– Хорошо, сударь.
Шед подошел к двери, выглянул наружу. Дровяной склад Латама всего в квартале.
Морось перешла в град. Топкая улица покрылась ледяной коркой.
– Похоже, еще до темноты пойдет снег, – проговорил Шед, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Туда или сюда, – рыкнул Ворон. – Не выпускай тепло.
Шед выскользнул наружу. Он надеялся вернуться с дровами, прежде чем от холода разноются все кости.
В стене града показались силуэты. Один из них был просто огромным. Люди, обмотав шеи тряпками, чтобы ледяная крупа не попадала за шиворот, упорно продвигались вперед. Шед шмыгнул обратно в «Лилию».
– Выйду через заднюю дверь. – Он знаками повторил это девушке. – Душечка, ты меня не видела с самого утра.
– Карр? – спросила знаками та.
– Карр, – ответил Шед.
Он метнулся на кухню, сорвал с крюка и натянул на себя ветхий плащ. Дверной засов удалось сдвинуть только со второй попытки.
Шед окунулся в холод, и там его встретила злая ухмылка. В нос шибанул вонючий дух изо рта, в котором отсутствовало три зуба. Грязный палец уперся в грудь.
– Куда собрался, Шед?
– Здорово, Рыжий. Да я к Латаму, за дровами.
– Нет, врешь.
Палец толкнул. Не устояв на месте, Шед спиной вперед вбежал в общий зал.
– Кружку вина? – обливаясь холодным потом, спросил он.
– Вот это правильно, Шед. Хвалю за гостеприимство. Три кружки.
– Три? – пискнул Шед.
– Будто не знаешь, что сюда идет Карр?
– Не знал, – солгал Шед.
Щербатая улыбка дала понять, что Рыжего провести не удастся.
6Клеймо. Заваруха
Как бы ты ни старался, хоть из кожи вон вылези, всегда что-нибудь получается не так. Это закон. И если ты не идиот, то всегда его учитываешь.
В наши сети угодило два с половиной десятка мятежников – Бугай оказал нам большую услугу, решив собрать в одном месте все здешнее командование. Как выяснилось, кому-то все же удалось улизнуть из таверны Ловкача.
Оглядываясь на прошлое, трудно кого-то винить. Каждый из нас делал свое дело. Но нельзя постоянно сохранять предельную бдительность. Человек, который исчез, должно быть, долго и тщательно обдумывал свой побег. И мы несколько часов не замечали его отсутствия.
Обнаружил это Леденец. В самом конце партии он бросил карты на стол.
– У нас недостача, парни, – сказал он. – Пропал один из этих свинячих фермеров. Тот шибздик, что и сам похож на поросенка.
– Точно, – проворчал я, краем глаза взглянув на стол, за которым должен был сидеть упомянутый мужичонка. – Проклятье! Надо было считать их по головам после каждого похода к колодцу.
Ростовщик, сидевший к нам спиной за соседним столом, услышал эти слова, но не обернулся. Он дождался новой партии, после чего неспешно приблизился к стойке и попросил кувшин пива. Пока он отвлекал местных своей болтовней, я быстро двигал пальцами.
– Стоит подготовиться к нападению, – сказал я на языке жестов. – Они знают, кто мы. Я проболтался.
Мы крепко насолили мятежникам, и они были не прочь поквитаться. Черный Отряд прослыл на весь свет успешным истребителем бунтовщиков; где бы мы ни появлялись, очаг этой заразы вскоре исчезал. Хотя мы и не такие злодеи, как нас малюют, слухи о нашем приближении сеют в народе ужас. И часто мятежники просто ложатся на дно, бросая свои запланированные операции.
Но сейчас нас четверо, и мы далеко от товарищей, которые, наверное, и не подозревают, что нам грозит опасность. Конечно, враги попробуют с нами разделаться. Вопрос в том, насколько решительно.
У нас, разумеется, есть карты в рукавах. Мы никогда не играем честно, если это возможно. Кредо Черного Отряда – максимальная эффективность при минимальном риске.
Высокий смуглый человек поднялся, вышел из тени и направился к лестнице, ведущей к спальным комнатам.
– Присмотри за ним, Масло, – буркнул Леденец.
Масло поспешил вдогонку. В сравнении с молчаливым незнакомцем он выглядел совсем мелким. Местные с удивлением наблюдали за происходящим.
– Что дальше? – знаками спросил Ростовщик.
– Ждем, – вслух сказал Леденец. – Делаем то, за чем нас сюда послали, – добавил он на языке жестов.
– Роль живца не самая приятная. – Ростовщик нервно смотрел на лестницу. – Помоги-ка Маслу с раскладом, – предложил он.
Я посмотрел на Леденца. Тот кивнул:
– Почему бы и нет? Скажем, семнадцать будет в самый раз.
Обычно Масло играет на понижение, когда у него на руках меньше двадцати. При семнадцати он наверняка так и сделает, к гадалке не ходи.
Я прикинул в голове расклад и ухмыльнулся. Дадим ему семнадцать очков, и у нас останется достаточно мелких карт, чтобы он гарантированно продул.
– Давайте сюда картишки. – Я быстренько организовал жульническую комбинацию. – Вот так.
Теперь у всех у нас, кроме Масла, были карты не старше пятерки.
– Отлично, – усмехнулся Леденец.
Масло не возвращался.
– Схожу наверх, проверю, – сказал Ростовщик.
– Давай, – кивнул Леденец.
Он пошел за пивом. Я тем временем рассматривал местных. Похоже, у них рождались опасные мысли. Задержав взгляд на одном, я предостерегающе покачал головой.
Минутой позже пришли Ростовщик с Маслом. Они следовали за смуглым человеком, который вернулся к себе в тень. Мои товарищи облегченно вздохнули и уселись за стол.
– Кто сдавал? – спросил Масло.
– Леденец, – ответил я. – Твой ход.
– Семнадцать. – Он пошел на понижение.
– Хи-хи-хи! – откликнулся я. – Ты в прогаре. Пятнадцать.
– Вы оба в прогаре, – сказал Ростовщик. – Четырнадцать.
– Четырнадцать, – подхватил эстафету Леденец. – Тебе крышка, Масло.
Несколько секунд Масло сидел будто оцепенев. Наконец до него дошло.
– Ах вы, сволочи! Подстроили! Если надеетесь, что я отдам деньги…
– Расслабься, сынок, – ухмыльнулся Леденец. – Это шутка. Вообще-то, была твоя очередь сдавать.
Карты снова легли по кругу. На улице уже стемнело. Новые мятежники не появлялись. Местные все заметнее выказывали беспокойство. Некоторые волновались за свои семьи, не хотели слишком поздно вернуться домой. Как и в других городах и весях, в Клейме обывателей заботит только собственное благополучие. И плевать, кто ими правит – Госпожа или Белая Роза.
Те немногие, кто сочувствовал восстанию, с тревогой ждали атаки мятежников. Боялись попасть под раздачу.
Мы притворялись, будто ничего не замечаем.
– Кто из них может быть опасен? – знаками спросил Леденец.
Посовещавшись, мы определили троих, способных доставить нам неприятности. Леденец и Масло привязали их к стульям.
Этим мы дали всем остальным понять, что знаем об угрозе и готовы ее встретить. Не ищем неприятностей, но и спуску не дадим.
Карательный отряд выжидал до полуночи. Эти мятежники вели себя осторожнее, чем те, с которыми мы разобрались раньше. Может, виной тому наша репутация?
Вопя, они ринулись в таверну. Мы разрядили пружинные трубки и взялись за мечи, отступая в угол, противоположный тому, где находился камин. Высокий человек равнодушно наблюдал.
Врагов была целая толпа. Намного больше, чем мы ожидали. Они продолжали ломиться внутрь, заполняя зал, налетая друг на друга, карабкаясь по трупам товарищей.
– Западня, – выдохнул я. – Их тут добрая сотня.
– Ага, – подтвердил Леденец. – Неприятно.
Он пнул очередного противника в пах и, когда тот согнулся пополам, рубанул мечом.
Уже все помещение, от стены до стены, заполнено мятежниками. И судя по шуму, доносящемуся снаружи, на улице такая же толпа. Кому-то очень не хочется, чтобы нам удалось уйти.
Но мало ли кому чего не хочется…
У меня раздулись ноздри. Появился какой-то новый запах, едва уловимый; его заглушала вонь пота и страха.
– Закрыться! – завопил я и выхватил из поясной сумки ком сырой шерсти, который смердел хуже, чем раздавленный скунс.
Мои товарищи последовали примеру.
Вот закричал человек, потом другой. Вопли слились в адский хор. Наши враги метались в панике, хватались за нос или горло. Они падали друг на друга, образуя корчащиеся груды. Передо мной мелькали искаженные мукой лица. Я был достаточно предусмотрителен, чтобы не отрывать ком от носа и рта.
Из тени вышел длинный, тощий человек и без единого слова стал добивать головорезов четырнадцатидюймовым серебристым клинком. Он пожалел лишь мирных посетителей, кого мы не привязали к стульям.
– Можно дышать без опаски, – знаками сообщил он.
– Смотри за дверью, – велел мне Леденец, знавший, что я испытываю отвращение к таким бойням. – Масло, на тебе кухня. А мы с Ростовщиком поможем Молчуну.
Мятежники, толпившиеся снаружи, метали в нас стрелы через дверной проем. Затем они попробовали поджечь таверну. Ловкач едва не спятил от возмущения. Молчун, один из трех колдунов Черного Отряда, посланный в Клеймо неделей раньше, воспользовался колдовством и загасил пламя. Взбешенные враги приготовились к осаде.
– Наверное, со всей провинции людей собрали, – сказал я.
Леденец пожал плечами. Они с Ростовщиком сооружали баррикады из трупов.
– У них наверняка лагерь неподалеку.
Мы немало разузнали о мятежниках Клейма. Обычно, прежде чем нас посылать, Госпожа тщательно готовит операцию. Но нас не предупредили, что противник способен собрать такие большие силы в столь короткий срок.
Мы пока успешно держали оборону, и тем не менее мне было боязно. На улице гудела огромная толпа; должно быть, подходили все новые отряды. Конечно, Молчун – серьезный аргумент, но все-таки не решающий.
– Ты отправил птицу? – спросил я, полагая, что именно за этим он и поднимался наверх.
Молчун кивнул. Это успокоило, но лишь самую малость.
Ситуация изменилась. Снаружи стало тише. В дверной проем влетали стрелы. Саму дверь снесли при первой атаке. Трупы, наваленные у входа, задержат врагов ненадолго.
– Сейчас пойдут на приступ, – сказал я Леденцу.