– Что?
– Пусть Следопыт тебя сменит. – До конца моей вахты оставалось еще несколько минут. – Тебя зовет Душечка.
Я глянул на Следопыта. Тот пожал плечами:
– Давай.
Он повернулся лицом на запад и принял стойку. Клянусь, выглядело это так, словно он включил бдительность, в одно мгновение сделавшись идеальным стражем.
Даже пес Жабодав приоткрыл глаз и принялся наблюдать.
Я почесал псине темя, надеясь, что жест будет принят за дружелюбный. Пес заворчал.
– Счастливо оставаться. – И я последовал за Лейтенантом.
Обычно бесстрастный, Лейтенант показался мне взволнованным.
– В чем дело?
– У нее очередная дикая идея. Охохонюшки.
– Куда теперь?
– Во Ржу.
– Ну чудно! Прекрасно! Давай выкладывай. Я-то подумал, что ты треплешься. Отговорить ее ты, надеюсь, пытался?
Можно подумать, что после стольких лет вонь должна бы казаться приемлемой, но, когда мы спустились в Нору, мой нос задергался. Я невольно задержал дыхание. Как можно набить подземелье людьми и не проветривать его! Вообще-то, проветривали, но нечасто.
– Пытался. Она говорит: «Грузи фургон, а то, что мул слепой, – это моя забота».
– Обычно она права.
– Она военный гений, ядрена вошь! Но это не значит, что она может провернуть каждый из примерещившихся ей недоделанных планов! Мало ли что примерещится?.. Черт, Костоправ, – там же Хромой!
В зале совещаний с этого и начали. Ношу взяли на себя мы с Молчуном – как Душечкины любимцы. Редко приходилось видеть такое единодушие среди моих братьев. Даже Гоблин и Одноглазый сошлись – а уж эти двое в полдень могут спорить, ночь на дворе или день.
Душечка расхаживала по комнате, как дикий зверь. Она сомневалась. Сомнения изводили ее.
– Во Рже двое Взятых, – доказывал я. – Это по словам Шпагата. И один из них – наш самый старый и опасный враг.
– Если сломить этих двоих, весь план их кампании рухнет, – возразила Душечка.
– Сломить? Девочка, мы о Хромом говорим. Я уже доказал, что он непобедим.
– Нет. Ты доказал, что Хромой выживает, если не добить его. Мог бы сжечь тело.
Точно. Или разрезать на кусочки и скормить рыбам, или отправить в плавание по котлу с кислотой, или засыпать негашеной известью. Но дело не быстрое, а на нас надвигалась сама Госпожа. Хорошо, хоть ноги в тот раз унесли.
– Предположим, что нам удалось пробраться туда незамеченными – во что я ни на грош не верю – и застать их врасплох. Долго ли всем Взятым собраться и нас прихлопнуть?
Я отчаянно жестикулировал, более рассерженный, чем испуганный. Никогда еще не отказывал Душечке. Но в этот раз я был готов и на такое.
Ее глаза вспыхнули. Впервые в жизни я увидел, что она не справилась с собой.
– Если ты не хочешь подчиняться приказам, – показала она наконец, – тебе нечего здесь делать. Я не Госпожа. Я не жертвую пешками ради малой выгоды. Согласна, этот налет очень рискован. Но гораздо меньше, чем ты полагаешь. И результаты его могут быть намного серьезнее, чем тебе кажется.
– Убеди меня.
– Не могу. Ты не должен знать – на случай, если тебя схватят.
Я уже завелся:
– То есть ты хочешь сказать, что Взятым этого хватит, чтобы сесть нам на хвост?
Может, я был испуган сильнее, чем мог себе сознаться. А может, в меня просто вселился бес противоречия.
– Нет, – ответила она.
Хотела сообщить что-то еще, но удержалась.
Молчун положил мне руку на плечо. Он сдался. Лейтенант присоединился к нему:
– Перегибаешь, Костоправ.
– Если ты не будешь исполнять приказ, Костоправ, – уходи, – повторила Душечка.
Она говорила серьезно. Совершенно! У меня от удивления отвисла челюсть.
– Ладно! – Я вышел, стуча каблуками, отправился к себе, пошелестел упрямыми старыми бумагами и, конечно, ничего нового не обнаружил.
На время меня оставили в покое. Потом явился Эльмо. Вошел не стучась – просто я поднял глаза, а он уже в дверях. К тому времени я и сам почти устыдился своей выходки.
– Ну?
– Почта пришла. – Он кинул мне очередной пакет из промасленной кожи.
Я ловко поймал. Эльмо ушел, ничего не объяснив, откуда пакет. Я положил сверток на стол и долго глядел на него. Откуда? Я же никого в Весле не знаю.
Или в этом есть какой-то подвох?
Госпожа терпелива и умна. Не следует сбрасывать со счетов некий великий план, в котором для меня отведено местечко.
Кажется, я раздумывал об этом с час, прежде чем неохотно развернул пакет.
14История Боманца(Из послания)
Боманц и Токар стояли в углу лавки.
– Ну как тебе? – спросил Боманц. – Дорого дадут?
Токар посмотрел на шедевр новой коллекции Боманца – скелет воина теллекурре в полностью отреставрированных доспехах.
– Просто чудо, Бо. Как ты это сделал?
– Скрутил сочленения проволокой. Видишь драгоценный камень на лбу? Я не знаток геральдики времен Владычества, но рубин вроде бы знак именитых людей?
– Царей. Возможно, это череп царя Босого.
– И кости его. И броня.
– Ты богач, Бо. С этого я возьму только комиссионные. Подарок всей семье на помолвку. А ты серьезно воспринял мою просьбу расстараться.
– Лучшее конфисковал надсмотрщик. Мы откопали доспехи Меняющего Облик.
В этот раз Токар привез помощников – пара мрачных обезьяноподобных громил перетаскивала древности в фургоны. Наблюдая, как они снуют, Боманц занервничал.
– Правда? Проклятье! Я бы левую руку за это отдал.
– А что я мог поделать? – оправдывался Боманц. – Бесанд меня держит на коротком поводке. И ты же знаешь, как я вынужден поступать. Чтобы иметь дело с братом будущей невестки, приходится чем-то жертвовать.
– Это как?
«Вот я и вляпался», – подумал Боманц. И кинулся в омут.
– Бесанд прослышал, что ты воскреситель. Совсем нас с Камнем извел.
– Ах ты ж, погань! Извини, Бо. Воскреситель! Много лет назад я не уследил за своим языком и ляпнул, что даже Властелин правил бы в Весле лучше, чем наш клоун-мэр. Одна идиотская фраза! Но эти же не забывают. Мало им того, что они отца моего в могилу свели, теперь еще надо меня и моих друзей мучить!
Боманц понятия не имел, о чем говорит Токар. Надо будет спросить Камня. Но Токар успокоил его подозрения – а это главное.
– Оставь прибыль с этой штуки себе, Токар. Для Камня и Славы. Как свадебный подарок. Они уже назначили день?
– Точно – еще нет. Поженятся после его отпуска и защиты. Зимой, наверное. Собираешься приехать?
– Собираюсь вообще переселиться в Весло. У меня нет сил бодаться с новым надсмотрщиком.
– Да следующим летом мода на времена Владычества и без того сойдет на нет… – Токар хихикнул. – Попробую присмотреть тебе местечко. Если ты все будешь делать так же блестяще, как собрал этого короля, то нигде не пропадешь.
– Тебе правда нравится? Я подумывал: а не посадить ли его на коня? – Боманц почувствовал прилив гордости за свое мастерство.
– На коня? Точно? Его похоронили вместе с конем?
– С доспехами и всем прочим. Не знаю, кто хоронил теллекурре, но мародеров там не было. У меня целый ящик монет, драгоценностей и гербов.
– Монеты Владычества? Вот это самый шик! Их же по большей части переплавили. Хорошо сохранившаяся монета времен Владычества стоит в пятьдесят раз больше номинала.
– Ну так оставь этого царя имярек у меня. Я сделаю лошадь, а ты заберешь их в следующий раз.
– Долго тебе ждать не придется. Разгружусь и сразу назад. Кстати, где Камень? Я хотел ему привет передать. – Токар потряс очередным кожаным пакетом.
– Слава?
– Слава. Ей бы романы писать. Разорит меня на бумаге.
– Камень копает. Пошли. Жасмин! Я повел Токара на раскопки.
На улице Боманц часто поглядывал через плечо. Комета стала такой яркой, что была видна и днем.
– Чертовски красивый будет вид, когда она достигнет пика, – предсказал он.
– Да уж наверное.
От улыбки Токара у Боманца по спине побежали мурашки. «Мерещится», – подумал он.
Дверь лавки Камень открыл спиной и сбросил на пол груду оружия.
– Похоже, рудник истощился, пап. Сегодня один мусор.
Боманц отогнул медную проволоку, выпутался из каркаса, поддерживавшего конский скелет.
– Так пусть Мен-Фу этим займется. Всяко уже в доме места нет.
По лавке действительно было не пройти. Боманц мог не работать годами, будь у него такое желание.
– Хорошо смотрится, – одобрил Камень коня, прежде чем отправиться за очередным грузом оружия из одолженной тачки. – Придется тебе показать, как взгромоздить нашего короля наверх, чтобы я смог его собрать, когда вернусь.
– Я и сам могу.
– Думал, ты остаешься.
– Может быть. Не знаю. Когда ты диссертацию-то начнешь?
– Я уже работаю. Делаю заметки. Как только соберусь, в два счета управлюсь! – Камень щелкнул пальцами. – Не беспокойся, времени у меня предостаточно. – Он снова вышел.
Жасмин принесла чай.
– Я думала, тут Камень.
– На улице. – Боманц мотнул головой.
Жасмин оглянулась в поисках места для чайника и чашек:
– Надо бы здесь прибраться.
– Я это себе давно говорю.
Вернулся Камень:
– Тут хватит целых частей и обломков, чтобы собрать все доспехи. Только носить их нельзя будет.
– Чаю? – спросила мать.
– Конечно. Пап, я проходил мимо штаба – прибыл новый надсмотрщик.
– Уже?
– Тебе он понравится. Пригнал экипаж и три фургона с одеждой для своей любовницы. И взвод слуг.
– Что? Ха! Он сдохнет, когда Бесанд покажет ему квартиру.
Надсмотрщик жил в келье, более подходившей монаху, чем самому могущественному человеку в провинции.
– Он того заслуживает.
– Ты его знаешь?
– Понаслышке. Вежливые люди называют его Шакалом. Если б я знал, что это он… Ну что я мог сделать? Ничего. Ему повезло, что семья отослала его сюда. Останься он в городе, его бы кто-нибудь прирезал.