Сквозь аромат благовоний пробивалась отчетливая вонь дерьма.
Эйрису показалось, будто в считанные мгновения сотни обернулись тысячами, а число собравшихся всё продолжало увеличиваться - равно как их злоба и наглость. Вскоре воздух уже звенел от криков. Взгляд перепуганного мужчины выхватывал из толпы одно немытое лицо за другим. Некоторые смотрели на короля с презрением, другие ухмылялись, третьи орали и бесновались.
Процессия продолжала двигаться вперёд, и пока что ей никто в этом не препятствовал, но ощущение пышности и великолепия исчезло без следа. Таргариен судорожно сглотнул. По спине короля зазмеились струйки холодного пота. Он усилием воли заставил себя закрыть шторку и игнорировать толпу за ней.
Безумие опасно подступило к нему, вновь отвоёвывая себе кусок его разума. Ещё немного и оставшиеся крупицы здравомыслия покинут мужчину на очередной, неопределённый срок.
«Я должен успеть! - гневно сжал он кулаки. - А ведь он именно этого и добивался! Подобного моего состояния... Помни о дисциплине!»
Офицеры принялись выкрикивать команды. Конные рыцари приготовили тяжёлые, обитые железом дубинки.
Процессия получила краткую передышку, пока пересекала территорию Гильдии Алхимиков. Их стража надёжно отсекала толпу, не давая им приблизиться к учёным мужам и пиромантам, которые работают в тёмных подвалах. Неподалёку размещалась одна из десятков рыночных площадей столицы. Таргариен даже вновь осмелился приоткрыть шторку своего окна и выглянуть из кареты. Купцы и торговцы, увидев короля, выпускали белых голубей, а также организовали летящие во воздуху лепестки цветов, на Эссоский манер. Однако Эйрис невольно заметил, что их взгляды, - задолго до того, как он проехал мимо, - обратились к ожидающей толпе.
Едва они покинули площадь, как процессию снова окружили взбунтовавшиеся горожане. Женщины, старики, калеки, даже дети - все вопили и потрясали кулаками. Скользнув взглядом по толпе, Эйрис заметил прокажённого. Тот катал на языке прогнивший зуб, а когда королевская карета проехала мимо, плюнул в неё. Зуб упал куда-то между колесами...
«Они действительно терпеть меня не могут, - понял Таргариен. - Они ненавидят меня... Меня!»
Но это изменится, - напомнил себе монарх. Когда всё закончится, когда плоды его трудов станут явными, люди начнут прославлять его, как не славили никого из королей. Скоро мятеж Баратеона подавят, так или иначе. Эйрис сможет закрыть вопрос с Рейгаром, не позволив ему убить себя, а потом отправит того на Ступени, присоединять к королевству дополнительные земли. Все жители будут радоваться, глядя на обилие новых товаров и снижение цен, упавших за счёт присоединения региона и многочисленных компенсаций, которые Эйрис собирался взять с мятежников.
«В этот раз я даже не буду убивать их всех! - злобно хмурился он, - возьму по сто золотых за каждого, отправленного в бой, против меня, солдата. Раз могут собирать войска, то смогут собрать и деньги».
Со временем, все сумеют понять, как сильно ошибались. Эйрис планировал войти в историю, как величайший король всех времён.
- Аха-ха-ха! - начал смеяться он. Мысли в голове принялись путаться. Утренние страхи по поводу «конца» его жизни, поблекли и почти пропали. - Или они будут со мной, или познают гнев дракона! Я подчиню себе весь мир и всех заставлю склониться перед собой!
Карета выехала на огромную площадь Сапожника, рядом с которой стоял «Небесный Храм». Рёв толпы достиг апогея. У Эйриса перехватило дыхание, он оцепенел. Ехавшие впереди рыцари остановились, колонна смешалась. Таргариен увидел, как лошадь одного из кавалеристов поднялась на дыбы. Всадники, ехавшие сзади, послали коней в галоп, чтобы обеспечить безопасность с флангов. Все они выхватили дубинки и размахивали ими в качестве предупреждения, лупя всякого, кто подходил слишком близко. За пределами круга их сверкающих доспехов бушевало людское море. Сплошная толпа нищих, затопившая площадь от храма до самых Божьих врат.
Эйрис вцепился в дверь кареты с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Все они... Снова и снова выкрикивали это имя...
Страх, головокружение и такое чувство внутри, будто падаешь куда-то.
«Это он настроил их против меня? Это покушение?!»
Король увидел, как тяжёлые кавалеристы, работая дубинками, клином врезались в толпу. И внезапно усмехнулся, оскалился от свирепого наслаждения. Именно так драконы утверждают себя - кровью смертных!
Горожане шарахнулись в разные стороны и шум возрос вдвое. Несколько сияющих рыцарей споткнулись и исчезли в толпе, но их место заняли другие. Дубинки вздымались и опускались. Засверкали мечи.
Маленькая дверка в передней части кареты отодвинулась, оттуда на короля взглянул обеспокоенный кучер, безмолвно спрашивая о дальнейших действиях.
«Ты смеешь смотреть в глаза короля?!» - раздул монарх свои ноздри.
- Вперёд! - взревел на него Эйрис. - На них! Пошёл!
Расхохотавшись, Таргариен приоткрыл дверь кареты, встав во весь свой рост, благо, что высокий потолок позволял это сделать, после чего плюнул на свой народ, прямо в лица тех, кто смел выкрикивать другое имя, когда перед ними стоял сам Эйрис Таргариен! Какая жалость, что он не может обратиться в дракона и сжечь их всех! У него под рукой нет даже расплавленного золота, чтобы кидаться им!
Карета медленно покатилась вперёд, кренясь и подбрасывая Таргариена всякий раз, когда под колёсами оказывался кто-нибудь из упавших. Короля мутило, сердце от страха жгло как огнём, но им овладело неистовство, исступление, ликование от близости смерти. Золотых Плащей, одного за другим, втягивали в толпу, но конные рыцари держались стойко и с боем прокладывали Эйрису дорогу. Их мечи поднимались и опускались, поднимались и опускались, и королю казалось, что он карает чернь собственными руками.
Так, хохоча, словно окончательно спятивший безумец, правитель Семи Королевств проехал между рядами подданных к растущей громаде «Небесного Храма».
В конце концов, поредевшая процессия добралась до выстроившихся бронированных пехотинцев, ощетинившихся мечами, стоявших полукругом вокруг величественного сооружения. Это была «Небесная Стража» лорда Моустаса.
Оглушённому, оцепеневшему Эйрису помогли выйти из кареты на деревянный помост, ведущий к огромным вратам храма. Король всегда должен возвышаться над обычными людьми...
В приступе злобы, Таргариен схватил за руку одного из капитанов собственной охранной процессии.
- Послать сообщение в казармы! Проучить их как следует! Я желаю, чтобы моя карета плыла по крови, когда я буду возвращаться!
Дисциплина. Он их проучит.
Эйрис зашагал к вратам «Небесного Храма», споткнулся, наступив на собственный длинный плащ, который уже никто не помогал нести сзади, и почувствовал, как сердце от ярости пропустило удар, когда к рёву толпы примешался хохот. Таргариен обернулся и посмотрел на бушующих от злобы и восторга людей. А затем, подобрав одеяния, бросился бежать по помосту.
Массивная каменная кладка храма окружила его со всех сторон. Убежище.
Двери с грохотом захлопнулись за королём.
У Эйриса подкосились ноги. Короткое замешательство. Холодный пол под коленями. Таргариен прижал дрожащую руку ко лбу и с удивлением почувствовал, как из-под пальцев струится пот.
«Потрясающая глупость! Что подумал бы Рейгар?»
Звон в ушах. Неестественная темнота. И всё то же имя, эхом отдающееся от стен.
«Небесный Клинок!»
Тысячи голосов, подобно молитве, твердили имя, которое Эйрис швырял, как ругательство.
«Небесный Клинок!»
С трудом переводя дух и нетвёрдо держась на ногах, король прошёл через длинный коридор и остановился. Из огромных храмовых светильников были зажжены лишь немногие. Тусклые круги света падали на пол и на ряды потускневших молитвенных табличек. Колонны толщиной с северные чардрева уходили во мрак. В темноте смутно виднелись очертания галерей для восседания апостолов. Во время официальных служений здесь настежь открываются ставни, заливая храм светом. Специально изготовленные на заказ окна, - из Эссоса, - искажают солнечные лучи, придавая залу призрачный и таинственный вид. Это сделано, чтобы верующим казалось, будто они стоят на границе иного мира. Но сейчас храм был пуст и даже на втором этаже король не заметил ни единого апостола, стражника или верующего. Ставни были закрыты и место казалось похожим на огромную, тёмную пещеру. В воздухе отчётливо чувствовался запах подземелья.
Вдалеке Эйрис увидел его - человека, с кем у него будет встреча. Того, кто посмел вызвать его сюда от лица Моустаса - Верховного Апостола всей его религии.
В данный момент он преклонил колени в центре большого полукруга, образованного статуей «Небесного Клинка», выполненной не просто в полный рост, а высотой порядка десяти метров.
«Вот ты где», - подумал король, ощущая, как к нему постепенно возвращаются силы. Руки Эйриса машинально пробежались по одежде, расправляя и приглаживая её. Длинные ногти цепляли одеяния и Таргариен невольно подумал, что нужно избавиться от них, хоть как-то.
После сегодняшнего стресса, если разум позволит, он попытается привести себя в царственный вид, достойный человека, что стоит на перепутье между столь значимыми путями: смертью или величием.
Взгляд короля скользнул по высеченным на колоннах изображениям: сражения армий, осады замков, возвышающийся над ними бог... имеющий вид, удивительно похожий на одного западного лорда... Картины, застывшие со сверхъестественным достоинством каменных изваяний.
Эйрис остановился перед первым ярусом ступеней. Сейчас над его головой находился центральный, самый высокий из куполов храма. Несколько мгновений он смотрел на широкую спину Верховного Апостола. Человека, который имеет право говорить «голосом бога». Человека, который имел власть в столице, немногим меньшую, чем у самого Таргариена.
«Повернись к своему королю, ты, фанатичная, неблагодарная тварь!»
- Я рад, что ты пришёл, - сказал Филипп Йордан, так и не повернувшись.