше это претило. Зачем доказывать? Он самоутверждается за ее счет, а она за это имеет кучу дорогих тряпок, несколько скучных обедов и ужинов и ощущение неловкости перед официантами и портье.
Хорошая сделка.
Ну и даже в сексе он не давал ей пошевелиться — все сам, все сам… В такой бездеятельности была своя прелесть, но в определенный момент Даше захотелось просто жить, а не сражаться в «камень — ножницы — бумагу», и она рассталась с Антоном.
Ну почему нельзя встретить человека, чьи недостатки будут похожи на твои и ты будешь воспринимать только его достоинства, а?
Мамина кредитка! Докатилась!
Что она, Даша, может сказать Захару?
А с другой стороны… Захар такой… очаровательный. Вон как старается! Между прочим, от всего сердца.
— Нет, ну зачем женщинам столько обуви? Тридцать пар туфель?! — удивлялся Сергей.
И это был ее лучший любовник!
В смысле обуви Сергей не осуждал ее. Действительно не мог осознать, с какой целью человек приобретает тридцать пар сапог и туфель.
Но при чем тут Оксана? У нее нет тридцати. Десять — в лучшем случае.
С Сергеем они познакомились полтора года назад, а расстались совсем недавно.
Полтора года назад Оксана считала, что такой вот Сережа — великое счастье.
Не красавчик, но симпатичный — настолько, насколько может быть симпатичным человек, занимающийся ипотечным кредитованием. Небольшая залысина. Типичный для мужика, десять часов сидящего под кондиционером, цвет лица. Рубашка «поло». Слаксы.
Обычный мужчина, мечтающий жениться ради порядка в доме и запаха домашней еды.
Ну почему, скажите, живут на свете люди, зарабатывают неплохие деньги, ходят в кино и театр, но при этом им не приходит в голову, что можно просто нанять домработницу? И ради того, чтобы в пыли под кроватью не гибли носки, вовсе не обязательно жениться, рожать троих детей и помогать теще таскать навоз ведрами?
Как вообще это называется? Стереотипы?
С горя Оксана даже заскучала по Даше — она знала, что та бы ее поддержала.
Оксана вытащила Сергея в люди ради того, чтобы не погибнуть от тоски. Захар пропал. Даша победила. Все плохо.
Хотелось отвлечься, но симпатяга Сережа только подлил масла в огонь.
Это ее судьба?
Такие вот — в лучшем случае! — Сережи?!
Она не может без Захара жить!
Она его любит…
И если придется быть грубой, жестокой и даже подлой — ладно! В конце концов, Даша сама — грубая, жестокая и подлая.
Как они жили с Сергеем?
Если честно — не так уж плохо.
И Оксана даже ощущала странное удовлетворение, появляющееся иногда, когда смотришь «Дом-2» или эту программу на «Муз ТВ» с Сергеем Зверевым.
Простота.
Простые желания, простые чувства. Главное — закинуть в живот еду, прикрыть тело, продолжить род, завести человека, который принесет тебе растворимый аспирин, если ты болен. Все.
Мама у Сергея потрясающая. Они ездили к нему в Екатеринбург, и там их с утра до ночи кормили сибирскими пельменями, крошечными, как наперсток; домашними котлетами, нежными, как суфле; обалденной жареной картошкой с луком, а через день его мама пекла то пирог с капустой, то домашний торт.
Оксана поправилась на пять кило, и все были счастливы. Представив себе Дашу в доме родителей Сергея, Оксана едва не расхохоталась. Вставали там в половине девятого. Ложились в одиннадцать. Каждый день происходило одно и то же, и в этом был великий смысл. Оксана обрела уверенность в будущем. В себе. Угомонилась.
Она больше не мечтала о том, что вот появится расписной миллионер с глазами Бреда Питта, скулами Джонни Деппа и губами Мика Джаггера и увезет ее на Багамы.
Мечтать после сибирских пельменей невозможно.
И ее вдруг озарило — это жизнь! Настоящая, а не иллюзорная. И в этой жизни можно быть счастливой.
Как выяснилось позже, это была лишь очередная иллюзия. В данной так называемой реальности можно было лишь отдыхать, зализывать раны, но каждый день ложиться в кровать с ощущением, что завтра будет все то же самое и Сережа точно так же спросит: «Как дела? Что на работе?» — и отправится мыть руки, не услышав ответ… А потом поинтересуется: «Что у нас на ужин?» — и сравнит ее котлеты с котлетами своей мамы… А самое страшное, что лет через десять его мать признает, что котлеты Оксаны годятся, а через двадцать девушка их сына будет отъедаться сибирскими пельменями…
Только не это.
Лучше раскаиваться и сожалеть, чем вот так.
А значит, Даше — конец.
Глава 13
Угрюмая Даша рухнула в кресло и уставилась на себя в зеркало.
— Капец! — произнесла она и закрыла глаза. Но только гримерша занесла кисть, Даша очнулась и рявкнула: — Никакой подводки! Забудьте!
Девушка отложила кисть.
— Не надо мне челку на левую сторону укладывать! — возмущалась Даша, когда гримерша взялась за прическу. — Послушайте! — оборвала она робкие возражения гримерши. — Это уже сто первая съемка или двести первая, так что, поверьте, я точно знаю, что мне идет, а что — нет!
Захара тем временем обхаживали координатор из журнала — надменная девица, ассистентка фотографа и, собственно, сам фотограф, который раскручивал молодого человека на один из своих высокохудожественных проектов.
— Начнем? — поинтересовалась Даша, отодвинув гримершу и смерив собственное изображение недовольным взглядом.
Есть люди, которые на публике становятся милыми и вежливыми, а дома по пустякам срываются на близких. Даша принадлежала к противоположному типу — в узком кругу она была довольно интеллигентна, но вот на публике делалась брутальной. У нее это называлось «давать звезду» и считалось атрибутом образа.
— Кому интересна тихая, вежливая знаменитость? — вопрошала она. — Что обо мне скажут: ой, она такая приятная… И все!
Не то чтобы она хамила. Нет. Скорее держалась слишком уж… непосредственно. Что на уме, то и на языке.