Спутники Госпожи куда лучше соответствовали привычному для нас образу. Среднего роста, затянутые в черное и с черными вуалями на лицах, верхом на черных лошадях со сбруей из черной кожи, – так народ и представлял себе Взятых. Один из них держал длинное черное копье с наконечником из вороненой стали, другой – большой серебряный горн.
Проезжая мимо, Госпожа удостоила меня приветливой улыбкой. Ее глаза искрились юмором и казались зовущими…
– Она все еще любит тебя, – подначил Одноглазый.
Я содрогнулся:
– Это меня и пугает.
Госпожа направилась через наши ряды прямо к Капитану, поговорила с ним полминуты. На его лице, когда он беседовал с этим воплощением зла, не отражалось никаких эмоций. Надевая метафорическую железную маску командира, Капитан становится невозмутим.
Ко мне торопливо подошел Эльмо.
– Как поживаешь, старина? – спросил я, потому что не видел его несколько дней.
– Она тебя зовет.
Это было так неожиданно, что новый вопрос застрял у меня в горле.
– Да знаю я, что ты хочешь сказать, – добавил Эльмо. – Хорошего понемногу. Но что от тебя зависит? Раздобудь лошадь.
– Лошадь? Зачем? И где?
– Я лишь передал ее слова, Костоправ. Не спрашивай меня. Сам знаешь – помяни черта…
От заднего угла пирамиды отошел молодой солдат в форме армии Ревуна, ведя в поводу несколько лошадей. Эльмо перехватил его и после короткого разговора поманил меня. Я нерешительно подошел.
– Выбирай.
Я выбрал гнедую кобылу с хорошими формами и явно послушную. Приятно оказаться в седле после долгого перерыва.
– Пожелай удачи, Эльмо. – Я хотел произнести эти слова небрежно, а получилось пискляво.
– Сам виноват, – ухмыльнулся Эльмо и бросил мне вслед: – Авось отучишься сочинять дурацкие фантазии.
– Да хватит уже.
Двигаясь вперед, я задумался, насколько велико воздействие искусства на реальную жизнь. А не мог ли я и в самом деле привлечь своими опусами внимание Госпожи?
Когда я подъехал, она не обернулась, лишь шевельнула рукой. Всадник справа от нее принял в сторону, освобождая мне место. Я понял намек и остановился, сосредоточившись на панораме битвы и не глядя на Госпожу. От нее исходило веселье.
За считаные минуты ситуация ухудшилась. Мятежники захватили несколько плацдармов на втором ярусе. На первом ярусе наши части были разбиты, и Ревун, смягчившись, разрешил своим людям помогать уцелевшим солдатам с нижнего яруса перебираться через частокол. Войска Шепот на третьем ярусе впервые пустили в ход луки.
Осадные рампы почти достигли ближайшего рва, но башни остановились раньше. Более половины из них вышли из строя, а в оставшиеся набились лучники, но они находились еще далеко, их стрелы не причиняли вреда. Спасибо небесам хотя бы за эти маленькие подарки.
Взятые на нижнем ярусе воспользовались своими магическими силами, но сами подвергались такой опасности, что не могли применять их эффективно.
– Летописец, я хочу, чтобы ты все это увидел, – сказала Госпожа.
– Что увидел? – переспросил я и тут же мысленно обругал себя за тупость.
– То, что произойдет. Хочу, чтобы эти события описывались верно хотя бы в одном источнике.
Я взглянул на нее украдкой, заметил легкую дразнящую улыбку и перенес внимание на бой. Она заставила меня пассивно наблюдать за яростным концом света, и это было страшнее перспективы погибнуть. Я слишком стар, чтобы сгорать от похотливой страсти, словно пятнадцатилетний юнец.
Госпожа щелкнула пальцами.
Всадник справа от нее откинул с лица вуаль и поднес к губам серебряный горн. Перо! Мой взгляд невольно обратился к Госпоже. Она подмигнула.
Перо и Бывалый стали Взятыми, как перед этим Шепот. Их колдовская мощь теперь в полном распоряжении Госпожи.
Я быстро обдумал эту новость. Все новые пленники… Взятые гибнут, их место занимают другие…
Горн сладостно запел – словно ангел созывал небожителей. Звук был негромким, но его услышал каждый, как будто горнист находился совсем рядом. Сражение мгновенно прекратилось, все взгляды устремились к пирамиде.
Госпожа вновь щелкнула пальцами. Другой седок (полагаю, то был Бывалый) высоко поднял копье и направил наконечник вниз.
Передний частокол взорвался в дюжине мест. Трубный рев растерзал тишину. Еще не увидев ринувшихся вперед животных, я узнал их по голосу и рассмеялся.
– Слоны! – Я не видел боевых слонов с того года, когда вступил в Отряд. – Где вы их раздобыли?
У Госпожи блеснули глаза, но она промолчала.
Ответ был очевиден – их привезли из-за моря. Подарок союзников из Драгоценных городов. Но как она ухитрилась незаметно доставить животных сюда и надежно укрыть?
Да, это воистину тайна. Прелестный сюрприз для мятежников, которые уже не сомневаются в победе. В этих краях никто прежде не видел боевых слонов и уж тем более не представлял, как с ними сражаться.
Серые толстокожие исполины врезались в толпу мятежников. Погонщики от души развлекались, бросая животных вперед и назад, сотнями давя солдат и вгоняя остальных в панику. Слоны столкнули мантелеты в ров, перешли его по мостам и принялись за башни, опрокидывая их одну за другой.
Зверей было двадцать четыре, и действовали они парами. Их, как и погонщиков, защищала броня, но время от времени копье или стрела находили щель и сбрасывали человека или наносили слону достаточно серьезную рану, чтобы его разъярить. Лишившийся наездника гигант терял интерес к драке, зато раненый впадал в бешенство и наносил даже больше ущерба, чем те его собратья, которых направляли погонщики.
Госпожа вновь подала знак. Бывалый поднес к губам горн. Солдаты внизу опустили рампы, по которым мы прежде отправляли вниз припасы и поднимали раненых. Войска с третьего яруса, за исключением гвардейцев, сошли по рампам, построились и бросились в атаку. Вроде и безумие при таком соотношении сил, но если учесть царящий внизу хаос, то боевой дух сейчас важнее численности.
Левый фланг возглавила Шепот, Душелов командовал в центре, а старый толстый лорд Джалена – на правом фланге. Загремели барабаны. Атакующая волна покатилась вперед. Она бы катилась и быстрее, но не так-то просто прикончить тысячи охваченных паникой мятежников. Те уже давно убежали бы, если бы не боялись попасть под ноги слонам, загородившим дорогу к лагерю. Почти никто из врагов не сопротивлялся.
Вот уже мятежники отброшены до первого рва. Луногрыз, Ревун и Безликий построили своих уцелевших солдат, потом руганью и угрозами заставили их двинуться вперед, приказав сжечь все, что противник успел соорудить.
Вот атакующие добрались до второго рва, обходят брошенные башни и перелезают через рампы, движутся дальше по кровавым следам слонов. Вот вспыхивают башни – их жгут подоспевшие солдаты с первого яруса. Атакующие приближаются к дальнему рву. Все поле боя устлано мертвыми врагами. Такого побоища мне никогда не случалось видеть.
Круг, или то, что от него осталось, наконец оправился и попытался воздействовать на слонов магией. С несколькими ему удалось совладать, но Взятые вскоре нейтрализовали усилия чужих чародеев. Теперь все зависело от людей.
Как бывало и раньше, мятежники остановили наше наступление благодаря численному превосходству. Один за другим падали слоны. Живая стена перед линией атакующих становилась все плотнее. У нас не было резервов, а из вражеского лагеря потоком шли свежие части – без особого желания сражаться, но достаточно сильные, чтобы остановить и потеснить наши войска. Отход стал необходимостью.
По команде Госпожи Бывалый дал сигнал отступать.
– Очень хорошо, – бормотал я. – Правда великолепно.
Наши измотанные солдаты возвращались на позиции и падали от изнеможения. До темноты оставалось совсем немного времени. Мы продержались еще один день.
– Но что теперь? Эти дураки не уймутся, пока на небе видна комета. А мы уже выпустили последнюю стрелу.
Госпожа улыбнулась:
– Запиши все, что ты видел, летописец.
И уехала вместе со свитой.
– И что мне теперь делать с этой лошадью? – буркнул я.
Ночью магия сражалась с магией, но я пропустил это зрелище. Не знаю, какая сторона понесла больший урон. Мы потеряли Луногрыза, Безликого и Крадущегося. Из этих троих только Крадущийся погиб из-за действий противника, другие стали жертвами вражды между Взятыми.
Не прошло и часа после заката, как явился нарочный. Накормив помощников, я готовил свою команду к спуску – внизу ждали раненые. За мной снова явился Эльмо.
– В Башню, Костоправ. Тебя зовет подружка. Прихвати лук.
Человек способен бояться лишь до какого-то предела, даже если это страх перед Госпожой. Я вздохнул и спросил:
– Лук-то зачем?
Эльмо пожал плечами.
– И стрелы тоже?
– Про стрелы я ничего не слышал. Глупость какая-то.
– Ты, наверное, прав. Одноглазый, остаешься за меня.
Мне подарили драгоценную передышку. По крайней мере, сегодня я не буду всю ночь ампутировать конечности, зашивать раны и ободрять юношей, которые не протянут и недели. Служба у Взятого дает больше шансов выжить солдату, получившему тяжелую рану, но гангрена и перитонит все равно собирают причитающуюся им дань.
Вниз по длинной рампе к темному входу. Башня, омытая серебристым светом кометы, нависла надо мной мифическим чудовищем. Неужели Круг просчитался? Слишком долго выжидал? И комета, которая уже удаляется и бледнеет, перестала для него быть благоприятным знамением?
Близки ли восточные армии? Нет, недостаточно. Но наша стратегия, кажется, не основана на глухой обороне. Иначе мы просто вошли бы в Башню и заперлись там. Или нет?
Я замялся, не желая пересекать порог, – естественная нерешительность. Коснулся амулета, который давным-давно мне вручил Гоблин, потом нового амулета Одноглазого. Не очень-то они меня подбодрили. Я взглянул на пирамиду и заметил на вершине смутный силуэт. Капитан? Я поднял руку. Человек на пирамиде помахал в ответ. На душе полегчало, я повернулся.
Вход в Башню выглядел как черная пасть, но, сделав шаг вперед, я очутился в широком освещенном коридоре. Здесь воняло лошадьми и коровами – их давно загнали внутрь.