Я посмотрел на Эльмо, он – на меня. «О боже! – подумал я. – Если бы только Ворон знал, что творит… По-прежнему я не мог злиться на него. Он занимается этим ради Душечки. Причем не может знать, что работает на Властелина. На такое он бы все-таки не пошел. Придумал бы другой выход… И на черта ему столько денег?
Мы обязаны его разыскать. Только так. Чем бы отныне ни занимались, наша главная задача – спасти Отряд. А для этого необходимо найти и предупредить Ворона».
Я взглянул на Эльмо и понял, что он со мной согласен. С этого момента мы боремся за спасение нашей семьи.
Ворон почуял неладное. Гоблин обшарил все улицы и переулки, заглянул под каждый камень в Котурне; он практически жил в «Лилии». Но покамест ни черта не нашел. Время между тем убегало. Погода угрожала потеплеть. Мы все больше нервничали.
21Можжевельник
Ворон отбыл вскоре после того, как освободился ото льда внешний фарватер. Шед спустился на берег попрощаться и только теперь понял, зачем Ворону понадобились большие деньги. Тот построил и снабдил экипажем целый корабль. Совершенно новый, да какой огромный – Шед отродясь не видел подобных.
– Интересно, сколько мертвяков ему пришлось для этого собрать? – пробормотал он.
До возвращения в «Лилию» тавернщик так и не избавился от оторопи. Налив себе вина, Шед уставился в пустоту.
– Этот Ворон мне просто приснился, – бормотал он. – Хорошо, что его больше нет. Асы тоже нет. Может быть, теперь все встанет на свои места.
Шед купил дом недалеко от Выгородки. Там он поселил мать, приставив к ней трех слуг. Какое огромное облегчение – избавиться от ее злого невидящего взгляда.
В «Лилии» каждый день бывали посетители. Дела шли неплохо. Ожила гавань, работы там хватало для всех.
Шед не умел обращаться с крупными деньгами. Любое искушение сразу захватывало его целиком. Он покупал одежду, о которой и не мечтал, посещал заведения для богатых, платил за услуги красивым женщинам.
Эти услуги стоят неимоверно, когда ты изображаешь принадлежность к сливкам общества.
В один прекрасный день Шед открыл свой тайник и увидел, что он пуст. Куда ушли все деньги? Ремонт «Лилии» еще не закончен, рабочим не уплачено. Шед должен и людям, ухаживающим за его матерью. Проклятье! Он что, вернулся туда, откуда начал?
Хотя… кое-что все-таки есть в загашнике. Шед прогромыхал вниз по ступеням, к стойке, открыл денежный ящик и облегченно вздохнул. Он потратил только то, что хранил наверху.
Но все равно что-то не так. Денег в ящике явно не хватает…
– Эй, Дурень!
Кузен посмотрел на него, сглотнул и рванулся к двери. Ошарашенный, Шед выбежал на крыльцо и увидел, как Дурень исчез в переулке. И тут до тавернщика дошло. Точно обухом по голове!
– Черт бы тебя побрал! – взвыл он. – Проклятый вор!
Шед вернулся, чтобы оценить ущерб.
Спустя час он велел рабочим закругляться. Оставив вместо себя новую разносчицу, Лизу, пошел опрашивать поставщиков.
Дурень здорово его облапошил. Он брал товары в кредит, а денежки прикарманивал. Того, что не спер кузен, Шеду едва хватит, чтобы расплатиться с долгами.
Шед раздал все, что было. Когда вернулся в «Лилию», осталась только пара медяков.
Он принялся за подсчеты. По крайней мере, Дурень не продал того, что закуплено в кредит. Запасов в «Лилии» хватает.
Но как быть с матерью?
За дом заплачено, это плюс. Но старушке, чтобы выжить, необходима прислуга. А на прислугу денег нет. Но и возвращать мать в «Лилию» не хочется. Можно продать всю одежду. Он потратил на нее целое состояние, а носить не смеет. Шед прикинул: да, вырученных за одежду денег матери хватит до лета.
Больше никаких нарядов, никаких баб. И перестройку «Лилии» довести до конца… Может, Дурень еще не все украденное спустил.
Найти вора не составило труда. Пару дней тот где-то прятался, а потом вернулся домой, к семье. Он надеялся, что Шед примирится с потерей. Но Дурень не знал, что имеет дело с новым Шедом.
Пинком распахнув дверь, Шед ворвался в тесное жилище кузена.
– Дурень!
Тот пискнул. Его дети, жена, мать – все сразу завопили как оглашенные. Шед не обращал на них внимания.
– Дурень, ты все вернешь! Все до последнего медяка!
Жена Дурня втиснулась между мужчинами:
– Успокойся, Шед. В чем дело?
– Дурень!
Тот совсем забился в угол.
– С дороги, Сал. Он спер почти сотню лев. – Шед схватил кузена и потащил его к выходу. – Ты мне все отдашь.
– Шед…
Тавернщик толкнул Дурня, тот оступился и кубарем покатился по лестнице. Шед догнал и пинками спустил еще на один марш.
– Шед, ради всего святого!..
– Где деньги, Дурень? Мне нужны мои деньги!
– У меня их нет! Я все потратил. Честное слово! Малышам нужна одежда. Нам нужна пища. Я не мог удержаться, Шед. У тебя так много всего… Мы же родня, Шед. Ты должен маленько помогать родственникам…
Шед выпихнул Дурня на улицу, ударил ногой в пах, потом выпрямил его и обшарил карманы.
– Где они, Дурень? Ты не мог промотать сразу так много. И твои дети ходят в лохмотьях. Проклятье, я платил достаточно, чтобы ты решил эту проблему. Только потому платил, что ты мой родственник. Мне нужны деньги, которые ты украл!
Все больше распаляясь, Шед волок кузена к «Лилии».
Дурень ныл и изворачивался, не желая рассказывать правду. Шед прикинул, что родственничек стянул явно больше пятидесяти лев, которых вполне хватило бы, чтобы завершить ремонт «Лилии». Это уже далеко не мелкое жульничество. На Дурня посыпался град яростных ударов.
Шед загнал кузена на задний двор, подальше от любопытных глаз.
– Вот теперь, Дурень, мы поговорим по-плохому.
– Шед, умоляю…
– Ты обокрал меня, да еще врешь! Я бы мог простить, если бы ты это сделал для своей семьи. Но деньги потрачены совсем на другое. Говори, куда они ушли! А если не ушли, отдавай! – И Шед от души врезал Дурню.
Боль в руке немного охладила пыл тавернщика. Но тут Дурень раскололся:
– Я все проиграл. Знаю, что поступил как болван. Но я был уверен, что вот-вот выиграю. Меня обманули. Убедили, что непременно сорву большой куш. А когда я продулся, единственным выходом было украсть деньги. Иначе бы меня прикончили. Я занял у Гилберта, когда рассказал ему, что у тебя дела пошли в гору…
– Проиграл? Занял у Гилберта? – бормотал Шед.
Гилберт забрался на территорию Карра. Он был ничем не лучше предшественника.
– Ну как можно быть таким идиотом?! – Шедом снова завладела ярость.
Он выхватил кусок доски из кучи деревянного мусора, оставленного на растопку, и с размаху треснул Дурня. Потом ударил снова. Кузен осел на землю, повалился на бок. Он даже не пытался защититься от ударов.
Шед застыл. Ярость мгновенно улетучилась. Избитый не шевелился.
– Дурень? Дурень? Эй, скажи что-нибудь.
Дурень не отвечал.
Внутри у Шеда все сжалось. Он сунул доску обратно в кучу.
– Надо занести дрова внутрь, пока не растащили. – Он потряс кузена за плечо. – Ну же, Дурень! Я не буду больше бить.
Дурень не шевелился.
– О черт! – пробормотал Шед. – Я его пришиб…
Теперь все кончено. Что же делать? Нельзя сказать, что Котурн мог похвастаться приверженностью к законам, но там, где они действовали, суд был скор и суров. Шеда наверняка повесят.
Он огляделся в поисках свидетелей. Никого не видно. Мозг работал сразу в сотне направлений. Выход есть. Если нет тела, нет и доказательств содеянного. Но в одиночку Шед на ту гору не поедет ни за что.
Он торопливо перетащил Дурня к куче мусора и спрятал.
Нужен кулон, чтобы пройти в Черный замок. Где он? Шед ворвался в «Лилию», пронесся по лестнице наверх, нашел кулон и еще раз осмотрел. Точно, сплетенные змеи. Поразительно тонкая работа. Глаза – крохотные драгоценные камушки. В свете полуденного солнца они угрожающе посверкивают.
Он сунул кулон в карман.
«Шед, возьми себя в руки. Запаникуешь – и ты мертвец».
Когда Сал хватится мужа? Через неделю, вряд ли раньше. Куча времени.
Ворон оставил тавернщику свою повозку. Но Шед и не думал платить за нее хозяину конюшни. Может, тот уже продал ее? Если да, то Шед влип.
Он опустошил все денежные ящики и оставил вместо себя Лизу.
Хозяин конюшни ничего не продал, но мулы отощали. Шед отругал его.
– Я что же, должен кормить их за свой счет?
Шед побранился еще немного и отдал то, что задолжал.
– Накорми их, – сказал он. – И к десяти часам запряги.
Весь остаток дня тавернщик провел в мучениях. Боялся, что случайно обнаружат Дурня. Но служители закона не явились по душу Шеда. Вскоре после наступления темноты он тайком выбрался из «Лилии» и направился к конюшне.
Весь путь на гору он проделал, то содрогаясь от ужаса, то прикидывая, сколько получит за кузена. И почем можно сбыть повозку вместе с мулами. Он только теперь вспомнил, что они тоже сто́ят денег.
Надо помочь семье Дурня. Шед просто обязан так поступить. Это будет очень порядочный жест…
А еще новые иждивенцы на его шею…
И вот перед тавернщиком черные ворота. За́мок со всеми своими чудовищными украшениями был просто ужасен, но вроде со времени последнего визита эта громадина нисколько не выросла. Шед постучал, подражая Ворону. Душа ушла в пятки. Левой рукой он судорожно сжимал кулон.
Чего они так долго? Шед снова замолотил кулаком. Одним рывком открылись ворота, испугав до полусмерти. Шед бегом вернулся к повозке, хлестнул мулов.
Въехал он точно так же, как это делал Ворон, не глядя по сторонам, полностью сосредоточившись на управлении упряжкой. Остановился на том же месте, слез и вытащил Дурня.
Несколько минут никого не было. Шед разнервничался еще больше, ругая себя за трусость: надо было приехать вооруженным. Где гарантия, что на него не набросятся? Разве спасет дурацкий кулон?
Какое-то движение. Шед затаил дыхание.
Фигура, выступившая из темноты, была низкой и широкой. От нее прямо-таки шла волна презрения к ничтожному человечку. Незнакомец даже не взглянул на Шеда, зато подверг труп скрупулезному осмотру. Ни дать ни взять мелкий чиновник наслаждается мгновением абсолютной власти над беспомощным просителем. Но Шед знал, как вести себя с такими людьми. Терпеть и ни в коем случае не злиться. Он стоял неподвижно, ожидая решения.