— Я понимаю, у нас жарко, а вы к этому не привыкли, — мягко сказал начальник, убедившись в том, что разговаривает с сумасшедшим. — И вина-коньяка, наверное, много выпили? — от самого начальника разило спиртным духом на метр. — Вот и придумали непонятно что. Поезжайте в гостиницу, поспите…
— Я все понял!!! — заорал Любарский. — Вы хотите сплавить меня, чтобы без меня достать мои деньги и присвоить их!!! Не выйдет!!! Не на такого напали!!! Я требую встречи с вашим министром внутренних дел!!!
Вместо встречи с министром внутренних дел ему устроили встречу с психиатром, который учился в Первом меде, там же, где и Любарский, только курсом младше. Узнав о том, что имеет дело с однокашником, Любарский попытался заручиться поддержкой психиатра, которому предложил половину спрятанных денег. Короче говоря, диагноз шизофрении сомнений не вызывал.
Интересное обстоятельство — оформление документов для возвращения Любарского из города N в Москву заняло гораздо больше времени, чем оформление документов для отправки трупа из Москвы в город N. Возможно, так вышло потому, что в скорой отправке Любарского никто заинтересован не был.
Ныне Любарский получает пенсию по инвалидности (вторая группа). Свой бесконечный досуг он заполняет ведением домашнего хозяйства и написанием автобиографического романа. Дело с романом продвигается медленно, вернее, совсем не движется, поскольку все, написанное за день, вечером непременно рвется в мелкие клочья.
После того, что произошло, жена Любарского передумала разводиться. Решила, декабристка этакая, что не может бросить мужа, хоть и искренне ненавидимого, в столь бедственном положении. Впрочем, сейчас ей ненавидеть мужа не за что. На фоне принимаемых таблеток он тих, мил и покладист.
Сговорчивый человек.
Прививай и окучивай
Доктор Васильев любил выпить, причем пил так, что никаких заработков не хватало, ни правых, ни левых. Дело было не столько в количествах выпиваемого, сколько в качестве. Васильев не имел привычки пить водку с пивом. Он любил вкусные вина и дорогие коньяки, а это удовольствие не из дешевых.
Работал Васильев не пластическим хирургом (туда бы его с вечно трясущимися руками и не взяли бы), а участковым терапевтом. Так что пациенты вкусных вин и дорогих коньяков ему не носили. Разве что водки бутылку пытались иногда вручить или литровую банку с самогоном. Ни того, ни другого Васильев не брал. Говорил:
— Мне лучше деньгами.
Некоторые после этого давали деньгами, а некоторые оскорблялись — самогонкой моей брезгуешь? — и ничего не давали. И вообще, участок у Васильева был не очень-то и хлебный — рабочая окраина, но зато поликлиника была замечательная, с администрацией, которой ни до чего не было дела, лишь бы ее не трогали. Принцип руководства был прост и ясен: «Делайте что хотите, лишь бы жалоб не было». На Васильева жаловались очень редко, он умел ладить с людьми.
Умный человек не ждет, когда ему дадут денег. Умный человек делает так, чтобы ему дали денег. В искусстве создавать «прибыльные» ситуации Васильеву не было равных. Его ум работал только в одном направлении — где бы бабла срубить, но без скандалов? Короче говоря, Васильев был тихим, вежливым стяжателем.
В рамках борьбы с ежегодными эпидемиями гриппа прививку (а если правильнее, то вакцинацию) от гриппа можно сделать не только в поликлинике или в передвижном прививочном пункте возле станции метро, но и прямо на рабочем месте. Для этого руководителю организации достаточно позвонить в районную поликлинику. А в некоторые организации медики сами приходят, не дожидаясь приглашения.
Многие люди не хотят делать прививку. Что ж — это их право. Прививки — дело добровольное, насильно никто не заставляет. Но однажды в одном супермаркете дежурная администратор сказала Васильеву:
— Ах, доктор, это наша дирекция носится с прививками, а мы их делать не хотим, потому что как сделаешь — так сразу заболеешь. Но и отказаться не можем — нас тогда премии лишат. Нельзя ли не делать, но написать, что сделали. А мы вам с вашей сестричкой за это презенты к чаю соберем.
— При желании все возможно, — ответил Васильев.
«Презенты к чаю» оказались очень хорошими — сырокопченая колбаса, ветчина, три вида сыров, бутылка коньяка, полностью устроившая взыскательного Васильева. Каждый бы день такие презенты!
«А почему бы и нет?» — подумал Васильев, чувствуя примерно такое же воодушевление, которое испытывает золотоискатель, неожиданно наткнувшийся на золотую жилу.
Тема прививок требовала глубокого и всестороннего осмысления. Васильев посвятил этому занятию весь выходной день и пришел к следующим выводам:
— на прививки нужно ходить по своему почину, в рамках личной инициативы, о которой никому в поликлинике знать не нужно;
— на прививки нужно ходить без медсестры, это увеличит доходы и сведет риск разоблачения к нулю;
— прививки нужно делать не только от гриппа, но и от других болезней, благо их существует много;
— «окучивать», то есть обрабатывать, нужно только магазины, где работает простецкая, недалекая и привыкшая откупаться публика; офисы не годятся — в них слишком много умников, а некоторые еще и с медицинским образованием, да и проникать в офисные центры сложнее — кругом охранники торчат, документы требуют.
Самая главная загвоздка заключалась в том, чтобы правильно запугать прививаемых. Пугать нужно было хорошо, качественно, веско, пугать так, чтобы у них не возникало даже и мысли о том, что можно сделать прививку. Отказы непременно должны были быть стопроцентными. Так и прибыльнее и спокойнее. А то еще, чего доброго, привитые начнут стучать на непривитых своему начальству, и в результате пойдет совершенно ненужная волна.
Но как пугать? Ведь врачу положено уговаривать сделать прививку, а не отговаривать от нее. Как можно совместить ежа и ужа — уговаривать сделать прививку и в то же время отговаривать от нее? Обронить между делом: «А вот в соседнем магазине после прививки три человека в реанимацию попали»? Нет, в этом сразу чувствуется какой-то подвох: с чего вдруг врач после уговоров страшилки рассказывать начал?
От весьма соблазнительного на первый взгляд варианта «обязательные прививки по распоряжению санэпидстанции» Васильев отказался. От санэпидстанции и прочих проверяющих контор по объектам ходят одни и те же люди, с которыми часто устанавливаются неформальные отношения… Легко спалиться, ну его. Нет, лучше от поликлиники, тем более что поликлинические врачи хорошо знакомы жителям района, но не сотрудникам организаций, которые там находятся.
Нет, без страшилок никак нельзя обойтись…
«Раз так, то это должна быть такая страшилка, которую я обязан рассказывать по долгу службы! — осенило Васильева после четвертого бокала вина. — Информированное согласие!»
Добровольное информированное согласие пациента — необходимое условие для проведения любого медицинского вмешательства, в том числе и прививки. Официальные бланки, которые имелись в поликлинике, Васильев снабдил неофициальным приложением на двух листах. Пунктом первым в этом замечательном приложении значились «аллергические реакции по типу отека Квинке, могущие привести к летальному исходу вследствие удушья», а последним — острые нарушения мозгового кровообращения, вызванные спазмом кровеносных сосудов». Немного подумав, Васильев заменил многократно встречающееся в приложении слово «летальный» на слово «смертельный», чтобы народу было бы понятнее. Отредактированное приложение несколько раз прочел вслух, чтобы насладиться результатом своего труда и привыкнуть к тексту. Читать же надо как бы на автомате.
В понедельник с утра Васильев сидел на приеме, а после ходил по вызовам. Но желание опробовать идею было настолько сильным, что по дороге на вызовы он завернул в сетевой обувной магазин, благо для этого никуда не нужно было сворачивать.
Идея сработала замечательно и безотказно. Правда, хитрые торгаши попытались соблазнить доктора возможностью приобретения пары обуви со скидкой, но Васильев ответил, что обут он на пять лет вперед, а вот с деньгами у него вечные проблемы. Прозрачный намек дошел по назначению, и добрый доктор стал богаче на три тысячи рублей. Неплохо для начала.
Магазины, находившиеся на участке Васильева, принесли тридцать две тысячи дохода. Метод работал замечательно. Начинать прививочную кампанию от столбняка можно было не раньше чем через три-четыре месяца. Васильев был умным человеком и понимал, что зарываться и наглеть не стоит. Лучше расширить территорию.
Другие участки родной поликлиники он благоразумно проигнорировал, поскольку хождение по ним грозило неминуемым столкновением с коллегами и ненужными вопросами. А то ведь и выследить из любопытства могут — что это Васильеву на моем участке понадобилось? Нет, гораздо удобнее ходить по участкам других поликлиник, где его никто не знает. Москва большая, даже очень…
От развернувшейся перспективы буквально захватывало дух. Откупались в магазинах, конечно, по мелочи — давали в среднем три или четыре тысячи, но на «окучивание» магазина уходило всего полчаса или сорок пять минут, если считать вместе с перемещениями из одного магазина в другой. Меньше чем за три часа можно было срубить тысяч двенадцать-пятнадцать. Двенадцать, умноженное на двадцать, дает двести сорок тысяч в месяц! Плохо ли? Легкие деньги! Это вам не по второму участку за тридцатку в месяц бегать савраской. И безопасно! Это вам не больничными листами торговать, рискуя свободой.
Надежды полностью оправдались, даже с избытком. Первый месяц принес Васильеву двести шестьдесят семь тысяч пятьсот рублей. Прививай да окучивай! То есть не прививай. Огорчало только одно — то, что такая замечательная идея не пришла в голову раньше. Ах, сколько времени было потеряно напрасно!
В большие магазины Васильев не совался, осторожничал. Маленькие, «семейные», где работали два-три человека, тоже обходил стороной — они сами себе дирекция, откупаться не станут. Окучивал «средние», то есть обычные супермаркеты.