Позаботившись о лошадях, я обессиленно рухнул на землю.
– Староват я для такого, – пробормотал я и мгновенно уснул.
Молчун разбудил меня уже в потемках.
– Приближаются? – спросил я.
Он отрицательно покачал головой и пояснил, что ждет их не раньше завтрашнего утра. Но мне следует поглядывать на дорогу – на тот случай, если Ворон путешествует и по ночам.
Я уселся в бледном свете кометы, завернулся в одеяло и провел несколько часов, дрожа на зимнем ветру, наедине с мыслями, от которых с радостью бы избавился. Я так и не увидел никого за всю ночь, лишь косуля вышла из леса и пересекла дорогу, надеясь поживиться на фермерских полях.
Молчун сменил меня за несколько часов до рассвета. О счастье! Теперь можно лечь, чтобы дрожать и думать, о чем не хочется. Но все же через некоторое время я уснул. Было уже светло, когда Молчун сжал мне плечо.
– Идут?
Он кивнул.
Я поднялся, потер глаза и уставился на дорогу. И точно, с юга приближаются две фигурки, одна повыше другой. Но на таком расстоянии не различить лиц, это могут быть посторонние люди. Мы торопливо упаковали вещи, навьючили лошадей и спустились с холма. Молчун решил дождаться путников на дороге за поворотом, а мне велел спрятаться впереди. Просто на всякий случай. Когда имеешь дело с Вороном, надо быть готовым к любым сюрпризам.
Молчун ушел. Я ждал, все еще стуча зубами и чувствуя себя очень одиноко. Путники одолели небольшой подъем. Да, это Ворон и Душечка. Шагали они быстро, но Ворон не выказывал настороженности, он был уверен, что их никто не преследует. Они прошли мимо меня. Я выждал минуту, вышел из леса и направился за ними, огибая подножие холма.
Молчун сидел на лошади посреди дороги, слегка подавшись вперед, – тощий, мрачный, зловещий. Ворон остановился, не дойдя полусотни футов, выхватил нож. Душечку он заслонил собой.
Девочка заметила меня, улыбнулась и помахала рукой. Несмотря на тревогу, я улыбнулся ей в ответ.
Ворон резко обернулся и оскалился. Гнев, а возможно, даже ярость затуманила его глаза. Я остановился на безопасном расстоянии.
Несколько минут все стояли неподвижно. Никто не желал заговорить первым. Я взглянул на Молчуна. Тот пожал плечами – он поставленную перед собой задачу выполнил.
Меня сюда привело любопытство. Частично я его удовлетворил. Ворон и Душечка живы. Остался только один вопрос: почему они убегают?
К моему изумлению, разговор начал Ворон. А я-то верил, что он способен переупрямить даже камень.
– Что ты здесь делаешь, Костоправ?
– Тебя ищу.
– Почему?
– Из любопытства. И еще мы с Молчуном волновались за Душечку.
Ворон нахмурился. Он ожидал услышать от нас другое.
– Сам видишь, она жива и здорова.
– Вижу. А как насчет тебя?
– Разве я похож на больного?
Я посмотрел на Молчуна. Ему пока нечего было сказать.
– Как знать, Ворон, как знать.
– О чем ты, черт подери? – огрызнулся он.
– Посуди сам. Парень замкнулся от своих друзей. Обращается с ними как с дерьмом. Потом дезертирует. Вот друзьям и захотелось выяснить, что произошло с парнем.
– Капитан знает, что вы здесь?
Я снова взглянул на Молчуна. Тот кивнул.
– Знает. Не желаешь ли объясниться, старина? Мы все – я, Молчун, Капитан, Рассол, Эльмо, Гоблин – в недоумении…
– Не пытайся меня остановить, Костоправ.
– Ну почему ты вечно лезешь в драку? Кто тут говорил, что хочет тебя остановить? Если бы тебя хотели остановить, мы бы сейчас не разговаривали здесь. Ты бы даже от Башни не отошел.
Ворон вздрогнул.
– Рассол и Капитан поняли, что ты задумал, и позволили уйти. Но кое-кому из нас… захотелось узнать причину. Вообще-то, мы сами догадываемся, и если это правильная догадка, то я не прочь благословить тебя. И Молчун тоже. Да пожалуй, все, кто не стал тебя удерживать.
Ворон нахмурился. Он понимал, что я намекаю, но не понимал на что. Мешало ему то, что он не был ветераном Отряда.
– Хорошо, скажу иначе. Мы с Молчуном догадались, что ты решил обставить все так, будто вы с Душечкой погибли. Ладно, будь по-твоему, коли считаешь это необходимым. Но подумай, каково нам. Ведь Черный Отряд – это братство. Для нас ты член семьи, сбежавший из родного дома. И хотя мы желаем тебе только хорошего, нам все-таки больно. Мы за тебя голосовали, когда ты просился в Отряд. Вместе с тобой прошли через ад. А теперь ты попросту наплевал на нас. Кому такое понравится?
Я видел, что мои слова западают ему в душу.
– Иногда, – произнес Ворон, – происходит нечто настолько важное, что нельзя рассказать даже лучшим друзьям. Иначе все они могут погибнуть.
– И ты решил, что возникла именно такая ситуация. Эй! Успокойся!
Молчун спешился и заговорил с Душечкой на языке пальцев. Будто не замечая возникшей между ее друзьями напряженности, девочка рассказывала о том, что они с Вороном сделали и куда направляются.
– Так ты считаешь, что поступил очень умно? – спросил я. – Вспомнил Опал? Тогда послушай, тебе следует это знать. Во-первых, Госпожа победила. Полагаю, ты уже и сам догадался. Увидел, что она одерживает верх, иначе не смазал бы пятки. Теперь вторая новость, более важная. Вернулся Хромой. Госпожа его не прикончила. Наоборот, подлатала, и у нее появился верный помощник.
Ворон побледнел. Впервые я видел его по-настоящему испуганным. Но боялся он не за свою шкуру. Себя этот парень давно считал ходячим мертвецом, человеком, которому нечего терять. Но теперь у него есть Душечка, и он обязан выжить.
– Вот-вот. Хромой. Мы с Молчуном много думали об этом. – На самом деле довод родился у меня секунду назад, но ведь аргумент проще принять, если веришь, что он подкреплен серьезными размышлениями. – Полагаем, рано или поздно Госпожа обо всем догадается. И тогда она сделает свой ход: пошлет по следу Хромого. Он начнет поиски с твоих родных краев, рассчитывая на то, что ты обратился за помощью к старым друзьям. Там есть люди, которые могут спрятать тебя от Хромого?
Ворон вздохнул. Как будто у него внутри что-то надломилось. Он убрал нож.
– Таков был мой план. Думал, переплывем через море и спрячемся в Берилле.
– Формально Берилл не вассал, а союзник Госпожи, но ее слово там закон. Нужно убраться в такую глушь, где про нее даже не слышали.
– Куда?
– Тебе виднее. Я-то родился далеко от этих мест.
Внешне Ворон был теперь вполне спокоен, и я рискнул спешиться. Он настороженно зыркнул на меня, потом расслабился.
– Ладно, в принципе все ясно. Молчун?
Тот кивком дал понять, что у него тоже больше нет вопросов к нашему беглому брату, и продолжил разговор с Душечкой. Я достал из постели-скатки мешок с деньгами и бросил Ворону.
– Ты забыл свою долю добычи из Роз. – Я подвел к нему запасных лошадей. – Верхом вы доберетесь быстрее.
Ворон боролся с собой, хотел поблагодарить меня, но не мог пробиться через внутренний барьер, который сам же и возвел.
– Тогда мы, наверное, поедем в…
– Не говори. На меня уже дважды смотрело Око. Госпожа прониклась идеей запечатлеть свои деяния для потомков. Она не намерена приукрашивать, желает, чтобы все было записано достоверно. Ей известно, что история имеет нехорошее свойство переписывать сама себя. И в биографы она выбрала мою скромную персону.
– Брось все, Костоправ. Поехали с нами. И ты, Молчун, тоже.
Ночь была очень долгой, меня никто не отвлекал, и я много размышлял о своем будущем.
– Не могу, Ворон. Капитан вынужден остаться, пусть ему это и не по душе. И Отряд продолжит службу. Я частица Отряда. Я слишком стар, чтобы убегать из дома. Мы с тобой будем сражаться за общее дело, но я внесу свою долю, оставаясь в семье.
– Да ладно тебе, Костоправ. Банда наемников-головорезов…
– А ну прекрати!
Это прозвучало резче, чем мне хотелось, и Ворон умолк.
– Помнишь тот вечер в Лордах, перед тем как мы отправились на охоту за Шепот? – спросил я. – Когда я читал отрывки из Анналов? Что ты тогда мне сказал?
Он ответил не сразу.
– Да, помню. Благодаря тебе я понял, что значит быть солдатом Черного Отряда. Ну, может, и не понял, но уж точно почувствовал.
– Спасибо. – Я вынул из скатки второй сверток – для Душечки. – Поговори с Молчуном, ладно? Хочу поздравить ее с днем рожденья.
Он посмотрел мне в глаза, потом кивнул. Я отвернулся, пряча слезы. А потом, восхитив девочку жалким подарком и сказав ей прощальные слова, я отошел на обочину и позволил себе быстро и тихо всплакнуть. Молчун и Ворон притворились слепцами.
Я буду скучать по Душечке. И до конца своих дней тревожиться за нее. За милую, славную и всегда счастливую девчушку. То, что случилось с ней в деревне, осталось далеко в прошлом. А впереди ее ждет самый страшный враг, какого только можно вообразить. Никто из нас не желает ей такой участи.
Я вытер слезы и отвел Ворона в сторонку:
– Не знаю твоих планов и не хочу знать. Но на всякий случай запомни. Когда мы с Госпожой охотились на Душелов, я узнал, что она припрятала часть бумаг, что мы нашли в лагере Шепот. Она так и не отдала их Госпоже. И Госпожа не знает об их существовании. – Я объяснил Ворону, где лежат документы. – Через пару дней буду там проезжать. Если бумаги никуда не делись, попробую в них что-нибудь найти.
Лицо Ворона оставалось невозмутимым, но он явно думал о том, что, если я еще раз побываю перед Оком, мне не избежать смертной казни. Вслух он этого не произнес.
– Спасибо, Костоправ. Если окажусь в тех местах, загляну в бумаги сам.
– Конечно. Молчун, ты готов ехать?
Молчун кивнул.
– Подойди ко мне, Душечка. – Я крепко обнял ее и долго не мог разжать руки. – Слушайся Ворона.
Я расстегнул застежку амулета, полученного от Одноглазого, надел его девочке на запястье и сказал Ворону:
– Он даст ей знать, если вблизи появится враждебно настроенный Взятый. Не спрашивай меня, как амулет работает, но поверь: он надежен. Удачи.
– И вам удачи.