– Понимаю. Когда в жизни друзей происходят изменения, привыкнуть к этому бывает тяжело, – сочувственно произнес Магнус.
– Он мне не друг, – скривился Эдмунд. – Просто мне жаль его избранницу. Бенедикт – человек довольно странных наклонностей, если вы понимаете, о чем я.
– Не понимаю, – признался Магнус.
– Он немного чокнутый. Мы зовем его Дурной Бенедикт. В основном за то, что он постоянно путается с демонами. Чем больше щупалец, тем лучше. Ну, вы понимаете…
– А! – воскликнул Магнус. – Я знаю, о ком вы. Этот человек как-то купил у моего друга несколько… необычных гравюр и ксилографий.
– У него есть еще два прозвища: Бенедикт Червь и Бенедикт Зверь, – продолжил Эдмунд. – Он рыщет по ночам, пока мы спим. Конклав считает его совершенно ненормальным. Бедняжка Барбара! Боюсь, она слишком поспешила с замужеством. Но дело в том, что ее сердце было разбито, и…
Магнус откинулся на спинку стула.
– И кто же разбил ей сердце? – спросил он с интересом.
– Женские сердца – как фарфор на каминной полке. Их много, и так легко разбить одно, даже не заметив, – с легкой грустью пожал плечами Эдмунд и недовольно обернулся – о его кресло споткнулся господин в весьма безвкусном жилете.
– Простите, – сказал мужчина. – Кажется, я несколько нетрезв!
– О да, я готов проявить милосердие и поверить, что вы были пьяны, когда одевались, – пробормотал Магнус.
– Что? – переспросил незнакомец. – Меня зовут Олванли. А вы?.. Вы ведь не один из этих индийских нуворишей?
Магнусу не очень-то нравилось объяснять белым европейцам, не способным отличить Шанхай от Рангуна, откуда он родом, но, с учетом беспорядков в Индии, то, что его приняли за индийца, не сулило ничего хорошего. Он вздохнул и вежливо представился. – Эрондейл, – представился Эдмунд; открытая улыбка сделала свое дело.
– Так вы новички в клубе? – дружелюбно спросил Олванли. – Ну и ну! У нас, британцев, сегодня праздник. Выпьете стаканчик за мой счет?
Действительно, повод для праздника был, и еще какой: королева Виктория счастливо разрешилась от бремени, мать и новорожденная принцесса чувствовали себя прекрасно.
– Выпьем за здоровье принцессы Беатрис! За королеву!
– У бедняжки, кажется, теперь девять детей? – спросил Магнус. – Она, вероятно, так утомилась от этой оравы, что не смогла придумать для малышки оригинального имени. И уж точно слишком устала, чтобы править королевством. Непременно выпью за ее здоровье.
Эдмунд тоже был не прочь выпить, но оговорился и в здравице назвал королеву Ванессой, а не Викторией.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Магнус. – Послушайте ка его! Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
Эдмунд пересел за стол и увлекся игрой в макао[5]. Магнус с некоторым волнением наблюдал за ним. Люди, которые верят, что им всегда и во всем сопутствует удача, опасны за карточным столом. А с темпераментом Эдмунда это вполне могло закончиться катастрофой. В том, как сверкали глаза юноши, цвет которых теперь напоминал море перед штормом, было что-то пугающее.
Море… Магнус подумал, что Эдмунд похож на корабль, который несется по волнам, отдавшись на волю ветра. Сможет ли он когда-нибудь бросить якорь в тихой гавани или разобьется о скалы, оставив после себя жалкие обломки?
Вообще-то Магнусу совершенно незачем было нянчиться с Сумеречным охотником. Эдмунд мог сам о себе позаботиться. Ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы уговорить Эдмунда отправиться на прогулку по ночным улицам, – надо было немного протрезветь.
Они шли по Сент-Джеймс-стрит, пустынной в этот час, и Магнус рассказывал о своих приключениях в Перу. Вдруг он почувствовал, что Эдмунд насторожился. Он напоминал пойнтера, услышавшего, как в кустах шевельнулась мышь, – стройное мускулистое тело напряглось.
Магнус проследил за взглядом Эдмунда и увидел человека в котелке, который придерживал дверцу кареты, о чем-то споря с пассажиром.
Через мгновение произошло нечто ужасное: человек в котелке схватил за руку женщину, сидевшую в карете, и попытался вытащить ее на улицу. Одета она была просто, как горничная или камеристка.
И он бы добился своего, если бы не вмешалась другая пассажирка – миниатюрная темноволосая женщина, шелковое платье которой шелестело, а голос гремел, подобно грому.
– Отпусти ее, мерзавец! – громко воскликнула она, хлестнув мужчину по лицу своим чепцом.
Вздрогнув от неожиданности, мужчина отпустил камеристку и схватил за руку ее спутницу. Женщина вскрикнула, скорее от ярости, чем от страха, и ударила обидчика в нос. В эту минуту Магнус с Эдмундом увидели его сверкающие ядовито-зеленые глаза.
Демон! – подумал Магнус. И очень голодный, если охотится за женщинами посреди Лондона.
И этому демону здорово не повезло, что рядом оказался Сумеречный охотник.
Но Сумеречные охотники, как правило, не вступают в схватку с демонами поодиночке, и вдобавок ко всему Эдмунд Эрондейл был пьян.
– Хорошо, – сказал Магнус. – Давайте-ка остановимся и подумаем… Ах, вы уже убежали… Отлично. – Пальто Эдмунда уже лежало на мостовой, а шляпа медленно кружилась рядом.
Эдмунд подпрыгнул, сделал сальто, приземлился на крышу кареты и выхватил кнуты, которые прочертили две сверкающие дуги на фоне ночного неба. Он действовал с удивительной ловкостью, во взъерошенных волосах вспыхивали золотые искры, освещая лицо. «Лицо не смешливого мальчишки, а сурового ангела», – любуясь, подумал Магнус.
Один кнут обвился вокруг талии демона, другой затянулся у него на шее. Мгновение – и демон рухнул на землю.
– Ты слышал, что сказала дама, – произнес нефилим. – Отпусти ее.
Ощерив зубастую пасть, демон поднялся и рванулся к карете. Магнус поднял руку, и дверца кареты захлопнулась, сама карета проехала немного вперед, хотя кучера на козлах не было, а на крыше до сих пор стоял Эдмунд. Но парень не потерял равновесия. Ловко, как кошка, он спрыгнул на мостовую, свалил демона с ног и наступил ему на горло. Извиваясь, тварь начала менять очертания.
Магнус услышал, как скрипнула дверца кареты: дама, ударившая демона, собиралась выйти.
– Мэм, – вежливо сказал Магнус, приближаясь к ней, – не советую вам выходить, пока на улице идет бой.
Она взглянула на него. Большие темно-синие глаза были цвета неба перед самым наступлением сумерек, а тщательно уложенные волосы – цвета ночи. Женщина не выглядела испуганной, хотя рука, которой она ударила демона, все еще была сжата в кулачок.
Магнус пообещал себе чаще бывать в Лондоне. Здесь живут настоящие красавицы!
– Мы должны помочь этому юноше, – сказала дама.
Когда демон принял свое настоящее обличье, сражаться ему стало намного легче. Эдмунд истекал кровью, но продолжал ухмыляться. Одной рукой он вытаскивал кинжал из-за голенища, а другой душил демона.
– Не бойтесь, леди. Он вполне владеет ситуацией, – заметил Магнус, и словно в подтверждение его слов Эдмунд вонзил кинжал демону в глаз.
Тот захрипел и забился в агонии.
Магнус отвесил дамам поклон. Камеристка съежилась в углу кареты и не ответила ему. Зато дама с блестящими черными волосами и синими глазами подала Магнусу руку. Рука была маленькой, нежной и теплой, и она не дрожала.
– Меня зовут Магнус Бейн, – представился Магнус. – Можете позвать меня на помощь, когда окажетесь в опасности или когда вам захочется сходить на выставку цветов.
– Линетт Оуэнс, – ответила дама, и на щеках у нее заиграли очаровательные ямочки. – Я слышала, что в столице очень опасно, но это… это уж чересчур.
– Понимаю, все это кажется вам пугающим…
– Это был злобный фэйри? – спросила мисс Оуэнс. – Я из Уэльса, – добавила она. – У нас там еще верят в старинные легенды.
Она внимательно посмотрела на Магнуса. Корона из черных кос казалась слишком тяжелой для ее хрупкой шеи.
– Ваши глаза… – задумчиво произнесла она. – Должно быть, вы – добрый фэйри, сэр. А вот вашего спутника я опознать не могу.
Магнус обернулся и через плечо посмотрел на Эдмунда, о существовании которого почти забыл. Демон превратился в кучку черной пыли. Уничтожив врага, юноша обратил внимание на карету. Когда он увидел Линетт, его обаяние стало бить через край.
– Хотите знать, кто я такой? – спросил он, обезоруживающе улыбнувшись. – Эдмунд Эрондейл, к вашим услугам!
Он стоял посреди улицы, и в его глазах полыхало знойное лето.
– Не хочу показаться грубой или неблагодарной, – сказала Линетт Оуэнс, – но вы, случайно, не маньяк?
Эдмунд удивленно моргнул.
– Вы ведь разгуливаете по городу вооруженным до зубов. Или вы собирались сразиться с чудовищем?
– Ну, не то чтобы собирался… – сказал Эдмунд.
– Значит, вы не убийца? – спросила Линетт. – Тогда кто же вы?
– Мэм, – ответил Эдмунд, – я – Сумеречный охотник.
– Никогда о них не слышала. Вы умеете колдовать? – спросила Линетт, положив руку на рукав Магнуса. – Вот этот джентльмен умеет.
Она улыбнулась Магнусу, и это его порадовало.
– Рад был помочь, мисс Оуэнс, – пробормотал он.
Эдмунд выглядел так, будто его ударили по лицу рыбой.
– Разумеется, я не колдун! – возмутился он, как возмутился бы и любой другой Сумеречный охотник на его месте.
– Что ж, – сказала Линетт с легким разочарованием, – в этом нет вашей вины. Каждому из нас приходится довольствоваться тем, что есть. Я в долгу перед вами, сэр. Вы спасли меня от ужасной участи!
Эдмунд надулся от гордости:
– Забудьте об этом. Для меня будет честью проводить вас до дома, мисс Оуэнс. Ночью леди опасно появляться одной в районе Мэлл Пэлл.
В воздухе повисла тишина.
– Вы имеете в виду Пэлл Мэлл? – спросила Линетт и улыбнулась. – Похоже, кто-то выпил, но не я. Может быть, это мне лучше проводить вас, мистер Эрондейл?
Эдмунд растерянно заморгал. Магнус подозревал, что такое обращение было внове для парня, и это могло пойти ему на пользу.